Северное сияние - Пулман Филип (читать онлайн полную книгу txt) 📗
Когда Лира проснулась, высоко в небе стояла луна и все вокруг: и гряда облаков внизу, и ледяные натеки и сосульки, позванивающие на снастях шара, — все искрилось серебром.
Роджер мирно посапывал, Ли и Йорек Бьернисон тоже крепко спали, но рядом с гондолой, не отставая, неслась по воздуху королева-ведунья.
— А до Свальбарда еще далеко? — спросила Лира осипшим со сна голосом.
— Если не будет встречного ветра, то часов двенадцать.
— А где мы сядем?
— Это во многом зависит от погоды. Правда, от прибрежных скал лучше держаться подальше. В них обитают страшные твари, которые не щадят никого. Так что нам хорошо бы сесть где-нибудь в глубинке, в стороне от дворца Йофура Ракнисона.
— А что будет, когда я найду лорда Азриела? Как вы думаете, он захочет вернуться в Оксфорд? А вдруг не захочет? Я вообще даже не представляю, как ему сказать про то, что я все знаю. Ну, что я его дочка… Он, может, опять начнет со мной говорить, как будто он мой дядя. Я же его так редко видела.
— Он вряд ли захочет вернуться в Оксфорд, детка. Мне кажется, его зовут неотложные дела в другом мире, и лорд Азриел — единственный, кто может построить мост между нашими двумя мирами. Но для этого ему нужна помощь.
— Так веритометр же! — Лицо Лиры просияло. — Магистр колледжа Вод Иорданских сам передал мне его. Он еще что-то хотел сказать про лорда Азриела, но не успел. И я твердо знаю, он дядю, ну, то есть папу моего, отравить совсем не хотел. Может, лорд Азриел должен по веритометру прочитать, как построить этот мост, а? Я тоже могу ему помочь! Я знаете как здорово уже читаю по веритометру? Честное слово!
— Даже не знаю, что тебе ответить, девочка моя, — негромко произнесла Серафина Пеккала. — И цели лорда Азриела, и средства для их достижения нам неведомы. Видишь ли, существуют силы, которые говорят с нами, но есть силы и выше. И есть тайны, которые сокрыты даже от них.
— А если я спрошу веритометр? Он мне точно скажет, прямо сейчас!
Однако на пронизывающем ледяном ветру Лира вряд ли смогла бы даже выпростать руку. Так что не оставалось ничего другого, как закутаться поплотнее в шубу да спустить пониже капюшон, надвинув его на глаза. Щурясь, она смотрела на длинный толстый канат, привязанный к массивному кольцу подвески.
Тугой, как струна, он уходил далеко вперед и чуть-чуть под уклон вниз, где его тянули за собой стремительно мчащиеся на ветвях заоблачной сосны ведуньи. Сколько же их было? Шестеро? Семеро? В небе мерцали звезды, чистые, холодные, колючие, как бриллианты.
— А можно мне спросить? — повернулась девочка к королеве-ведунье. — Неужели вам не холодно?
— Отчего же, мы чувствуем холод, но он не причиняет нам никакого вреда. Укутавшись от мороза, мы утратим ощущения многих других вещей, открытых нам. Это и трепет звездных лучей, и музыка северного сияния, и то ни с чем не сравнимое блаженство, когда лунный свет гладит твою кожу… Поверь мне, ради этого стоит померзнуть.
— А я? Я что, могу все это почувствовать?
— Нет, дорогая. Если ты сбросишь шубку, ты застынешь насмерть. Так что не вздумай ее снимать.
— А сколько живут ведуньи? Фардер Корам рассказывал мне, что ужасно долго, целые века. Но ведь вы же совсем не старая!
Серафина Пеккала улыбнулась.
— На самом деле мне уже больше трех сотен лет. Самой старшей из ведуний, нашему матриарху, уже за тысячу. И однажды Йамбе-Акка явится за ней. Йамбе-Акка — богиня смерти. С добром и весельем приходит она в свой черед, и тогда ты понимаешь, что час твой пробил.
— А что, все ведуньи — тетеньки? У вас дяденек вообще нет?
— У нас есть мужчины, которые служат нам, как консул из Тролльзунда. Есть те, кого мы избираем себе в возлюбленные или в мужья. Ты сейчас еще слишком молода, дитя мое, и вряд ли по-настоящему сможешь понять меня, но я все равно отвечу тебе, и ты поймешь позднее, когда придет время. Видишь ли, мужчины проходят перед нашим взором, подобно пестрым мотылькам, бабочкам-однодневкам, и век их слишком краток. Мы любим их, ведь в них столько отваги, благородства, красоты, ума, но смерть тут же отбирает их у нас. Они умирают так быстро, что сердца наши непрестанно кровоточат от боли. Мы рожаем от них детей, и наши дочери становятся ведуньями, но сыновья, наши сыновья, — они ведь смертны, так же, как их отцы. И в мгновение ока они исчезают. Мертвы, повержены, загублены — какая разница? Наши мальчики… Когда они еще только растут, то думают, что будут жить вечно. Но мы, их матери, знаем, что это не так. И раз за разом утрата все больней и больней, пока в конце концов сердце твое не разорвется на куски. Вот тогда-то, наверное, и наступает срок, и за ведуньей приходит Йамбе-Акка. Она еще древнее, чем тундра. И наверное, для нее наши жизни столь же быстротечны, как для нас жизни наших возлюбленных и сыновей.
— А вы любили Фардера Корама? — робко спросила Лира.
— Любила. Он ведь знает об этом, правда?
— Ну. — Лира замялась с ответом. — Я одно знаю. Он вас все еще очень сильно любит.
— Когда Корам спас меня от гибели, то он был молод, силен, благороден и прекрасен собой. Я полюбила его с первого взгляда. Поверь мне, я готова была забыть о своем естестве. Трепет звезд, звуки северного сияния — к чему мне все это? Пусть бы я навсегда разучилась летать, лишь бы быть с ним рядом, стать ему простой цаганской женой, кочевать с ним в лодке, стряпать для него, делить с ним ложе, рожать ему детей. Я бы все отдала без малейшего сожаления, но естество свое мы изменить не властны. Мы властны лишь над своими поступками. Я ведунья. Он человек. Я зачала от него дитя и родила.
— Девочку? Он никогда не говорил! Вот здорово! Она стала ведуньей?
— Нет, детка. Это был мальчик, и сорок лет назад, когда с востока пришел страшный мор, он заболел и умер. Бедный мой малютка, он влетел в мою жизнь, как крошечная искорка, вспыхнул и тут же погас. А сердце мое разбилось. И сердце Корама тоже. А потом… что ж, потом мой народ призвал меня обратно, ведь Йамбе-Акка пришла за моей матерью, а я стала королевой, так что мне пришлось вернуться сюда.
— И с тех пор вы никогда больше не встречались с Фардером Корамом?
— Никогда. Я слышала о его славных делах. Когда в битве со скраелингами он был ранен отравленной стрелой, я послала ему целебные травы и заговор, чтобы снять ядовитую порчу, но у меня недостало сил увидеть его. Позже я узнала, что яд изнурил его тело, но укрепил дух и разум; что он жадно читал, учился и стал настоящим мудрецом. Я гордилась им, гордилась его свершениями, но встреч с ним не искала. Времена для нашего клана наступили тяжелые, назревали войны между ведуньями, а кроме того я надеялась, что он забудет меня, даже найдет себе жену своего роду-племени.
