Виктор Глухов агент Ада. Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой"
– Да о чем вы, тан?! – Эльфар был поражен быстрой расправой над его соотечественником и не до конца смог оценить обстановку.
– О том, уважаемый лер Манру-ил, что по закону поединка, мне, как победителю, должны были оставить, коня, броню и оружие побежденного.
– О! Об этом не беспокойтесь, вам все вернут, – поспешно произнес позеленевший эльфар.
– Благодарю, но теперь мне ничего не нужно, – отвернувшись равнодушно произнес я. – Я не бедный человек и в доспехах не нуждаюсь. Просто дело принципа. А то, после разговора с вами, может показаться, что я клянчу у вас эти доспехи. Пусть они останутся у этого бедняги. Его создатель обделил умом, так пусть ему наградой будут его доспехи. – И не дав времени, ответить пораженному в самое сердце снежному эльфару, я пришпорил коня и поскакал к своему отряду. Больше я с ним не разговаривал.
С темнотой мы въехали в поселок снежных эльфаров и я вместе с Гангой был приглашен в дом главы поселка. Поблагодарив за приглашение, я вежливо отказался. Мы заночевали на постоялом дворе.
Как я понял, слухи о том, как мы отомстили негостеприимному дворфу, сюда дошли быстрее нас. Хозяин постоялого двора был сама любезность. Нам с Гангой предоставили большие апартаменты из двух комнат, с большой деревянной ванной наполненной горячей водой.
Я сразу же полез в воду. Ганга, привыкшая к простоте оркского быта, фыркнула, сняла запыленную одежду и недовольно полезла следом. Она даже не замечала, что каждый день ее одежда была очищена с помощью заклинания идришей.
– Что за привычка мыться каждый день? – проворчала она, усаживаясь ко мне спиной. – Наши старики говорили: «кто часто моется, тот удачу смывает».
– А наши старики говорили: «Кто не моется, тому творец не подает».
– Это почему? – Ганга повернулась ко мне полубоком.
– Потому, что он любит чистых. Чем отличается разумный от свиньи? – спросил я.
– Как чем? Разумом. Это все знают.
– Знают, да не используют.
– Это ты к чему сейчас сказал? – спросила Ганга, чувствуя подвох в моих словах. Она, вообще, очень чувствительная особа. И сейчас почувствовала как под водой зашевелилась моя «рыба». Запустила руки за спину и стала ее ловить.
– А к тому, что свинья разумом не обладает и валяется в грязи. Ей все равно чистая она или нет. А разумный должен понимать, что он не свинья, поэтому, должен следить за чистотой своего тела. Поняла?
– Поняла! – торжествующе ответила Ганга, поймав пескаря, который в ее руках превратился в толстолобика.
– Э-э… ты это… отпусти, – попробовал сопротивляться я.
– Ни в коем случае, – решительно ответила Ганга, – я его буду мыть. И показав клыки, радостно произнесла. – Я разумная.
В этом я не сомневался и вздохнув, отдался ей. Наше мытье превратилось в битву двух лососей в мелком водоеме. Вода выплескивалась на пол… и все такое прочее.
Вылезая и томно потягиваясь, выставляя на обозрение свое совершенное тело, она промурлыкала:
– Вот уж не думала, что мыться, бывает так приятно. – Затем, как была мокрая, улеглась на постель.
Забравшись в постель, мы быстро уснули. Было душно и жарко. Я ворочался, скинув одеяло и в какой-то момент неожиданно очутился на Земле.
Самое странное было в том, что я не видел в этом ничего необычного. Ну, кроме «любимой тещи», которая уперла руки в выдающиеся складки на боках и в упор смотрела на меня. Любая свинья в нашем батальонном свинарнике позавидовала бы таким складкам.
– О! Черт! – выругался я. – Приснится же такое. Где я нагрешил? – Я в упор смотрел на склонившуюся на до мной, Маргариту Павловну.
Лежал я на диване в нашей квартире. На мне были треники с вытянутыми коленями, майка – алкоголичка, туго обтянувшая выпирающий животик. Я с нескрываемым недовольством смотрел на мать моей жены Люськи.
– Ты сам грешник до мозга костей, тунеядец, – прошипела теща. – Вставай.
– Это еще зачем? И где… Люся? Вовка?
– Твое солнышко на работе, а ты тут валяешься, как тюлень. А сын в школе. Вставай, кусок жира!
– Да что вам от меня надо, Маргарита Павловна? Я у себя дома…
– Ты не у себя дома, студень без мозгов. А у моей дочери дома. Тебя не было больше года и теперь поглядите на него! Явился, не запылился! А эта дуреха тебя приняла. Но ничего, я ей помогу счастье обрести.
– Убьете меня. Да?
– Нет, зятек, лучше.
– Четвертуете? За это вас посадят. Лет на десять. Убить героя войны … это…
– Больно надо тебя убивать. Вылечить тебя хочу.
– Вылечить? От чего?
– От глупости. Вставай, времени мало. У Гургена, что мясом торгует на рынке, появилась «Кремлевская» таблетка. Выпьешь ее и получишь в награду ум и удачу. Давай, поднимайся.
– Откуда у этого армяна, такая таблетка? – не поверил я и вспомнил красноносого торговца мясом на рынке. Люська всегда у него затаривалась. А тот пел ей комплименты.
Я попытался сопротивляться. – У него кроме мяса и крысиного яда ничего никогда не было. Хотите его руками от меня избавиться?
– Это у тебя ничего никогда не было, а армяне знают, что и где достать. Люди уже такие дела проворачивают… Вставай. Или помочь?
– Не надо, сейчас встану – недовольно ответил я. Сил оказать сопротивление натиску Маргариты Павловны у меня, почему-то, не было, но все же спросил – Бесплатно что ли раздает?
– Гы-Гы, – засмеялась теща. – Бесплатно! Ты совсем умом тронулся? За деньги, за большие деньги. Десять тысяч рублей.
– Ого! Это можно жигули, шестерку купить… – А они у вас есть?
– У меня нет.
– И у меня нет, Маргарита Павловна, так чт, о не повезло нам. – Я собрался сеть на диван.
– У Гургена есть. Он в долг дает.
– В долг? – засмеялся я. – А чем отдавать?
– Выпьешь таблетку, поумнеешь и найдешь способ. Мне дочка рассказывала, как Гурген… Впрочем, неважно. Оделся? Пошли.
Мы прошли по городу пару кварталов. Стояло лето, солнышко светило. Народу было мало на улицах.
– А где все? – спросил я. – Что-то людей мало. Таблетки у Гургена купили и вымерли?
– Все на работе, зятек, Андропов всех бездельников разогнал…
– А как же вы? – вырвалось у меня и я сжался под ее ледяным взглядом.
– А я как узнала, что ты вернулся, так взяла отгул.
Мы зашли на полупустой рынок. Продавцы скучали и глазели на редких покупателей, в основном, пенсионеров.
Прошли в мясной павильон. Нас увидел Гурген и расплылся в улыбке.
– Захадаи, дарагой, – замахал он издали руками. – Захади. У меня самое лучшее мясо в городе. Попробуешь, всегда у Гургена брать будэшь. Чего надо? Шею, окорок, антрекот?
– Мы не за мясом, Гурген – джан, – оборвала его словоизлияния теща, – мы за таблеткой.
– Вах! Зачэм такой умной женщина таблетка?
– Это не мне – зарделась польщенная Маргарита Павловна. – Для дочери стараюсь.
– Э-ээ. Зачэм Люси ум? Она и так красавица, просто цвэточек. – Он сделал ударение на последнее и. На французский манер.
«Эстет хренов», – подумал я, но промолчал.
– И не ей, вот ему. – Теща ткнула в меня пальцем. – Ему поумнеть нужно.
– Ему? Ну ладно. Ему можно. Пятнадцать тысяч рублей.
– Как пятнадцать?! Вчера было десять! – удивилась Маргарита Павловна.
– Э-э. То было вчера. Купили много. Осталось двэ. Звонили, просили оставить. Поэтому только из уважэныя к такой дама. Пятнадцать тысяч и не мэньше. Уже все двадцать стоят.
– Хорошо, мы берем, – поспешно произнесла Маргарита Павловна… В долг.
– Эээ! Как в долг? Почэму в долг?
– Расписку дадим, – затараторила Маргарита Павловна. – За месяц отдадим. В залог квартиру оставим.
– Квартиру? Ну, ладно. Пыши распыску.
Теща тут же подсунула мне на подпись заготовленную расписку.
– Подписывай! – приказал она.
Я прочитал и, удивленный, произнес:
– Так это ж, моя квартира, Давайте вашу, Маргарита Павловна в залог оставим.
– Вот еще! За мою. ты стараться думать, не будешь. А за свою – сразу найдешь, где деньги взять.
