Джонни и "Зов предков" (СИ) - Лавров Алексей (читаемые книги читать .TXT) 📗
-Вот так, да? Забирай свою книжку, рекрут, кругом и во вторую дверь налево. Там поумничаешь, - закруглила Люси беседу, загадочно улыбнувшись.
-А надо? – засомневался Джон.
-Очень! – подарила она парню ещё одну очаровательную улыбку.
За второй дверью налево Джонни встретил незнакомый, очень серьёзный моложавый офицер. Джон предъявил удостоверение, расписался в журнале и прослушал коротенькую вводную лекцию-инструктаж об опасности коммунистической пропаганды. Джон пообещал офицеру немедленно докладывать, если что, и, наконец-то, был отпущен. Покинув кабинет, Джон подумал, что Дэн не так уж и не прав, хоть и дурак, конечно. Более-менее разобравшись с военными перспективами и коммунизмом, Джонни отправился на КПП, разъяснять полицейское волшебное заклинание.
Ему повезло застать на посту Карла, Джон легко узнал его по выражению придурковатой преданности на лице. То был нормальный с виду парень, но обернулся, узнал Джонни… и он его сразу вспомнил.
-Карл? – уточнил он на всякий случай.
-Так точно, господин Ха-ня! - обрадовался тот как родному.
Джонни припомнилось, как его назвал нездоровый полицейский чин. Спохватившись, Джон достал солдатскую книжку, открыл – точно Джон Ха-ня, блин!
-Что вы, господин Ха-ня! Папа ваш, когда уезжал, рассказал, что лично вас служить доставил. Такой патриот! А вы домой? Я-то ничего, как вам угодно, папе вашему моё почтение и…
-Что?
-Может, у вас случайно пропуск имеется? Я б с радостью отметил только, и всё.
-А я и не знал, что пропуск нужен! Но ты, дружище, не переживай, я тебя подводить не стану.
-Очень вам благодарен, господин Ха-ня!
-Правда? Тогда зови меня Джоном, хорошо? И, Карл…
-Да, господин Джон? – выразил Карл преданность вплоть до готовности к самопожертвованию.
-Не рассказывай никому про папу. Ты меня, вообще, не видел. Лады? – спросил Джон, с какой только мог серьёзностью. Лицо Карла неуловимо смягчилось, фигура отекла в положение «вольно».
-Лады, - человеческим голосом ответил принявший нормальный человеческий облик Карл.
-Бывай, - простился Джон с новым другом, направляясь обратно в расположение.
-Пока, - услышал он задорный голос паренька.
Джон решил, что хватит с него впечатлений за день и был даже согласен послушать Дэна в уютной фотолаборатории. Но, увы – военная жизнь непредсказуема, и пришлось ему снова хлебнуть мудрости от господ резервистов.
Сборный мобилизационный пункт был поражён вспышкой унтер-офицерской инфекции. Как у них водится, сами собой повсюду появились сержанты в самых тяжёлых формах. Джон был остановлен одним из них за не отдание чести и направлен на работы в сборном трудовом отряде бойцов, назначенных в провинившиеся. Джонни возражать не стал - раз сержант считает, что он виноват, ну и пофиг. Отряд под командой унтера стадом протопал к ближайшим развалинам. Там уже кипела работа. Бойцы разбирали завалы, стаскивали обломки в кучи, грузили самосвалы. Умные резервисты приступили к труду, Джонни занял оборону - присел в тени, прислонившись к стенке. Бойцы, неодобрительно поглядывая на него, критиковали его гражданскую позицию, взывали к патриотизму и любви к Родине.
Джон благодарно внимал мудрость народную почти в полной уверенности в том, что с этими людьми он в бой не пойдёт. Оставались лишь сомнения по поводу сержанта. Тот тоже наблюдал за Джонни, ожидая, видимо, пробуждения его совести. Или внятной реакции бойцов на этакое хамство. Но вызывающая сцена неприлично затягивалась, разлагая только зарождающуюся воинскую дисциплину. Сержант решительно подошёл к Джону и презрительно властно скомандовал, - встать!
-А то чё? – брезгливо бросил Джонни, как сплюнул. Этот человечек в военном мундире рассказал о себе всё, что могло быть ему интересно, одним только словом. Просто произнеся его. Джон с неожиданной теплотой вспомнил Цербера - вот бы порадовался бродяга его поведению! Молча.
-Да я! Тебя! В трибунал! – продолжил смешить его клоун с сержантскими лычками.
Джонни одним упругим движением встал и пошёл прочь, не оглядываясь.
-Стоять! Фамилия! Из какого он отряда? – заверещало сзади, безнадёжно проваливая тест на профпригодность. Осталось только проявить острую интеллектуальную недостаточность, что недоунтер не преминул сделать. Джон зашёл в проходную парадную заброшенного дома. За спиной решительно затопало, и он запустил обломок кирпича через плечо, на звук, самому было интересно.
-Хм, точно в тыковку, - подумал довольный собой Джон, проверив у контуженного сонную. Жить будет. Споткнулся, упал, ударился, с кем не бывает?
Но это ему было, в общем, уже не очень важно. Для полной уверенности оставалось взглянуть на офицеров. Но если предположить, что сержант – это аналог их инструктора, Начальника школы с лошадиной головой разделить на Цербера и умножить на этот ноль без сознания… с этими людьми он на войну не пойдёт. В принципе он мог идти куда угодно, поэтому уже добровольно отправился обратно, в расположение.
-Хм, опять доброволец, блин, - усмехнулся про себя Джонни, - только на этот раз почти настоящий.
***
Ага, с этими людьми он воевать не будет! Джон в военное время искренне считал, что армия не обязательно означает войну. Утратив романтические иллюзии об армии вообще, Джон перешёл к практическому в ней разочарованию. Он вообще паренёк практический, понятия не имеющий о том, что страдания могут быть моральными. Не грузился, короче. Первым его затруднением стало место ночлега, нелегка ж ты, жизнь добровольца! По его возвращению в санчасти не нашлось свободных коек. Патриотический порыв обернулся повышенным уровнем производственного травматизму рядового и даже унтерофицерского состава. Дежурная милосердная сестра, «страшно» округлив глазки, поведала Джону полную драматизму историю нападения на сержанта «каких-то бомжей», пробития его героической головы с выворачиванием карманов. Он ещё без сознания, бедняжка!
Джон её успокоил, что для сержанта это нормально, и пошёл было в фотолабораторию, но его снова тормознули. Оказывается, она – режимный объект, по инструкции её на ночь требовалось закрывать, опечатывать и, сдав ключи под роспись, валить спать. А где спать мобилизованному Дэну в инструкции не говорилось. Он оказался даже в худшем, чем Джон, положении. Тому по мобилизации хотя бы койка в казарме полагалась. Джонни как раз застал Дэна под открытым небом у входа в санчасть за оцениванием этой несправедливости с позиций научного коммунизма. Хоть и затейливо у него получалось, но слишком громко, и девчонки совсем не обязаны были слушать такие выражения от ещё не раненного пациента. Джонни, памятуя инструктаж, пресёк коммунистическую пропаганду в расположении, предложив Дэну, во-первых, заткнуться и, во-вторых, следовать за ним.
Проследовали они для начала в столовку, где вкусили от радушия Харпёра хлеба с тушёнкой, и одели Дэна в ещё не замызганную форму толстого, оставив тому синий Дэнов халат – ему на кухне без разницы. Форма у Томаса была ещё добровольная, но в сумерках это несильно бросалось в глаза. План у Джона был, и был он, как сам Джон, прост в своей народной гениальности. Он за суетой в санчасти «забыл» отдать направление, оставив себе на всякий случай официальный повод заглянуть к девчонкам. А тут вспомнил, что рекруту после сдачи предписания до получения солдатской книжки положена только эта фигня. Вот Дэн с 8:00 до 19:00 останется мобилизованным специалистом, а с 19:00 до 8:00 побудет только что прибывшим рекрутом Джоном Ха-ня. Ну, пока чего-нибудь получше не придумают.
Приведя организмы в потребное душевное состояние и пристойный внешний вид, парни спокойно прошли в облюбованную Джоном казарму, но Джонни просто не узнал совсем недавно оставленного гнёздышка. Сначала какой-то перепуганный идиот в положении «смирно у тумбочки» отказался их пропускать, на идиотском, конечно, основании что свои все дома, и вообще «местов нет».
Дэн засмущался и хотел уходить, Джон не поверил и, остановив его за шиворот, принудил следовать за собой. Судя по роже идиота, в его обязанности входило только предупредить, а что будет дальше, ему самому было интересно. Заинтригованный Джон проник в спальное помещение и таки смог оценить сюрприз. Резервисты не обманули его ожиданий даже с некоторым перевыполнением. Коек не хватало, потому что избранный Джоном уютный уголок стал ещё уютней – его огородили кроватями, у стенки поставили топчан, за которым дружная компания защитников Родины предавалась азартным играм с распитием алкоголя. А на освободившемся пространстве вне тесного круга расположились менее доблестные защитники Отечества - на полу у стеночки.
