Кошка, которая умела плакать… - Аникина Наталия (книги регистрация онлайн бесплатно txt) 📗
Гвелиарин едва заметно кивнула. В её глазах блеснул гнев.
– Но, увы, не все пожелали бороться – среди вашего народа есть два настоящих предателя, которые помогли призрачной драконице в её чудовищном деянии.
– Кто? – рявкнул Селорн. Анар не сомневался, что на этот раз патриарх не преминет использовать свой дар телепата, чтобы вытянуть из таная имена проклятых алаев, для которых никогда более не будет милостиво сиять свет Глаз. – Это дети Криана Сая и Амиалис Руалской, – спокойно ответил жрец, глядя на разъярённого кота.
– Кто? Кто из них? – выдохнул эал.
– Даэланор и Геларион, – прозвучал тихий ответ.
– Мы полагали, что находясь в Элидане, они… – не сдержала изумления Эйтли, в то время как все остальные не могли вымолвить ни слова.
– Давно прошли те дни, когда брат Криана приглядывал за своими маленькими племянниками, – грустно улыбнулся танай и чешуйки на его лице матово блеснули, – они давно выросли, Эйтли. И сердца их отравило то же самое Зло, что завладело драконицей Веиндора и покусилось на разум Селорна, – когда танай обратился к юной алайке, голос его приобрел покровительственные нотки, услышав которые девушка возмущенно фыркнула, несмотря на всю серьёзность ситуации. – Первыми, кого Оно избрало своими жертвами, были руалские алаи, – продолжал жрец, – они покинули свой закрытый город и через подземелья отправились в завоевательный поход. Те самые подземелья, где таился Камень, через который Тьма правила ими. Агар Освободитель однажды наткнулся на их тайное поселение, и это стоило ему жизни.
– Следующей была дочь Освободителя, Амиалис. Это она убила Агира Девятого, царя Руала, ибо жаждала власти более всего на свете и во тьме, – обличил бывшую царицу танай. Он сделал небольшую паузу и продолжил: – Руалские аристократы не убивают друг друга вовсе не потому, что опасаются кары богини, просто душа жертвы способна указать на убийцу, – Анар уловил довольный блеск в глазах жреца, когда тот увидел гримасу отвращения, появившуюся на его лице. – Но если душа не покинет тело, то убийца окажется безнаказанным. Это было выгодно и врагу, который не хотел, чтобы мы узнали о тайнах руалских подземелий, и Амиалис. Но как было совершить такое деяние, как приковать душу к телу? – вкрадчивым шёпотом задал вопрос змей, и после краткой паузы сам ответил: – Для этого Ему впервые и понадобился серебряный дракон-призрак. Дитя Веиндора. Существо вне пороков, страстей, подозрений и посему практически никем не контролируемое. Да, наделенное невероятной мощью.
– Как и предсказывало пророчество, – мрачным, холодным, как могильный камень, голосом продолжил своё повествование танай, – один из детей Веиндора обрёл собственные цели, и случилось это как раз в то время.
Это была женщина, женщина-дракон. Если у истинных – то есть таких, какими их задумывал Веиндор и какими они были тысячелетия, – драконов нет практически никакой разницы между полами, нет ни потомства, ни любви – такой, как понимаем её мы, – то она была именно женщиной. С сердцем, способным страстно любить. И ненавидеть не менее сильно. Это и было частью пророчества, началом беды, которую оно предвещало.
Тот, кого она – имени её я не осмелюсь назвать теперь – любила больше своего служения, взял себе в жёны алайку. Его звали Криан, а его супругой стала царица Амиалис, которой впоследствии именно из-за этого брака пришлось отречься от престола.
В беседке послышался ропот изумления. Наблюдавший за всем происходящим Анар был поражён не меньше остальных. Он не мог и представить, что история его семьи может быть столь значительной для истории целого мира.
– Мудрая, благородная обитательница Тир-Веинлон, – возвысив голос, продолжал служитель Тиалианны, – она не смогла противостоять собственной, пусть и усиленной чьей-то волей, ненависти. Уже давно в тайне от всех она обдумывала, как отомстить своему врагу, которым она считала уже не одну Амиалис, а весь алайский народ. И чёрное Зло легко нашло дорогу в её сердце.
Коварство, мстительность, ярость и гнев – это всё было отныне с ней, – глаза таная недобро вспыхнули, одновременно оставаясь холодными, как у змеи, – и вскоре Он дал драконице возможность обречь на страшные муки отца своей удачливой соперницы. Ослеплённая жаждой мести, она прибыла в Руал и заключила душу Агира в аридоленовую тюрьму, даже не подумав о том, что тем самым помогает самой Амиалис, – закончил танай и вновь надолго замолчал.
Молчали и алаи – кто в изумлении, кто лишившись дара речи от негодования, а некоторые, сдерживая рвущиеся наружу проклятья.
– Все трое получили своё, – вздохнул жрец. – Но за Амиалис был долг, и позже она заплатила его сполна, а тогда она просто поклялась никому не рассказывать об украденных из головы отца тайнах подземелья и своём собственном посещении города алаев-отступников.
– Постой, это невозможно. Криан и Амиалис познакомились и поженились уже после гибели Агира Девятого! – воскликнула Аэлла ан Камиан, всплеснув руками так, что разлетелись полы белого плаща, обшитого по краям широкой черной каймой с причудливыми символами. Анар попытался прочесть надпись и обнаружил, что она состоит из слов «скорбь», «смерть», «жалость» и «отчаянье».
– Вовсе нет, – спокойно возразил ей танай, чуть склонив голову, – это случилось гораздо раньше, когда в годы своей юности принцесса Ами нашла способ выбраться за стены города и отправилась посмотреть мир. Там, в Долине Снов, она встретила Криана Сая, гостившего у своей бабушки. Она впервые увидела его, когда он дружески беседовалсо странной женщиной с серебряными волосами, – спутник Тиалианны замолчал, давая слушавшим его алаям постичь весь смысл последних слов.
– Амиалис тогда не обратила внимания на эту особу, всё оно было приковано к Криану. Что же до него, то быстро и не очень вежливо распрощавшись со своей спутницей… словом, всего через неделю дракон Изменчивого и руалская принцесса дали друг другу супружескую клятву.
Но счастье их длилось недолго. Амиалис должна была возвратиться домой, и от этого сердце её наполнилось скорбью – руалская принцесса не могла соединить свою судьбу с инородцем. Она поклялась своему мужу вернуться за ним, как только она станет царицей, и уже никто не сможет приказывать ей, что делать и кого любить. Эта горькая разлука и подтолкнула её к убийству своего отца…
Она действительно вернулась за своим мужем могущественной, сильной царицей – любовь тогда всё ещё жила в её сердце, хотя не только это чувство было причиной.
– Но эта тварь из Тир-Веинлон не успокоилась, – сказал Селорн.
– Дети Амиалис и Криана жили в Элидане, – кивнув разгневанному патриарху, продолжил танай, – неподалёку от Тир-Веинлон. Они и должны были стать следующими жертвами. Но драконице казалось слишком мало просто убить их. Её новый Владыка оказался изобретательным и подсказал куда лучший способ отомстить Амиалис. Бывшая служительница Веиндора не только настроила детей против матери, но и приучила их ненавидеть всё алайское как вокруг себя, так и в самих себе. Вслед за драконицей Даэланор и Геларион встали под знамёна Тьмы.
Тал сианай Эталианна прибыла в Тир-Веинлон, влекомая любопытством, и оскорбила их наставницу одним своим вторжением в Серебряные скалы. Алайка встала перед выбором: разоблачить виновницу стольких горьких событий или спастись. Будь Тали просто алайкой, она бы ушла, но она была тал сианай и не могла не думать о том, сколько еще жизней искалечит эта мстительная женщина.
Скорбите о ней, ибо ужасна её участь, но утешьтесь, ибо она, вопреки всему не вечна. Есть шанс, хотя он и не велик, что она вернётся назад. Но уходя, она не знала об этом, – глухим, полным почтения и скорби голосом проговорил жретц.
– Эталианна умерла, – громко и твёрдо произнёс он через несколько томительных минут полной тишины, – первая из алаев. Первая невосполнимая потеря в начавшейся войне. Но даже её жертва не остановила рвущееся в Энхиарг Зло. Эта страшная болезнь охватывает всё больше душ. Много лет назад оно пришло в наш мир. Его нельзя было обнаружить, – проговорил танай, присаживаясь на центральный постамент. Тихо, словно размышлял вслух, а не обращался к внимательным как никогда алаям. – Мы знали о нём всегда, потому что нам ведомо всё. Но это – псевдознание, ибо его по законам мирозданья никак нельзя использовать в реальной жизни.
