Охотник за смертью: Судьба - Грин Саймон (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT) 📗
Некоторое время Скур молча смотрел на нее сверху вниз, потом промолвил:
— Признаюсь, мне очень давно не доводилось говорить о нашей природе с тем, кто мог бы понять и оценить нас. Но в конце концов, дорогая Хэйзел, ты уже и сама, пожалуй, являешься человеком не больше, чем я. Пожалуй, тебе можно поведать правду. Узнай же великую, правдивую и устрашающую историю Кровавых Наездников.
Безголовое человеческое тело вошло в комнату, неся перед собой деревянный стул. Кожа между плечами была гладкой, как будто мускулистое тело никогда не имело ни шеи, ни головы и даже не испытывало нужды в них. Оно остановилось рядом с тележкой и аккуратно поставило стул на пол. Скур сел, поддернув одеяния, а лишенное головы тело повернулось и удалилось. По-видимому, ему не требовалось глаз, чтобы видеть, куда идти.
— Это всего лишь слуга, — мимоходом обронил Скур. — Им движет наша воля, своей у него нет. Думай о подобных ему как о биологических механизмах. Наша цивилизация шла по другому пути. Мы опираемся на бесконечные возможности человеческого тела и сознания, а вы — на бездушные металлы и кристаллы. Итак, с чего же мне начать? Может быть, с Саммерстоуна? Но нет, все началось еще раньше. Ты должна понять, насколько мы древние. Невыразимо древние. Мы уже существовали до возникновения Империи. Когда человечество освоило множество миров, мы были уже стары. Мы всегда держались особняком, хотя в ту пору и сами оставались всего лишь людьми. Просто мы следовали не общей дорогой, а своими, тайными путями. Когда человечество направилось к звездам, мы нашли мир для себя. Шли столетия, и все это время мы совершенствовались, придавая себе желаемый облик. Не как хайдены, скованные своей верой в мертвые машинные технологии, но исключительно с помощью генной инженерии и биологической скульптурной пластики. То, о чем человечество не решалось и помыслить, мы радостно претворяли в жизнь, реализуя во плоти и крови.
Радикально улучшив собственную биологию, мы превратились в гермафродитов-долгожителей, соединив в одном совершенном теле все преимущества и возможности обоих полов. Способность производить потомство при этом утратилась, нам не хотелось видеть свое продолжение в своих потомках. Нам хотелось самим жить вечно. Я был свидетелем и участником этих преобразований и, как и мои товарищи, жив по сей день. Разумеется, я существую в другом теле. Тела, конечно же, ветшают. Но мы научились переносить сознание и все то, что составляет неповторимую личность, из изношенного тела в хранилище разумов, а оттуда в новую, заранее подготовленную плоть. Вот почему наши лица отмечены ритуальными шрамами: они помогают опознать обитателя тела. Плоть тленна, но мы продолжаем жить вечно.
— А что… что происходит с сознанием и душами тех тел, которые вы создаете? — спросила Хэйзел, стараясь выглядеть заинтересованной.
Скур пожал плечами:
— Мы изгоняем их, вот и все. Новорожденные души не могут сосуществовать с сознаниями, живущими столетия.
— Теперь я понимаю, как ты уцелел после схватки с Оуэном, — промолвила Хэйзел. — Он уничтожил твое тело, но твое сознание переместилось в другое.
— Конечно. Мы всегда держим новые тела наготове. Правда, он удивил нас своей силой. Поэтому мы решили дождаться, когда твои возможности временно истощатся, и тогда снова заявить на тебя свои права. Ты наша, Хэйзел д'Арк, и в твоем лице мы получим не просто годную для опытов плоть. И, кстати, не тешь себя надеждой, что Оуэн явится тебе на выручку. Никто не сможет появиться здесь без нашего дозволения. Система Обейя не столько участок пространства, сколько состояние ума.
— Источник энергии, — сказала Хэйзел. — Чтобы постоянно подпитывать вашу… науку и поддерживать хранилище разумов, необходимы колоссальные затраты энергии. Откуда вы ее черпаете? Это Саммерстоун?
— Замечательно, Хэйзел. Вижу, ты уже почти полностью пришла в себя. Да, это Саммерстоун. Он помог нам стать такими, какие мы есть. Он поддерживает наше существование, защищает нас от наших врагов, обеспечивает наше выживание. В нем средоточие нашей силы, наших созидательных и разрушительных возможностей. Хочешь взглянуть на него?
Он взмахнул рукой, и возле тележки неожиданно появилась большая каменная глыба. Чтобы рассмотреть ее получше, Хэйзел подняла голову. Это был серый шероховатый камень в форме конуса. Он достигал в диаметре восьми футов и касался верхушкой потолка каземата. Выглядел камень так, словно обладал чудовищным весом, и Хэйзел подсознательно подивилась тому, как плиты пола выдерживают эту страшную тяжесть. Монолит был реальней реального. Он странным образом пробуждал какие-то смутные и пугающие воспоминания.
— Ты узнаешь его? — спросил Скур, внимательно присматриваясь к лицу Хэйзел.
— Нет, хотя он и кажется мне знакомым. Где вы его обнаружили?
— Там же, где и ты: на планете, некогда известной как Хайден, а до того — как Мир вольфлингов. То, на что ты сейчас смотришь, в свое время было составным элементом Лабиринта Безумия. Мы похитили его и доставили сюда.
Скур снова махнул рукой, и камень пропал. Голова Хэйзел бессильно упала на тележку, но девушка лихорадочно соображала: «Этот кусок камня был когда-то частью Лабиринта Безумия? Но…»
— Да-да, я понимаю, — промолвил Скур. — Ты видела там некую высокотехнологичную структуру. Суть, однако, в том, что Лабиринт предстает контактирующим с ним разумам как отклик их сознания. Ты ожидала увидеть артефакт, порожденный техническим гением иной цивилизации, ты его и увидела. Мы мыслим иными, более древними категориями, потому и узрели кольцо стоящих камней. Великий каменный круг. Нам потребовалось время, чтобы понять, что это такое. Но мы были изгнаны из того мира, прежде чем успели использовать возможности Лабиринта, как это сделали вы. К счастью, нам удалось захватить один камень с собой. С тех пор он поддерживает нас. Может быть, теперь ты начинаешь понимать, почему мы так стремимся проникнуть в секреты твоей плоти и твоего сознания. Нам важно познать природу перемен, произошедших в тебе под воздействием Лабиринта. Самого Лабиринта уже нет. Он разрушен. Ты — единственное, что осталось от его величия, его славы и его тайны. И мы проникнем в эти тайны, проникнем во что бы то ни стало. Мы имеем на это право. В силу нелепой случайности ты стала такой, какими должны были стать мы.
Хэйзел представила себе возможности Кровавых Наездников, усиленные Лабиринтом, и кровь застыла у нее в жилах. От отчаяния она напряглась в удерживавших ее путах, стараясь мобилизовать внутренние ресурсы. И внезапно ощутила, как в нее вливаются новые силы. Порой страх и отчаяние способны на многое, например на то, чтобы прояснить затуманенное сознание. Кожаные ремни не поддались напору плоти, но вот металл застежек сослужил пленителям дурную службу. Когда в Хэйзел взыграла нечеловеческая мощь, пряжки вспороли кожу ремней. Мигом отбросив разорванные путы, она спрыгнула с тележки, намеренно развернув ее между собой и Скуром. Ноги ее еще заплетались, но сознание уже было чистым. Она лихорадочно обдумывала способ прорваться мимо Скура к единственному выходу из комнаты. Руки машинально пробежали по бедрам, хотя, разумеется, ни меча, ни пистолетов при ней не было. Впрочем, это не имело значения: в состоянии «спурта» ей должно было хватить сил, чтобы одолеть одного Кровавого Наездника без всякого оружия.
Она оттолкнула тележку в сторону.
Скур даже не шелохнулся, лицо его оставалось невозмутимым.
— Вернись на телегу, Хэйзел д'Арк, тебе некуда бежать и незачем. От судьбы не уйдешь, твой жизненный путь завершен!
— А пошел ты! — взорвалась Хэйзел. — Любой, кто попробует прикоснуться ко мне хоть пальцем, умрет. Я готова перебить всю вашу свору голыми руками. И если ты немедленно не покажешь мне выход их этой дерьмовой дыры, я начну с тебя!
— Выхода я тебе не покажу, его не существует. Идти тебе некуда, и никуда ты не уйдешь.
Скур' поднял бледную руку, и между ним и Хэйзел возникло мерцающее силовое поле. Шипя и потрескивая, оно медленно двигалось к ней, и она непроизвольно попятилась. В таком же коконе Хэйзел была доставлена сюда с Лакрима Кристи. Она метнулась к открытому выходу, однако на ее пути возникла еще одна силовая преграда. Мерцающее поле двинулось к ней, и Хэйзел снова пришлось отпрянуть. В состоянии «спурта» она могла перемещаться с огромной скоростью, но для этого требовалось пространство, а в помещении было тесно. Два потрескивавших энергетических щита оттеснили ее назад, к тележке, где Хэйзел вышла из состояния «спурта». Не было никакого смысла тратить оставшиеся силы на безнадежную борьбу.
