Виктор Глухов агент Ада. Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой"
А дальше начался ад из мук боли и мычаний Прокса. Когда тому стали без анестезии вырубать ребро, он пожалел, что согласился помучиться.
— Какое крепкое! — кряхтел невидимый хирург-садист. — Не оторвать.
Прокс захотел отключить сознание, и услышал голос нейросети:
— Ранение носителя. Насильственное вмешательство. Инициирую метаморфозную фазу.
Прокс заскрипел зубами и дал команду отставить. Без боли и потери ребра Неудачницу не восстановить. Надо терпеть. И он терпел, мычал, хрипел, но терпел.
— Смотри, как стонет! — Голос приглушенный и далекий, словно уши заложили ватой.
— Да, и не дохнет. Вот крепкий объект. Другой бы на его месте давно отошел бы за грань, а этот полусмертный цепляется за свою никчемную жизнь, как голодный пес за кость. А что он в жизни хорошего видел?
— И что он видел? — заинтересованно спросил другой.
— А это мы сейчас посмотрим. По его внутренностям погадаем?
— Не стоит, коллега, это не научно. Лучше посмотрим ауру этого индивида. Она у него сложная и радужная. Что это нам говорит?
— И что это нам говорит? — с интересом спросил первый голос.
— Это я у вас спрашиваю, коллега.
— А я у вас.
— М-да… Мы зашли в научный тупик. Требуется эксперимент.
— Какой?
— Мы деву-привидение засунем в ауру этого здоровяка, и она нам расскажет, что там увидела.
— Великолепно, коллега, но как же ребро? Мы его почти отрубили.
— Да бросьте вы быть таким щепетильным, коллега. Подумаешь, ребро? Ребро — это… это не голова, — нашелся говорливый.
— Не трогайте меня своими лапами, недомерки! Я не хочу ложиться на этого рыцаря. Делайте что надо и облеките меня в плоть.
Раздался шлепок.
— Точно! Нам надо деву облечь в плоть. Как я мог забыть?
— Сволочи, — слезно прохрипел Прокс. — Заканчивайте уже меня мучить.
— Это кто говорит, коллега? Вы слышали оскорбления?
— Это смертный говорит.
— Нет, это говорит полусмертный.
— Как интересно. Их оказывается двое! Мы сможем одно ребро взять у смертного, второе у полусмертного.
— А кто из них кто?
— Это покажет научный эксперимент, коллега.
— Какой именно?
— Мы обоим отрежем голову. Кто выживет, тот и полусмертный.
— Великолепно, коллега. Приступим?
— Стойте! — звонкий женский голос оборвал диспут. — Отрезайте ребро и облекайте меня в плоть. Больше ничего не трогайте.
— Мы это сделаем, дева. Как быть с рудиментами, что между ног?..
— Ничего не делайте. Они мне еще пригодятся в том виде, в каком есть.
— Вы тоже хотите иметь это безобразие?
— Да, хочу, но не так, как вы думаете. Заканчивайте уже.
— Странно, коллега. Нам рудименты отрезали, а мы не можем. У вас есть объяснение этому факту?
— Нет, но это обидно. У нас нет, а у него есть. Мы отрезаны от источника познания женщины.
— Зато у нас есть руки.
— Точно! Как я не подумал об этом. Ломайте ему ребро.
Раздался противный хруст — вспышка новой боли. Прокс замычал, и наконец наступило долгожданное забвение.
Первым делом, когда он проснулся, ощупал низ паха.
— Там все в порядке, рыцарь, — раздался негромкий милый смешок.
Глава 9
Ридас появился неожиданно. Курама еще не начал казнить пленных, сдавшихся на милость победителю, как невысокая полноватая фигура в сером мешковатом балахоне замелькала среди тел поверженных врагов. Он шустро огибал нагромождение тел и, радостно улыбаясь, направлялся к Кураме.
Что-то неприятное и отталкивающее было в слащавой улыбке хранителя Преисподней. Искусственное, наигранное, что не вязалось со взглядом его серых холодных глаз. Они смотрели из-под густых седоватых бровей оценивающе и как бы примерялись к Кураме — стоит нападать или подождать.
Курама насторожился. Он не знал, что можно ожидать от старого привратника. Вокруг Курамы были воины, призванные Ридасом из Преисподней, и, насколько они верны ему, Кураме, оставалось загадкой за семью печатями. Предательство среди братьев-хранителей было возведено в ранг добродетели, а проигравший подвергался насмешкам и унижениям. Он надолго выбывал из борьбы за власть. Курама прошел этот путь и проходить еще раз не собирался. Он внутренне подобрался, готовый ко всему.
Ридас подошел и радостно поздравил Кураму.
— Поздравляю, брат, с победой. Очень хорошо ты спланировал и провел сражение. Сразу видно отменного стратега. — Ридас огляделся. — Я вижу, что часть войск тебе уже не нужна, а мне, брат, нужно поторопиться. Что-то предчувствия у меня недобрые…
— В смысле? — удивился настороженный Курама.
— В смысле, что этот золотой скрав сумел выбраться из западни.
— Почему ты так считаешь?
— У меня с ним есть, я бы так выразился, что-то наподобие эмпатной связи. Я его чувствую, и чувствую на воле. Силен негодник, нечего сказать, и опасен очень. Учти это, брат. Он непонятный и непредсказуемый. Его невозможно просчитать. А мы с тобой теперь повязаны. Вместе нужно будет, если чего, отбиваться.
Курама выслушал и не изменился в лице, но сам подумал: «Трусит старый прохвост. Запахло жареным, вот и торопится».
Отмахнул назойливую муху и проворчал:
— Ты конкретнее говори, что ты хочешь, а то пугаешь только.
— Отправь демонесс и сотню воинов в портал, который я открою, — вот что мне надо. Только поторопись, я много сил потратил на переброску войск сюда и еще не восстановился.
Курама ничего не ответил, он повернулся в сторону командующего призванными войсками.
— Подойди сюда! — приказал он. Демон послушно приблизился, почтительно склонил голову. — Три десятка демонесс, что в твоем войске, и отряд из сотни пехотинцев собери тут, и быстро. — Демон вновь поклонился и убежал. Вскоре его зычный голос раздался среди бойцов.
— Всех демонесс ко мне и командира первой сотни, первого полка с сотней тоже. И быстро, сволочи, не то на корм пойдете!
Вскоре недалеко от Курамы почтительно замерли три десятка демонесс. К ним подходили, гремя доспехами и оружием, воины-пехотинцы.
— Этого хватит? — уточнил Курама.
— Думаю, вполне, — удовлетворенно согласился Ридас. — Преддверие осталось без хозяина, так что захватить его будет несложно.
Курама оценивающе глянул на Ридаса.
— Все хотел тебя спросить, Ридас, зачем тебе это Преддверие? Там и жить-то невозможно.
— Там хоть есть небо и чистый воздух, брат. А что есть в Преисподней? Огненное озеро перерождения. Вопли мучеников и постоянный дым. У меня на него открылась аллергия.
Курама понимал, что Ридас темнит. Разговоры про чистый воздух и дым его не убедили, но добиваться признания от старика не стал. Он лишь ответил:
— Отряды готовы, Ридас. Открывай портал.
Старик развел руками, и между ними появилось темное пятно. Оно разрослось, и его края, испуская короткие молнии, затрепетали.
— Командуй, брат, — кряхтя, произнес Ридас. — Удерживать портал очень сложно.
Курама многозначительно посмотрел на демона-командующего. Тот правильно понял этот взгляд.
— Эй, вы, сотня из первого полка, и вы, демонессы, шагом марш в портал! — зарычал он.
Первыми в портал сиганули демонессы, затем по шеренгам в портал зашагали пехотинцы.
— Поторопи их, брат, — попросил, напрягаясь, Ридас. Жилы на его шеи вздулись, словно он держал тяжелый, с великим трудом поднятый груз.
— Пошевеливайтесь, адские отродья! — зарычал командующий армией, и демоны побежали в портал. Когда последний из них зашел и скрылся за темной пеленой портала, Курама по какому-то наитию толкнул туда ослабевшего Ридаса. Тот вскрикнул и, споткнувшись, нырнул в темень. Сверкнули молнии, и окно портала закрылось.
Лерея блаженствовала в объятиях Несущего удовольствие. После долгих любовных утех сенгурка, ставшая управительницей Горы хранителя, усталая и удовлетворенная, погружалась во владения морфея. Никогда она не была так счастлива, как сейчас. Видимо, счастливая судьба свела ее с Алешом и наградила за все ее муки и страдания. Она вытянулась на скомканных простынях, прикрыла глаза и из приоткрытого пухлого рта, тихо вибрируя, исходили звуки легкого храпа. Несущий удовольствия нежно гладил ее плечи и грудь.
