Мечи легиона - Тертлдав Гарри Норман (читать книги без txt) 📗
Затем макуранская труба пропела тонко и печально, и всадники Авшара, сотрясая землю, понеслись к центру видессианской армии.
Во рту у Скавра пересохло. Он и прежде видел кавалерийские атаки, и всякий раз они оказывались тяжелым испытанием. Стремена — вот что в корне меняло дело. Здесь, в новом для легионеров мире, лошадь была смертоносным оружием.
Храбрый и упрямый, как бульдог, Лаон Пакимер пытался остановить натиск макуранской кавалерии, поведя в контратаку своих легковооруженных хатришей. Но йезды наседали на конников Пакимера, не позволяя им оторваться. Пакимер вынужден был стремительно отступить, чтобы его отряд не оказался полностью окруженным.
Совсем иначе выглядела контратака намдалени. Их командир, крупный бородатый мужчина по имени Ховса (Скавр почти не знал его), отнюдь не намеревался стоять в неподвижности. Скорость была таким же опасным оружием, как копья. Латники-намдалени прошли сквозь ряды йездов и врезались в макуранский клин справа, почти у самого «острия».
Шум столкновения загремел, как землетрясение в лавке кузнеца. Намдалени глубоко врубились в ряды своих врагов. Островитяне выбивали макуранцев из седел, опрокидывали их лошадей и рассекали поверженных противников ударами длинных мечей.
Провк Марзофл без колебаний бросил своих уцелевших солдат вслед за латниками Княжества. Он ненавидел и презирал островитян, он не доверял им. Но это не мешало Марзофлу хорошо оценивать боевую обстановку. Островитяне и имперцы, действуя совместно, опрокинули клин макуранцев и оттеснили его влево.
Макуранцы — великолепные воины! — ответили на атаку намдалени яростным сопротивлением. Численное преимущество оставалось на их стороне. Кроме того, тяжелая кавалерия Гавра была теперь связана боем, в то время как основные силы армии Авшара обрушились на центр видессианских сил, где соединялись отряды легионеров и халогаев.
Первые несколько рядов пехоты повалились, пронзенные копьями или поверженные копытами. Марк едва спасся. От сильного толчка он завертелся волчком; железное копыто вдавилось в землю в нескольких дюймах от его головы, горсть песка попала ему в глаза. Вслепую, ничего не видя перед собой, Марк сделал выпад наугад. Заржала раненая лошадь. Меч вошел в тело животного, и раненый конь чуть не вырвал его из пальцев Марка. Всадник тревожно закричал, а потом застонал от боли, когда упавшая лошадь придавила его своей тяжестью.
Поднявшись, трибун принялся наносить удары во все стороны. Вокруг металось немало лошадей с пустыми седлами. Латники пытались встать на ноги. Легионер опрокинул макуранца ударом копья. Последним усилием умирающий халогай подрубил колени макуранской лошади, и когда она рухнула на землю, римский солдат пронзил шею врага.
Битва кипела на пространстве двадцати шагов, но казалось, что она растянулась по фронту на много километров.
Макуранец задел Марка шпорой. Он вскрикнул и ударил врага в лицо рукоятью меча, поскольку тот находился слишком близко, чтобы сделать выпад. Камень, возможно отброшенный копытом, рикошетом отскочил от шлема. Марк покачнулся и чуть было снова не упал на землю, но в этот миг чьи-то крепкие руки выхватили его из кольца врагов и втянули в закрытое щитами каре имперцев.
Хотя римлян и халогаев немного потеснили, они отнюдь не поддались панике. Ветераны знали: случись такое, их ждет неминуемая гибель. Мечи и копья выскакивали, как змеиное жало, в щели между тяжелыми полуцилиндрическими щитами и разили врагов с четкостью, отточенной долгими тренировками.
Халогаи больше не пели. Они продолжали разить йездов своими страшными боевыми топорами и длинными прямыми мечами, прикрываясь круглыми деревянными щитами. Там, где схватка становилась особенно жестокой, халогаи неизбежно смешивались с римлянами. Любой солдат, отбивающийся от наседающих макуранцев, помогал своим товарищам по оружию и не глядел, светловолос тот или смуглолиц.
Римляне и халогаи притупили острие макуранского клина, но, как и намдалени, не смогли полностью остановить его. Князь-колдун поражал одного солдата за другим. Вид страшных глаз, горящих на иссохшем лице, холодил кровь даже самых отважных и делал их легкой добычей.
Но даже если бы Авшар не сеял вокруг панику, он в любом случае оставался бы смертельно опасным противником. Его могучий жеребец разбивал щиты и ломал кости своими железными подковами. Длинный тяжелый меч колдуна поднимался и опускался, точно указка школьного учителя.
Расстояние между кровавым знаменем Скотоса и имперским Солнцем сократилось. Медленно, но верно князь-колдун продвигал своих солдат вперед.
— Сначала твой брат, Гавр, потом — твой жрец, сейчас — ты, а после — и весь Видесс! — крикнул он.
Император вызывающе поднял копье и бросил своего скакуна к Авшару, но крупный конь Туризина не смог пробиться сквозь плотную стену схватившихся в битве пехотинцев.
Гавр был не единственным, кто рвался к князю-колдуну. Марк отчаянно продвигался вперед; один шаг здесь, два шага — там. То и дело ему приходилось останавливаться, чтобы сразиться с очередным противником.
Снова и снова выкрикивал Скавр имя Авшара, но голос его терялся в шуме битвы.
Виридовикс находился где-то неподалеку, хотя атака и разделила их. У кельта был собственный боевой клич.
— Сейрем! — кричал он. — За Сейрем!
Двое макуранцев, потерявших лошадей, бросились на Виридовикса. Он отпарировал мечом один сабельный удар и отбил щитом другой. Один из макуранцев метнулся влево, желая напасть со стороны. Виридовикс тревожно дернул головой: пока он будет сражаться с одним врагом, другой прикончит его сзади.
Внезапно один из противников кельта со стоном рухнул на землю, как подрубленное дерево. Виридовикс воспользовался удачным моментом и подскочил ко второму. Кельт оказался сильнее и быстрее. Он отбил выпад макуранца и нанес удар, которым почти снес врагу голову.
Мгновенно извернувшись, Виридовикс убедился, что второй макуранец уже не сможет напасть на него. Враг был мертв, а легионер, заколовший его, сражался с новым врагом. Ему тоже приходилось туго, поскольку у него не было щита. Виридовикс бросился на помощь римлянину. Вместе они отогнали всадника, и тот отступил к своему отряду.
— Спасибо, дружище, — проговорил Виридовикс. — Этот пес подскочил очень не вовремя.
— Не стоит благодарности, — ответил его спаситель, худощавый человек примерно одного с ним возраста; его борода была пронизана сединой. — Даже Геракл не смог бы сражаться с двумя одновременно, как говорит пословица.
— Так это ты, сумасшедший грек! Что ты здесь делаешь? Возвращайся к своим раненым! Ты должен заботиться о них!
— Кто-то другой позаботился бы о твоем трупе, если бы я торчал сейчас в тылу, — огрызнулся Горгид, упрямо покачав головой.
Не найдя достойного ответа, Виридовикс наклонился и снял с мертвого макуранца щит, покрытый толстой жесткой кожей, — не слишком хорошая защита для пехотинца, но все же лучше, чем ничего. У грека нашлось еще мгновение поблагодарить, прежде чем схватка закипела снова.
Передвигаясь боком, как краб, Марк уже находился совсем близко от Авшара. Ему оставалось не более тридцати шагов до цели. В суматохе боя князь-колдун даже не заметил, что римлянин рядом. Чары Вулгхаша по-прежнему защищали меч Скавра, делая магическое оружие «невидимым» для колдуна.
Бой становился все более яростным. Копейщики — острие макуранского клина — были самыми отборными бойцами армии Авшара; одолеть каждого из них было нелегким делом.
Но в этот момент несколько лошадей неожиданно рухнуло на землю. На левом фланге Авшара тревожно закричали макуранцы. Марк услышал громкий голос, похожий на рев дикого быка, покрывающий все крики. Одержимый яростью берсерка, нанося один смертельный удар за другим, Зеприн Красный пробивался к Авшару, оставляя за собой трупы людей и лошадей.
Теперь только один всадник стоял между разъяренным халогасм и князем-колдуном. Это был знатный макуранец в посеребренном панцире и позолоченном шлеме. Он обрушил сабельный удар на Зеприна. Марк видел, что удар достиг цели, но халогай даже не обратил на это внимания. Его страшный топор сверкнул в воздухе, описав стремительную дугу. Макуранец, оцепенев, уставился на свою руку — она была отсечена у запястья. Следующий удар обрушился на кирасу, вмяв ее в грудь.
