Путь Любопытства. Дилогия (СИ) - Нейтак Анатолий Михайлович (бесплатные версии книг .TXT) 📗
Первой вошедшей была девица лет, навскидку, пятнадцати. Округляющаяся фигура, рост чуть ниже среднего, простецкие черты лица без явных генных маркеров. Каштановые в рыжину волосы, без особой заботы о себе стянутые в недлинный хвост дешёвым деревянным гребнем‑щелкунчиком, бело‑розовая чистая кожа – знак молодости и здоровья, зелёно‑серые глаза. Вот чем она выделялась по‑настоящему, так это одеждой… и экипировкой. Ничего девичьего в которой не нашлось бы, хоть все глаза прогляди. Грубоватый, но прочный даже на вид комбинезон. Широкий кожаный пояс, поддерживаемый перекинутым через левое плечо ремнём – притом и на поясе, и на ремне спереди множество каких‑то кармашков и петель, три четверти которых заполнены весьма разнообразными штуковинами – от оружия до рабочих инструментов и, возможно, артефактов. И как тройка последних штрихов – беспалые перчатки‑митенки, защитные наколенники (это что, хитиновое литьё? похоже на то…) и тяжёлые полусапоги на шнуровке с толстыми подошвами.
Вторым вошёл парень примерно тех же лет, хотя, скорее, всё же постарше. И почти на голову выше. При беглом взгляде его было легко принять за родича девицы: похожий оттенок каштановых волос с чуть более выраженной рыжиной, серо‑зелёные, а не зелёно‑серые глаза схожего оттенка, чуть более тёмная, но тоже совершенно гладкая, здоровая, без явных отметин бело‑розовая кожа. Но стоит чуть приглядеться, как мелкие различия разрушают теорию близкого родства в мелкий щебень. У парня правильно‑овальное лицо – у девицы заметно заострённое книзу. У парня нос прямой, среднего размера – у девицы вздёрнутый и коротковатый. У парня густые брови выгнуты пологими дугами – у девицы они более прямые и редкие. Лоб парня скорее высок, чем широк – у девицы наоборот.
Одним словом, пара больше похожа не на родственников, а на выходцев из какого‑нибудь отдалённого селения, где поколение за поколением женились на «своих» и в итоге получили вот такое усреднение внешности.
Одежда парня, кстати, ощущения диссонанса, как наряд его спутницы, не вызывала. Тоже комбинезон, ладно сидящий на гибкой атлетичной фигуре, тоже широкий пояс – но с более крупными карманами, скорее даже ячейками, и зачарованным боевым ножом на левом боку. Перчатки более тонкие, классические – не надеты, а заткнуты за тот самый пояс с левого бока; наколенников нет, зато есть высокие сапоги без шнуровок, с мягкими тонкими подошвами. И грубоватый, без подкладки, зелёный плащ до середины икр с откинутым на спину капюшоном.
В голове у Седоуса со щелчком сложилась головоломка.
– Рад приветствовать в моём скромном заведении юных, но многообещающих Охотников, – сказал он, выходя навстречу гостям. – Моё имя – Венорид аун‑Хорридон. Как мне обращаться к вам, молодые люди?
– Вы немного ошиблись, уважаемый, – с лёгким поклоном сказал парень приятным, вполне уже устоявшимся баритоном. – Примерно наполовину. Я – да, Охотник, а вот моя сестра больше по артефакторике. Её зовут Васаре, а моё имя – Мийол.
Хозяин магазина подошёл уже на дистанцию шагов пяти… и на этом рубеже замер, своим довольно куцым аурным чутьём оценив гостей.
«Помоги боги, два эксперта магии! При их возрасте это значит…»
– Прошу простить мою непочтительность… – резко поклонился Седоус, удерживая при этом взгляд в районе шеи собеседника и напряжённо отслеживая его реакцию. – По незнанию я…
Васаре фыркнула. На лицо Мийола набежала тень.
– Нет нужды в избытке церемонности, уважаемый, – поспешил добавить он. – Давайте сразу сойдёмся на том, что хоть мы и сильнее, зато вы старше, опытней и к тому же хозяин здесь. А мы лишь клиенты, явившиеся просить помощи в лучший, как нас все дружно уверяли, книжный магазин Хорридона. Взаимное уважение нас вполне устроит, правда, сестрица?
– Правда. Уважаемый Венорид, у вас найдётся общий каталог?
– Найдётся, конечно. Прошу сюда, вот этот альбом новинок и вот этот шкаф…
«Хоть он и сказал, что она не Охотница, а воспитывали их явно в одном ключе. Но всё же – два эксперта! Разом! И сами ходят за покупками!
Чудеса чудесатые, иначе и не скажешь».
Более или менее регулярно Седоус общался только с одним экспертом: Ламиной инь‑Ксорирен. У этой откровенно жутенькой особы имелась небольшая слабость, практически каприз – пристрастие к душещипательным историям сентиментально‑романтического свойства. Притом посылать за новыми поступлениями слуг она не любила: они ведь, как жвачные полорогие, ровно ничего не понимают в литературе! То есть вообще ничего, вплоть до незнания, кто такая Велия аун‑Лаонгат и почему поэмы Кассафирины ань‑Верейид столь игриво‑прелестны, хотя не вполне, хи‑хи‑хи, пристойны.
Каждый визит Ламины для книготорговца становился пыткой. Не в последнюю очередь из‑за того, что она ни на мгновение не позволяла собеседнику забыть о разнице в положении. Меж целым экспертом и старшим учеником, меж весьма вероятной наследницей сильнейшего из местных кланов и всего лишь горожанином, пусть состоятельным и тесно связанным сразу с тремя торговыми домами. Не так легко решить, что после общения с принцессой клана, иной раз затягивающегося и на час‑полтора, болит сильнее: голова или спина с шеей? До рождения внука Венорид сказал бы, что голова, но с годами склонялся к тому, что всё же спина.
Слишком много поклонов. С выворачиванием головы: Ламина любила видеть, как на неё смотрят снизу вверх, а вот рост имела… скромный.
– Итак, чем могу помочь вам, уважаемый клиент?
От подобной вопиющей непочтительности Мийол даже не моргнул, но Седоус расслабился лишь немного. Это прямо сейчас гость считает их условно‑равными, а чуть что не так…
– Для начала я хотел бы оценить разнообразие предложения. Только не общего каталога вашего магазина, а трудов, связанных с магией. И естествознанием.
– Боюсь, у меня не так уж много книг, что могли бы заинтересовать экспертов. Это редкий и ценный товар, но притом весьма ограниченного спроса. Обычно литературу подобного уровня через меня просто заказывают. И ждут доставки… месяцами. А когда такие заказы сдают обратно в магазин с дисконтом…
– Это понятно. Но ведь что‑то интересное всё равно отыщется?
– Не мне судить, что покажется вам интересным, а что нет, уважаемый. Но нужные каталоги я предоставлю незамедлительно. Магия и естествознание?
– Верно, уважаемый Венорид.
До поры в составлении и ведении каталогов Седоусу (вернее, тогда ещё Черноусу) помогал сын. Однако потом пошёл, так сказать, на повышение, заделавшись наёмником в торговом доме, – и ныне пребывал в постоянных разъездах. Жена его, потомственная горожанка из семьи пекарей, отличалась множеством чисто женских недостатков – от мотовства до легкомыслия. А из достоинств – любовью и умением готовить вкусное, причём не только мучное. Читать она всё же умела и писать тоже, иное для потомственной горожанки невместно; но почерк притом имела прескверный, ибо, понимая свой статус, интереса к науке не проявляла.
Когда она – редко чаще раза в месяц – брала у свёкра книги, чисто по родственному, без денежных расчётов, но за небольшую взятку в виде рыбных пирогов («да я аккуратненько и как дочитаю, сразу верну в целости!»; надо отдать должное: возвращала)… чего скрывать? Во вкусах по части чтения сноха вполне повторяла Ламину. Разве только томик Кассафирины вернула в разы быстрее обычного и потом смотрела на почтенного свёкра как‑то странновато. Венориду это быстро надоело и он пояснил при следующем визите – так и так, интересы у людей разные, но сходство случается и хороший торговец это подмечать обязан. Книги для чтения, что берёшь ты, сноха, стоят на полках в личной библиотеке высокочтимой инь‑Ксорирен, и всякого нового поступления за авторством Кассафирины та ждёт с нетерпением. Вот я и подумал, что тебе такое тоже подойдёт. Немного ошибся, уж извини.
И нет, я не читал эти, пфе, «поэмы». Некогда составил представление; не впечатлился. Мне более по нраву иные стихи. Если уж речь о поэтессах – классическая лирика Тамери, пейзажная лирика Лиаменосы, драматика Аллани Морской. Вот там да, поэзия. Глубокая, многоплановая, с аллюзиями на классику, взывающая не только к чувству, но и к мысли. Хочешь, дам почитать?
