Мой неверный друг (СИ) - Кургат Мария (чтение книг txt) 📗
— Живой? — в голосе пожилого мужчины искреннее удивление.
«Нет... я умер… — мысленно отвечает Далион, — Кори... боги, пусть будет жива, молю. Пусть ненавидит, но живет!»
Он не сдержал обещания. Не спас ее родных, как не спас и собственного отца.
— Не плачь, — неожиданно попросил тот странный мужчина. — Будешь жить, клянусь тремя богами, что поставлю тебя на ноги!
Как выяснилось позже, этого мужчину звали лорд Ариэт. Он оказался «врагом» – таротавцем, старым командиром в отставке. Но в это страшное время пожилой лорд превратил свой дом в настоящий лазарет. К нему везли раненых, и не имело значения, по какую сторону войны был пострадавший: таротавец или рутовец – здесь помогали любому.
Судьба жестоко улыбнулась Далиону – его действительно поставили на ноги, хотя это оказалось совсем непросто. Дни юноши складывались в недели и месяцы, наполненные болью от сращиваемых костей и мышц, от восстановления органов, от бессилия. Боль была внутри и снаружи. Это время превратилось для него в один жуткий кошмар – как только заканчивалось действие обезболивающих, он был готов умереть. Однако ничто не длится вечно, и боль, наконец, отступила. Сознание прояснилось, тело постепенно начинало вновь слушаться своего хозяина. Далион позволял себе всё большие нагрузки, пытаясь вернуть былую ловкость и силу, а вместе с тем и былую уверенность в своей магии. Он понимал, что не может стоять в стороне от этой войны, обязан сделать всё, чтобы спасти как можно больше жизней. Сначала маг не понимал, зачем лорд Ариэт спасает врагов, пока однажды мужчина не сказал: «Война – несомненное зло, преступление, которое совершается страшными и ужасными людьми, но если кто-то проявит человечность, не станет уподобляться зверю, спасет невинную душу, – где-то наверху боги осознают, что этот глупый спектакль подходит к концу…»
По мере своего выздоровления Далион старался помогать чем мог. Лорд Ариэт частенько ругал его, боясь, что тот надорвется или откроются раны. Но молодой маг понимал, что в действительности лорду необходима помощь целителя: раненых с каждым днем прибывало все больше: в главном зале его поместья уже давно не хватало мест. К тому же, в последнее время появилась еще одна проблема – на многих пострадавших было наложено странное заклинание, с которым целители не знали, как бороться.
— Проклятье проникает в тело через рану, — медленно начал рассуждение Далион, вспоминая трех магов, которых доставили вчера вечером. — Оно каким-то образом начинает размягчать ткани, отравляя кровь, из-за чего вокруг происходит разложение. Я не могу это остановить, тут нужен темный маг, чтобы понять, с чем именно мы имеем дело…
— Плохо, — глухо проговорил лорд Ариэт, глядя куда-то вдаль. – Это проклятье уничтожает любое воздействие со стороны магии, в том числе и обезболивающие. Парни мучаются, медленно погибая...
— Господин Ариэт! – раздалось со спины. – Господин!
Далион и лорд обернулись одновременно, замечая бежавшего к ним мальчишку-слугу.
— Там прибыли новые! Мистер Лориан просит вашей помощи: он только что привез двух девушек…
Лориан был одним из тех, кого тоже спас лорд Ариэт. Молодой рыцарь остался в поместье, разъезжая по окрестностям Тароты, затронутых вихрем войны, и находя тех, кому еще можно было помочь.
Далион не сразу узнал, кто перед ним. Она была лишь одной из многих, кого он видел за последнее время. Чаще на этом столе лежали мужчины, теперь же — бледная, покрытая ранами незнакомка, чье лицо было изуродовано кривым, плохо стянувшимся шрамом. Разве что короткие рыжие волосы на мгновение привлекли внимание, до боли напоминая ту, о которой он до сих пор ничего не знал. Но это не могла быть она… не могла умирать на этом демоновом столе, да еще на его глазах. Почему же тогда внутри все сжимается, а он до жути боится лишний раз на нее взглянуть? Почему она так напоминает ему Кори?!
— Далион, надо вычистить ткани! – голос лорда Ариэта слышится будто издалека.
Молодому человеку с трудом удается заставить себя вновь опустить глаза, чтобы с нехорошим предчувствием отметить бесчисленные рваные раны и невольно зацепиться взглядом за две седые, совсем незаметных в огне волос прядки…
Сердце пропустило удар. Он словно одновременно ослеп и оглох, глядя в лицо любимой и не узнавая ее. Время вдруг застыло, чтобы в следующую секунду вновь понестись вперед со страшной скоростью, унося с собой жизнь дорогого человека. Не задумываясь, Далион накинул сеть заклинания, накрывая обезболивающей магией, а руки быстро принялись плести трудоемкие исцеляющие арканы.
— Ты что творишь? – впервые прикрикнул на него лорд Ариэт. – Экономь резерв, раненых много и в любой момент кому-то может понадобиться твоя помощь!
Однако маг не услышал голос мужчины, действуя по наитию, не желая вновь видеть полный боли взгляд.
— Займись другой! – приказывает лорд. – Там нужнее твоя помощь, здесь я сам справлюсь.
— Нет. Я никуда не уйду. Останусь.
Далион ничего не видел и не замечал, лихорадочно выплетая сложные узоры, питая их своей силой, и одновременно мысленно повторяя про себя имя той, что давно поселилась в его сердце. Молодой целитель умолял всех богов, чтобы она жила… его солнце, яркое летнее солнце…
Кусты малины и высокий забор, наглые крестьяне во главе с рыжей девчонкой, спор, кто пойдет стучать: «Я пойду! Смогу!». Он видел ее на днях, находясь возле озера, заметил мелькнувшее на колокольне солнце – яркое, оранжевое, с искренней улыбкой, такой же, как была у его мамы. Они встретились взглядом. Всего лишь миг — солнце показало язык и скрылось, отчего на душе снова стало холодно и темно. Неужели у кого-то может быть настолько светлая улыбка? Маленький мальчик стал выходить из поместья чаще, чтобы лишний раз взглянуть на смеющееся солнце. Как можно радоваться всему, что видишь? Рыжеволосая конопатая девчонка улыбалась даже после тяжелого рабочего дня. Он часто слышал ее искренний смех, когда солнце возвращалось с поля: «Папа, а почему мы называем это время года жнива?». Когда сидела с другими ребятами в хлеву, выбирая из овечьей шкуры мусор, когда доила коров, когда таскала воду и дрова, расколотые ее друзьями, когда бегала в лес за травами…
Раньше он ненавидел эти земли, не хотел возвращаться в Гортил, в родовой особняк, где лишился самого дорогого. В место, где отец навсегда похоронил свои воспоминания о матери и привез новую женщину. А стоило сыну напомнить о той, кто жил когда-то в этом доме, как в наказание получал десять ударов жалом. Отец выходил из себя по любому поводу – ему претило постоянное напоминание о Лиссандре, ведь Далион был ее копией. Дом стал темницей, в которой были лишь пустота и боль, заглушаемая собственными слезами, пока он не встретил солнце…
Лес. Болото. Он давно решился заключить договор, чтобы вернуть маму, но болотница только смеется, а сзади раздаются чьи-то шаги. Рыжая макушка торчит из зеленой жижи, миг – и вовсе не станет: «Не шевелись, курносая!».
Спальня, яркое конопатое солнце напротив и кривой страшный браслет на узкой грязной ладошке: «Тогда, на болоте, ты ведь спас меня!». Зачем она это говорит? Зачем пришла? Стыдно. Больно. Почему именно она?
— Кори, боги, Кори… живи, слышишь!
***
Теплое солнце ласково согревает своими щекочущими лучиками, легкий ветерок игриво перебирает волосы, ненавязчивый аромат цветов вызывает улыбку, а где-то совсем рядом поют свои трели птицы.
Мне хорошо здесь.
– Я позволил раянам ранить тебя и оставить на твоем лице болезненное напоминание о том, чем заканчиваются игры со смертью, – убаюкивающую тишину разрушил мягкий, но грустный голос, не укрылся и укоризненный тон.
— Надо было послушать эту девочку, Дору... — спокойно продолжил Рангор. — Снова на грани смерти. Свою жизнь не ценишь, подумала бы о чужой. Однако так даже лучше, загуби собственную душу и скорее окажешься в моей власти.
Очарование волшебного места разом схлынуло. Воспоминания о случившемся накатили мгновенно. Я резко открыла наполнившиеся слезами глаза, затем вскочила на ноги и кинулась к стоящему рядом Рангору, как к последней надежде. Пусть это сон, пусть не на самом деле, только в моей голове, но если он сможет вернуть мне родных…
