Пробирная палата - Паркер К. Дж. (книги регистрация онлайн TXT) 📗
– Три дня. И когда я говорю три, это означает три, а не два.
– Три дня, – повторил Бардас. – Отлично. Только работа должна быть сделана хорошо.
Он опустился в седло, отвернулся, но перед глазами все еще стояла крепость, только теперь она превратилась в Город со всеми привычными деталями: круговым рвом, тремя уровнями обороны, бастионами, отходящими от старой стены. Бардас знал, что это всего лишь иллюзия, но чувствовал себя так, словно только что вернулся домой после долгой, изнурительной кампании и смотрит на Город, ждущий и зовущий его. Это было странно, потому что за все время, проведенное там, он никогда не думал о Городе как о доме и воспринимал его лишь как место, в котором приходится жить.
– У меня был друг, – заговорил он, зная, что инженеру это не интересно, но ничуть не досадуя из-за такой мелочи, – которого можно назвать и философом, и ученым, и волшебником. Думаю, он сам не знал, к кому себя отнести. По его мнению, в истории случаются критические моменты, когда все дальнейшие события могут пойти либо в одну сторону, либо совсем в другую. Он полагал, что человек, сумевший распознать такой момент, сможет его контролировать. – Бардас вынул ноги из стремян. – Скажу откровенно, мне его теория представлялась полной чушью, каким-то идиотским мистицизмом, если не бредом. Если уж на то пошло, я и сейчас так думаю. Но предположим, что в этом что-то есть, что же делать человеку, который снова и снова попадает в такие вот переломные моменты? Будь он жив, я попросил бы его совета, как избавиться от этого наваждения.
Инженер пожал плечами:
– Если вас интересует мое мнение с точки зрения механика, – сказал он. – То речь идет о распределительном вале.
Бардас с любопытством повернулся к своему спутнику:
– Объясните.
– Ну, в общем-то все довольно просто. – Инженер связал поводья и заткнул их за луку седла, чтобы освободить обе руки. – Распределительный вал – это основная, наиглавнейшая деталь конструкции: он превращает обычное вращательное движение (инженер нарисовал в воздухе круг) в движение поступательное (он изобразил прямую линию). Как вы, конечно, понимаете, это очень важно. Все наши источники энергии, например, водяное колесо или педальное, работают одинаково, описывая раз за разом один и тот же круг. Распределительный вал, представляющий собой всего лишь соединительное звено, позволяет преобразовывать круговое движение в линейное. Стоит лишь добавить храповик, и вот уже колесо влечет вас вперед. Отсюда следует, что главное – это соединительный механизм, звено между колесом и рабочей частью. Будь я вашим приятелем-философом, я бы поискал распределительный вал.
Бардас нахмурился.
– Распределительный вал судьбы, – пробормотал он. – Что ж, это мысль. Конечно, для полноты аналогии надо иметь какой-то способ менять направление движения. Это возможно? С вашей точки зрения?
Инженер усмехнулся:
– Конечно. Надо лишь посильнее бить по этому проклятому колесу большим молотом.
– Что ты хочешь этим сказать? – Темрай моргнул, когда Тилден затянула ремешок. – Что значит «хлам»? Специалисты сказали, что это лучшая броня, какую только можно купить за деньги.
– Специалисты, – вздохнула Тилден. – Ты называешь специалистом того лживого типа, который и продал тебе это железо? Стой тихо, не крутись. То ли ремешок стал короче, то ли ты растолстел.
Темрай хмуро взглянул на нее:
– Ну вот, опять ты за свое. Что бы я ни сказал, тебе всё не нравится. Если доспехи так плохи, то почему он дал на них безусловную пожизненную гарантию?
– Ох, перестань, – улыбнулась Тилден. – Гарантии хороши, пока ты жив. А если через пять минут после начала сражения они разваливаются и ты погибаешь…
– Ух.
– Извини, сам виноват. Я же сказала, стой смирно.
Сначала она надела наголенники, прикрывающие ноги от щиколотки до колена. Они напоминали Темраю два приставленных друг к другу желоба.
– Должен же быть какой-то способ сделать так, чтобы они не соскальзывали. Видишь этот синяк? Через час из-за него я не смогу ходить.
– Но тебе и не надо ходить пешком. Во время боя ты должен сидеть в седле. Так что это не важно.
– Да, но мне же надо дойти от палатки до лошади, а потом от лошади до палатки…
После наголенников перешли к набедренникам, защищающим ногу от колена до паха: они подвешивались к поясу и закреплялись ремешками у колена и на бедре, дальше шла кольчуга.
– Я не могу ее поднять, – пожаловалась Тилден.
– Можешь. Не такая уж ты слабая.
Сжав зубы, она подняла кольчугу, чтобы он смог просунуть руки. Темрай успел это сделать прежде, чем силы покинули его супругу. Продевая голову, вождь зацепился волосами за стальные кольца и выругался.
– Не ругайся, – предупредила Тилден, – а то я уйду, и мучайся сам со своими железяками.
– Извини, – пробормотал Темрай, – больше не буду. Ладно, что там дальше? Панцирь, наверное?
Панцирь состоял из двух массивных пластин, закрывавших грудь и спину и соединявшихся ремнями сверху, по обе стороны от шеи, и снизу, на уровне талии.
– Подними руку, – попросила Тилден, пытаясь застегнуть пряжку на левом боку. – Еще чуть-чуть… так… Ну, что? Не слишком туго?
– Слишком. Ослабь немного, пока я не задохнулся.
– Ослабь… Думаешь, это так легко? Не мог сказать раньше, я бы и не мучилась с ремнями…
Они перешли к рукам, и снова сталь, ремни, пряжки…
– А что, если тебе захочется сходить по нужде? – с улыбкой спросила Тилден. – Остановишь колонну и вызовешь пару помощников?
Темрай нахмурился и покачал головой:
– Нет.
– Нет? А не заржавеешь?
– Ну, спасибо, – буркнул вождь.
– Да, должно быть, это ужасно, когда…
– Все, хватит, – твердо сказал Темрай. – Расстегни пряжки на плечах.
– Но я же их только что застегнула.
– А теперь расстегни.
– Хорошо, только не кричи.
– Я не кричу.
– Подай мне латный воротник.
– Вот это?
– Да.
– Хм, на воротник совсем не похоже.
– Тем не менее это латный воротник. Так… Закрепила? Хорошо. Вот видишь, остались только рукавицы и шлем. Не так уж и трудно, верно?
– Совсем нет.
– Вот и отлично. – Он протянул руку. – Подтяни немного и завяжи.
– Должно быть, во всем этом ужасно жарко.
– Да, жарко. А теперь подержи здесь, а я попробую… Черт, я же попросил подержать.
– А я что делаю?
– Держи крепче.
– Так?
– Так. Тяни.
– Не могу. Что-то мешает.
– Это мой палец.
В конце концов рукавицы были надеты.
– Жмет, – пожаловался Темрай.
– Где?
– Вот здесь, в запястье.
Тилден подала мужу шлем, отдаленно похожий на небольшой чугунок с одной-единственной узкой прорезью для глаз. Она водрузила его на голову Темрая и отступила.
– Темрай?
– Что?
Голос звучал глухо и доносился словно издалека. Это было комично, но вождь, ее супруг, действительно исчез. Его поглотила сталь.
– Ничего. Ты можешь хотя бы стоять во всем этом?
– Думаю, что да. Надо только привыкнуть.
Он поднялся. Тилден оглядела его с головы до ног. В том, что стояло перед ней, не было ничего знакомого, ничего человеческого, кроме общих очертаний.
– Ты забыл сапоги.
– Сабатоны.
– Что?
– Они так называются, сабатоны.
– Ладно, пусть будет так. Наденешь сейчас или попозже?
– Потом, – эхом отозвался голос. – А сейчас мне нужен меч. Вон там, возле рукомойника.
Тилден принесла меч.
– Его тоже надо привязать?
Шлем кивнул.
– Через плечо. – Он поднял руку. – Давай же, пошевеливайся, я не могу стоять так вечно.
– А ты сумеешь вытащить его из ножен? – с сомнением спросила Тилден, возясь с перевязью.
– Не знаю, может, и нет. Да кому какое дело? Он мне не очень-то нужен. Так, для виду. Я же без посторонней помощи и руку не согну.
– Ты выглядишь как-то смешно, – сказала Тилден. Вообще-то ей не казалось, что он выглядит смешно, скорее, наоборот. Но зачем ему знать, каким он выглядит в ее глазах? Пусть уж лучше будет смешным, чем… – Смотри не упади.
