Мирный атом (СИ) - Тевс Александра (читать книги полностью без сокращений .txt) 📗
- У Вас потрясающе вкусный кофе, мисс Вольт. Очевидно, потому, что он натуральный и Вы варите его в медной джезве и на газовой плите, а не в посудине из термоустойчивого пластика в регенераторе или термоволновой печке, и не разбавляете гранулят водой из-под крана. Кстати, откуда у Вас такие редкие вещи?
Ну, про джезву пришлось сказать, что она мне очень понравилась на вид в одном антикварном магазине (чтоб он не обольщался), а насчет плиты....О, это была отдельная история.
Сурроггаты я после жизни в гетто есть больше не могла, а от вида регенератора меня просто начинало тошнить (в этом я, конечно, ему не признавалась, просто сказала, что уже вышла из того возраста, когда в рот всякую гадость тянут). Что же касается термоволновых плит, то еда в них готовилась «невероятно быстро, экономя Ваше драгоценное время и сохраняя все витамины и минералы» , у меня сначала была такая и я была ей весьма довольна. Но где-то года назад меня, как «звездную вегетарианку» (стариший инспектор сразу понял, что это была ирония, так как ветчину на завтрак я трескала наравне с ним - попробуйте-ка вкалывать, как я, питаясь одними йогуртами и «силосом») пригласили в качестве дегустатора вегетарианских блюд на «Кулинарный поединок». Еду участники готовили на огромной газовой плите и это оказалось невероятно вкусно и ни в какое сравнение не шло с «бледной немощью», приготовленной в термоволновке . И после этого я загорелась идеей приобрести себе эдакое чудо. Газовые плиты для дома хоть и не были запрещены, но их давным давно не выпускали , так как они не пользовались спросом (готовка на них занимала слишком много времени и лишь в самых дорогих ресторанах еще готовили на «открытом огне») , мой экземпляр я нашла в старом доме «под снос», за немалые деньги привела в божеский вид и «питался» он от огромного газового баллона , спрятанного во встроенном шкафу на кухне.
Келвин чуть ли не в истерике бился, когда увидел подобное.
- Он же взорвется! - вопил он.
- Да ладно – отмахивалась я – раньше вон все на газу готовили, и ничего. Ты и про моцик бензиновый переживал, но не случилось же ничего.
- Лика, ты неисправима! Пока тебя петух жареный в одно место не клюнет, ты не перекрестишься! Помяни мое слово – когда-нибудь что-то обязательно случиться!
- А вот когда случиться – тогда и поговорим. – отрезала я. Келвин стал моим другом (дружить я могла лишь с таким экземпляром «цвета неба», который не лез ко мне и не завидовал моим успехам) , единственный был вхож в мой настоящий дом и к его мнению я, в основном, прислушивалась, но что касалось моего образа жизни, то тут я упиралась рогом и никто меня не мог переубедить.
Кстати, старший инспектор Старк поддержал меня в том, что «старые» вещи не всегда являются хуже «новых». Именно на газовой плите, например, можно было приготовить самые вкусные в Союзе Государств блины, какие он ел будучи ребенком у теперь давно уже покойной бабушки. После этой фразы мы больше ниочем не разговаривали, ровно в 10:30 он направился к выходу, но уже в дверях сказал, что вдруг вспомнил еще один важный вопрос и не мог бы он прийти еще раз завтра в это же время? Уж не знаю почему, но я ответила положительно и в среду, не смотря на суперсовременную систему очистки воздуха, вся моя квартира «благоухала» блинным чадом.....
Это были очень странные «допросы», которые длились 13 дней, если считать тот самый понедельник, с 9:00 до 10:30 без перерывов и выходных. Он больше не спрашивал меня о Стоуне и темами разговоров были самые разные вещи. И еще на третий день мы перешли на «ты» и стали называть друг друга по имени. Старший инспектор...то есть, уже Шерман сам это предложил. Сказал, что когда я ему «выкаю» и обращаюсь «старший инспектор Старк», то он чувствует себя старой развалиной, сидящей в кресле с массажем и подогревом и занимающейся перекладыванием бумажек. Я легко согласилась, аргументировав это самое согласие тем, что до развалины ему еще очень и очень далеко и к тому же, все кресла и стулья у меня самые обычные. В ответ предложила звать меня «Лика» - ведь если он и дальше будет «мисскать», то у меня язык не повернется сказать ему «ты». Это официальная версия. А неофициальная...Мне вдруг захотелось, чтобы он называл меня по имени...Ах да, темы наших разговоров. Да обо всем! Кроме прошлого. Моего. Как только разговор заходил о родителях, детстве, школе, подругах, с которыми я дружила до начала карьеры, то я сразу отмахивалась – «что было – то сплыло, надо жить настоящим, а не прошлым!» Если же он пытался применить всякие «департаментские» психологические приемчики, то я просто замолкала и смотрела в окно. Намек был понят и в конце концов он угомонился. А вот все остальное – пожалуйста! Начиная от политической обстановки в Союзе и заканчивая книгами, фильмами и музыкой. Удивительное дело, но наши взгляды и вкусы во многом совпадали, он даже смеялся над моими шутками, которые раньше никто не понимал. Через пару дней он попросил у меня почитать ту самую книгу, которую он тогда «выделил» на полке. «Только с возвратом!» - согласилась я. Купленная мной на барахолке во время первых гастролей, эта книга оказалась просто кладезем различных перлов и именно из нее я почерпнула свой «словарь из 30 слов» (немного измененный под наше время) для общения с прессой, а фразочкой «до свиданья, дефективный» отшивала самых навязчивых и противных поклонников.
А однажды он захотел посмотреть мой «мобиль класса люкс 6-ти метров в длину». У него глаза стали, как блюдца, когда он обнаружил в гараже байк! Мужчины иногда бывают, как дети – ему надо было сразу все общупать, покрутить и везде заглянуть. Оказалось, что у него тоже есть мотоцикл, и тоже на бензине, даже той же фирмы. Только сейчас он на нем не ездит – пару месяцев назад попал в аварию и машина основательно помялась. Шерман ее сам ремонтировал, заново собрая по винтикам – у него это было своеобразным хобби – осталось только заменить несколько деталей, которые он заказал в Сети, и которые никак не дойдут. Естественно, мы тут же заспорили, чья машина «круче», но поскольку с женщиной спорить – занятие безперспективное, то Шерман в конце концов не выдержал:
- Лика, а как насчет проверить на деле, а не на словах, чья «лошадка» резвее?
- По рукам! А когда?
- Не знаю пока...Но как только, так и сразу.
- Ну-ну. Только я тебя все равно сделаю.
- Да неужели? И что, даже хочешь поспорить?
- Конечно!
- И на что?
- А давай на желание.
Он подумал и согласился. Эх, желаний у меня было много... Вообще-то, по идее, я должна была его ненавидеть или бояться, но уже через несколько дней я не могла без этих посиделок - он был интересным собеседником (в кои-то веки!), не лез мне сразу за пазуху и не сыпал пошлыми комплиментами и это было чертовски приятно . К тому же, я вдруг поняла, что мне впервые за долгое, очень долгое время захотелось большего , чем просто разговоров. Но....я вроде как свидетельница? Да, он не проявлял ко мне интерес, как к женщине. А может, он семейный? Или вообще такой, как Келвин? Но я никак не могла придумать, как задать ему этот животрепещущий ( с моей стороны) вопрос, ведь после того, когда быди расставлены точки над «i» насчет моих «любовников», эта тема больше не поднималась. Возможность предоставилась мне на 13 -й день. Он пришел ко мне в воскресенье, да еще и в праздник - День Объединения Союза Государств, в честь его даже у нас тренировку отменили – и я, чуть ли не заикаясь, спросила, а не имеет ли его жена что-нибудь против того, что он сегодня работает ?
Он пожал плечами и сказал, что не имеет, так как у него этой самой жены нет, как и подруги. Почему? Излишки профессии. Напряженный и нестабильный график работы, дежурства в выходные или по праздникам не способствуют возникновению и поддержанию отношений. К тому же широко распространено мнение, что сотрудники департемента, а именно отделов расследования особо тяжких преступлений, по своей натуре либо бесчувственные чурбаны, либо наоборот - несдержанны, а так же подозрительны, любят выпить и по любому поводу палят направо и налево. Конечно, как говориться, в семье не без уродов, но от прицепленного ярлыка избавиться довольно трудно. Хотя, стрелять ему приходилось, до неактивности человеческих единиц. Естественно, не ради удовольствия, а по долгу службы, либо защищая свою жизнь, либо своих коллег, либо кого-то из мирного населения. Хоть и благое дело, но романтизма образу это не добавляет. «Замутить» с коллегой по работе? Так в его отделе практически одни мужчины. Когда же я ляпнула «а как же...физиология?», то он процитировал мой пассаж «про достаточное количество различных средств и приспособлений», потому что к «дамам» ходить просто брезгует, как и «снимать» в барах подвыпивших дамочек для одноразового удовольствия. Я кивнула и сказала, что прекрасно его понимаю – уж кому, как не мне, знать об излишках профессии. Ведь у нас тоже был напряженный график, постоянные репетиции и гастроли. Сочитать работу и «лямур» было очень сложно, к тому же коллектив был полностью женский (кроме Келвина и Джонни, но они и мужчинами в полном смысле этого слова небыли, а к охранникам мы настолько привыкли, что они были для нас просто «шкафами-защитниками»). «Снимать» кого-то на раз? Так мы себя не на помойке нашли. Поэтому, кстати, многие и уходили, когда появлялась такая возможность, как «осесть» под крылышком у богатого мужа или не менее богатого «долгоиграющего» любовника. А насчет стрельбы...Уж лучше пусть лишиться жизни асоциальный элемент, чем невинный человек.
