Охотник за смертью: Война - Грин Саймон (книги бесплатно без регистрации txt) 📗
— Я так и знала, что все идет слишком гладко. Ну почему из всех людей на свете именно он оказался здесь? Тот единственный человек в Империи, которого нельзя убить?
— Потому что моя верность не подлежит сомнению, — ответил Пол-Человека. — Потому что сенсоры вагона сообщили нам, кто идет, и Лайонстон знала, что нужно больше обыкновенной доблести, чтобы вас остановить. И потому что я хотел здесь оказаться. Лайонстон сильно забеспокоилась, когда не сработали газовые сопла, но я был доволен. Такая победа была бы слишком… мелочной. Так лучше. Так и надо, чтобы самый верный подданный Империи встретил таких печально знаменитых изменников Короны. Я полагаю, поздно отговаривать вас от этого безумия?
— Куда как поздно, — согласился Джиль.
— И это не безумие, — добавил Оуэн. — Это необходимость. Империя стала прогнившей, больной и злой. Ее надо разрушить, чтобы можно было построить на ее месте что-то лучшее.
— Это все я уже слышал не раз, — ответил Пол-Человека. По живой половине лица ничего нельзя было прочесть, но голос звучал твердо. — Это ничто по сравнению с тем злом, что ждет за пределами Империи. Пришельцы, которые уничтожили мой корабль и команду, все еще где-то там и ждут, пока мы ослабеем и распадемся, и тогда они двинутся на нас и уничтожат. И мелкое зло, которое вас так волнует, — ничто по сравнению с тем, что сделают с Человечеством пришельцы. У них на корабле я видел и испытал такие ужасы, которые вам не снились в худших ваших кошмарах. Мы — ничто по сравнению с ними. Только объединение сил всей Империи может дать шанс их остановить. Ваше Восстание ставит под угрозу выживание самого нашего вида.
— Иди ты в задницу с этой фигней! — вспыхнула Хэйзел. — Я это слышу всю мою жизнь, и ни разу никто не видел и следов твоих пришельцев. Если бы они хотели прийти, пришли бы уже давно. А сейчас это просто предлог держать у власти таких, как ты. И позволять таким, как ты, делать все, что им хочется, с такими, как я. Пусть явятся твои пришельцы. Они не могут быть хуже той жизни, к которой приговорили меня ты и такие, как ты. Настоящие пришельцы — это вы. У вас ничего общего нет с людьми, которыми вы правите.
— Хэйзел права, — сказал Оуэн. — Вы так давно держите у нас над головой угрозу пришельцев, что теперь ею оправдываете все, что хотите. Если вы и в самом деле хотите обеспечить выживание Империи, отойдите в сторону. Мы сбросим Лайонстон и установим в Империи справедливый порядок.
— Вы бы не знали, что делать с Империей, — возразил Пол-Человека. — Такие, как вы, разграбят все и растащат и уничтожат столетние традиции ради собственного удовольствия. Я понимаю, что движет наемницей вроде этой д'Арк, но что здесь делают Дезсталкеры? Вы давали обет, клялись именем, кровью и честью хранить верность императрице и служить ей во все дни свои.
— Не так, — сказал Джиль. — Мы давали обет Престолу, а не сумасшедшей, которая сейчас на нем сидит.
— Различие несущественно, — ответил Пол-Человека, медленно двигаясь к ним. Шаги его человеческой ноги гулко и четко отдавались в тишине. Оуэну казалось, что вся Империя смотрит, затаив дыхание, что будет дальше. — Нам не о чем с вами говорить, Отверженные. Мы говорим на разных языках.
— Боюсь, так было всегда, — чуть с грустью сказал Оуэн. — Опусти свой меч. У тебя нет шансов против нас троих.
— Вам меня не убить, — ответил Пол-Человека. — Этого не может никто.
— Ты еще с нами не встречался, — сказал Джиль. — Мы — другие .
— Как же, слышали. — Пол-Человека остановился, не доходя до них несколько ярдов, и половина рта его скривилась в подобии улыбки. — Знаете, что это?
В своей человеческой руке он держал металлическую коробочку с красной кнопкой. Оуэн, Хэйзел и Джиль успели узнать пси-бомбу, и тут Пол-Человека нажал кнопку. Аппаратура стимулировала мозговую ткань эспера, и она испустила пси-сигнал, накрывший повстанцев, как разразившаяся у них в мозгу буря. Они покачнулись, схватясь за головы, стараясь избавиться от оглушительного вопля в мыслях. Оуэн качнулся на шаг назад, глаза его вылезали из орбит, мысли в голове текли медленно, перемешано и были не совсем его собственными. Вокруг пылал яркий свет, в ушах звучали сумасшедшие голоса. Кто-то метался в его мыслях, и это не был он. Тело было охвачено болью и слабостью, но даже на этом фоне Оуэн слышал, что говорит ПолЧеловека:
— Интересно. Мы не знали точно, как подействует на вас пси-бомба, поскольку твердо знали, что, кто бы вы ни были, вы не эсперы. Но был хороший шанс, что она вам здорово перемешает мысли. Моя уникальная природа делает меня к ней нечувствительным. Вам нет смысла сопротивляться. Эта бомба была переделана специально для вас в сторону увеличения ее силы и радиуса действия. Будь вы обыкновенными смертными, сейчас у вас уже мозг тек бы из ушей. Но вы не тревожьтесь. Стойте спокойно, и я прекращу ваши страдания.
Пистолет Оуэн уже успел уронить. Руки были совсем как чужие. Оуэн знал, что держит меч, потому что, глянув вниз, увидел побелевшие костяшки своих пальцев на его рукоятке. Джиль стоял рядом с ним на коленях, дрожа и дергаясь в судорогах от случайных нервных импульсов, и смотрел расширенными глазами, не видя. Хэйзел валялась на спине, рот ее скривился в отчаянной гримасе боли и ярости, руки сжимались и разжимались. Все они пытались бороться с действием пси-бомбы, и это ни к чему не приводило, поэтому Оуэн решил прекратить борьбу. Он ушел внутрь себя и отключил все способности, дарованные ему Лабиринтом. Сейчас от них не было пользы. Они были лишь средством, позволявшим пси-бомбе его пытать.
Это было трудно — сознательно сделать себя слепым и глухим, пока ПолЧеловека шел к нему с недвусмысленным намерением, но почему-то он знал, что его единственная защита лежит внутри, а не снаружи. Пси-бомба была рассчитана на людей, но Оуэн, хотя и не был эспером, не был более и человеком. И если его мысли до сих пор были человеческими, то лишь по его собственной воле. Есть же и другие способы мыслить; и как только эта идея пришла Оуэну в голову, он увидел иное направление, в котором можно идти, иную форму мышления — вне человеческих ограничений и над ними. И туда он направился, в направлении, которое было более чем направлением, и вдруг его разум снова прояснился. Открыв глаза, он увидел склонившегося над ним ПолЧеловека с мечом в руке и висящей на поясе пси-бомбой. Никакого усилия не нужно было Оуэну, чтобы взмахнуть мечом и перерезать шнур, которым бомба была привязана к поясу. Стальная коробочка звякнула о платформу, и Оуэн раздавил ее своим металлическим кулаком.
В ту же минуту действие пси-бомбы прекратилось, и Оуэн снова стал сам собой. Пол-Человека быстро отступил на безопасное расстояние, и на человеческой половине его лица явно читались ошеломление и растерянность. Хэйзел и Джиль приходили в себя и неуклюже вставали, тряся головами. Та часть разума Оуэна, которая ожила так ярко, когда была нужна, снова отключилась. Где-то на самом глубоком уровне Оуэн понимал, что он не сможет думать этим способом, оставаясь самим собой, и поэтому он сознательно отвернулся от того направления, которое уже исчезало из его памяти. Он снова был только Оуэном, и этого ему хватало. Он улыбнулся, глядя на Пол-Человека, и юмор в этой улыбке был очень мрачный. Пол-Человека слегка приподнял меч.
— Я поражен, Дезсталкер, — сказал он ровным голосом. — Но не удивлен. Мне говорили, что новая улучшенная бомба поджарит тебе мозги, но я в это до конца не верил после всего, что ты сделал. Ты стал легендой — как и я. И тебе это не понравится. Люди будут слагать о тебе рассказы и песни и почитать твои изображения на экранах, но они даже не приблизятся к правде о том, кто ты такой. Они создадут из тебя гиганта и очень расстроятся, когда ты их разочаруешь, оказавшись всего лишь человеком. И все же — не волнуйся. Я увижу здесь конец твоей легенды, и ты никогда не услышишь той лжи, что будут рассказывать во имя твое.
— Ты давно уже умер, — ответил Оуэн, спокойно двигаясь вперед. — Пора лечь и это признать.
