Хроники странного королевства. Двойной след (Дилогия) - Панкеева Оксана Петровна (читать книги онлайн полностью без сокращений TXT) 📗
Официальная процедура подтверждения подлинности Шеллара III была назначена на двадцать пятый день Бирюзовой луны. Местом означенной процедуры был выбран тронный зал Элвиса, поскольку Шеллар настаивал на том, что такие мероприятия следует проводить на нейтральной территории, и, как ни странно, лондрийский коллега его горячо в этом поддержал. После церемонии было запланировано внеочередное заседание Международного Совета, посвященное повальным неприятностям последних недель. Заседание поначалу планировалось на конец луны, но потом было перенесено по просьбе Элвиса и с общего согласия остальных членов Совета. О том, что идею совместить оба мероприятия Элвису подкинул все тот же Шеллар, скромно умалчивалось. Его величество об этом просил Пафнутий, который членом Совета не являлся, и, если бы до истинной причины кто-то докопался, могло дойти до скандала.
На церемонии присутствовали: все правители континента с семействами, исключая президента Мистралии, но включая непризнанную королеву Дану; придворные маги всех королевских домов, включая мэтрессу Джоану, но исключая шамана Даны (еще более непризнанного, чем его королева), избранные представители аристократии всех королевств и члены Совета Магнатов Голдианы, руководители спецслужб и специально приглашенные представители прессы.
Ожидаемый всеми Казак на церемонию не явился, на словах передав через Силантия, что делать ему там нечего. О смерти и бессмертии он знает не больше остальных, а позориться перед сбродом разнаряженных господ ему неохота. К тому же он совершенно уверен, что злючка Морриган непременно постарается его опозорить. Эта дама уже сорок пять лет обижена на него за то, что он облил ее святой водой и трижды перекрестил при традиционной попытке обернуться демоном в пикантный момент.
Кантору было бы любопытно понаблюдать за всеми высокопоставленными гостями, послушать, о чем они говорят, кое с кем поздороваться, но, к сожалению, он был уже на работе, поэтому ограничился тем, что поиграл в гляделки с господином Крошем, находившимся при бесценной персоне своего босса. Обмен злорадными взглядами и гадостными ухмылками закончился полной победой Кантора – Крош запсиховал, задергался и продемонстрировал свою бессильную злобу всем, кто мог его видеть. Кантор в последний раз победно ухмыльнулся и отвернулся, будто он тут был ни при чем.
Мероприятие еще не начиналось, и приглашенные прохаживались по залу, раскланиваясь, беседуя и демонстрируя наряды. Кантор, как ему и полагалось, держался рядом с королем и честно прикидывался обычным охранником. Собственно, он и так частично им являлся, а какие-либо действия должен был предпринимать только по сигналу напарников, которые непосредственно занимались охраной его величества. Напарниками Кантора были высокий неразговорчивый вор, тоже первоклассный стрелок, и старенькая магичка, мастер щитов – оба – профессиональные телохранители с огромным стажем и наверняка лучшие в своем деле. Оно и понятно – кому попало не доверят охранять первое лицо королевства. Вопреки ожиданиям Кантора напарники на него не косились и никоим образом не демонстрировали недовольства тем, что к ним пристроили бесполезного новичка. Видимо, предусмотрительный король заранее снабдил их соответствующими инструкциями, и Кантору было весьма любопытно, что же его величество им наплел, ведь наверняка не правду, а нечто туманное, но настолько действенное, что новому охраннику готовы были простить даже пребывание на посту в не совсем адекватном состоянии. Перед выходом на работу Кантор выкурил изрядный косяк непонятно из каких трав, смешанных лично придворным магом, и теперь эти травы благоухали в радиусе нескольких локтей, так что напарники не могли этого не чувствовать. Удовольствия от косяка Кантор не получил никакого, однако мэтр утверждал, что зелье проверено в деле неоднократно и стимулирует стихийные способности лучше всякого алкоголя и любых известных наркотиков. Пока что Кантор чувствовал только уже упомянутый запах и неприятную тяжесть в голове. На него наложили заклинание, обостряющее слух, так что теперь он мог слышать практически все, что говорилось в зале, даже шепотом в дальнем углу, однако ничего интересного пока не услышал.
Представители аристократии королевства Ортан, графы Монкар и Диннар, а также герцоги Гирранди, перешептывались, предвкушая хоть какой-нибудь скандал. Даже если с их королем ничего не случится, они втайне надеялись на потасовку королевы Киры с королевой Даной на почве ревности или на публичные разборки его величества Шеллара с коллегой Александром.
Представители Лондры стояли столбами, то ли в силу воспитания, то ли до сих пор перепуганные репрессиями, которые закатил их король после неудачного заговора, и от них не было слышно ни слова. Поморцы вели себя более оживленно, чем обычно, даже Пафнутий молчал как-то напряженно, однако и они ни о чем интересном не говорили. Голдианцы обсуждали какие-то деловые вопросы и говорили о пошлинах на оружие и налогах на добавочную стоимость, в которых Кантор ничего не понимал.
Королева Галланта шипела на мужа и придерживала за подол старшую дочь, которая воспринимала происходящее как повод этим самым подолом повертеть. Причем соплячка пялилась именно на Кантора, как будто в зале других мужиков мало! Не видит, что человек на работе? Впрочем, принцесса Люсиль была не одинока в своих стремлениях, – пробежав взглядом по залу, Кантор обнаружил, что на него посматривают с интересом, выходящим за рамки простого любопытства, еще многие дамы. К примеру, королева Лондры (ох не зря его величество упоминал, что его кузина дура набитая), две дочери Лисаветы (якобы порядочные и примерные жены), невестка господина Дорса (умереть можно со смеху), глава лондрийских спецслужб принцесса Элизабет (тоже можно умереть, только с перепугу)… А также четырнадцать незнакомых дам, представительниц аристократии, две журналистки, одна из телохранителей императора Лао и… и… твою мать, личный секретарь Луи IX, монсир Гоше, падла, гад, извращенец! Кантор, который питал к таким вещам вполне объяснимую ненависть, едва удержался от немедленного мордобоя и, чтобы успокоиться, поискал глазами Ольгу.
Он давно заметил, что ее присутствие действует на него как умеренная доза фанги. То есть слегка расслабляет, немного веселит и вызывает желание. Почему ей вечно кажется, будто она хуже всех выглядит и все только об этом и думают, глядя на нее? Если все время так думать, сутулиться и кукожиться, то можно и в самом деле показаться хуже, чем ты есть. А ведь она не такая, вернее, такая только на людях. Видели бы ее эти люди в моменты страсти, когда она себя не помнит, тогда они не задавались бы глупыми вопросами, что этот чокнутый мистралиец в ней нашел и есть ли у него вообще глаза…
Вот она, голубушка, опять стоит стесняется. Ну зачем с такой завистью пялиться на Эльвиру, так ведь действительно легко расстроиться и пасть духом. Почему не посмотреть на принцессу Элизабет, например? Сразу бы себя красавицей почувствовала. Неудивительно, что Ольга с королем так легко подружилась, вот уж родственные души. Но король в последнее время, похоже, перестал страдать по поводу своей внешности и напрочь забыл, что такие переживания вообще когда-либо имели место. Почему бы Ольге не последовать его примеру?
Сегодня она выглядит изумительно – как все-таки много значат для женщины платье, прическа и правильно подобранный макияж… И мужики на нее заглядываются не по-детски, особенно неизбалованные лондрийцы. Жаль, что это официальное мероприятие, а не бал или просто прием, тогда бы они еще и ухаживать начали, – может быть, такое проявление внимания к ее скромной особе пошло бы ей на пользу. С этими высокопоставленными особами разве так себя вести нужно? Тут надо грудь вперед, подбородок вверх и смотреть на всех так, словно они ростом с гномов… ну не на всех, на Элвиса не надо, обидится, а на прочих можно. И тогда ува-жа-а-ать будут! Ковриками стелиться, в ноги кланяться, каждый взгляд ловить и в рот заглядывать. Познакомить бы ее с мамой, вот у кого ей надо поучиться вести себя в обществе… Только к маме нельзя… Плаксу попросить, что ли, чтоб познакомил?
