Тайна архангела (СИ) - Ветрова Лиля (читать полную версию книги .TXT, .FB2) 📗
Ираклий повернул голову и устремил режущие, как алмазная грань, черные зрачки на стоящие позади диванчики.
Развалившись на подушках, там возлежал генерал четвертой адской армии Дементий, специалист по лени. Полностью оправдывая свой жизненный конек, он не играл под предлогом того, что семерых игроков: Князя и его генералов, — на две команды поделить нельзя. Однако все знали, что будь игроков не семь, а например, десять, это бы ничего не поменяло. Экс-ангелу молитвы претило делать лишние телодвижения. Он был из тех мужчин, которые всегда всем оставались довольны, лишь бы лишний раз не напрягаться. Его устраивал и почти пустой стакан, и единственная блондинка рядом, которая забралась на диван с ногами и мяла ему плечи, и собственная внешность, позволявшая без труда сыскать желающих с ним познакомиться, не задевала и кличка — Откусанный, в честь откусанного червивого яблока картинкой на его рубашке. Что в нем привлекало — это то, что очень стараться в его присутствии было не нужно. В женской половине ада даже бытовала сальная шуточка: не можешь уснуть — иди к Ираклию, хочешь выспаться — шагай в четвертую армию.
— Сделай песню погромче, она мне нравится, — попросил Дементий в ответ на взгляд Ираклия.
— Ты — дебил, — хмыкнул пятый генерал и отвернулся. Дементий даже не обиделся.
— Надо за Дианочкой послать, — решил Князь.
— Тебе нас мало, котик?.. — спросила одна из девушек Самуила, огненно-рыжая и оформленная, как античная статуя. Она коснулась пальцами его губ.
— Нет, козочка, — Самуил соединил свой взгляд с вопросительными карими глазами. — Диана мне нужна для дела.
— Все они нам нужны для дела! — воскликнул Ираклий. — Верно, девочки?
Генерал удовольствий ущипнул одну из своих подруг, вызвав новый взрыв девичьего хохота.
— Нет, Ираклий, ты не прав, — возразил Князь. — Для дела нам нужны только умные женщины. А для всего остального подойдут любые.
— Женщины бывают умными? — поднял брови Казимир. Его губы скривились в сомневающейся усмешке.
— Конечно, спроси у Булата! — хохотнул в ответ Ираклий.
— Чего? — Булат поднял голову и непонимающе оглядел коллег. В руках его завис так и не брошенный шар.
— Ничего, играй дальше, сынок, — успокоил его генерал удовольствий.
По залу прокатился смешок. Булат отвернулся обратно к кеглям.
— Кого бы мне к ней отправить… — задумался Князь.
— Мокрицу пошли, — посоветовал Казимир.
— Казимир, ну в кого ты такой неэлегантный? — поморщился Самуил, осуждающе взглянув на младшего генерала. — Женщине — мокрицу!.. Фу, какая гадость. Как будто у меня во владениях нет ничего приятнее мокриц. Нет, я ей пошлю что-то получше. Аланчик, — произнес Денница.
— Слушаю, Князь, — отозвался с дорожки приглушенный мужской голос.
Пока между столами текли разговоры, из первой команды незаметно вышел молодой мужчина в сине-черной рубашке с двумя широко расставленными кошачьими глазами на груди и пошел делать бросок. До этого он все время стоял у того же стола, что и Князь и не принимал участия ни в одной дискуссии, лишь безразлично слушая то, что воркуют окружившие его кольцом женщины — три безупречных адских красавицы, и ничем не пытаясь привлечь к себе внимание. Потому что генерал второй армии преисподней Алáн не нуждался в лишних усилиях для того, чтобы обратить на себя восхищенные взоры. Он итак знал, что на него здесь смотрят все.
Самый красивый генерал ада, герой женского сумасбродства, главный демон положившего начало аду порока гордыни — эти и другие титулы окружали имя Алана ореолом бесконечного обожания и слепого поклонения. Он был необычайно хорош собой, сочетая в своей редкой внешности самые несмешиваемые черты. Его черные, как смоль, слегка кудрявые волосы лоснились будто намазанные воском, спадая на высокий лоб, украшенный густыми и такими же черными бровями, удивительно правильной и красивой формы. Овал его лица, нос, губы, скулы каждым изгибом говорили о лучших традициях северо-европейской красоты и в то же время в динамике своей хранили печать южной смазливости, словно прилипшей в пару к его темным волосам и напоминающей о соблазнах средиземноморских ночей. Но главное, что было на этом безупречном лице — это глаза. Глаза Алана, густого синего цвета, были тучей на чистом небе. Всегда холодные и безразличные, одним неожиданным взором сквозь дымку темных ресниц они клали к ногам генерала любую женщину ада. Никто не знал, как ему это удавалось, но только та, которая испытала это на себе хоть один раз, уже не забывала о непреодолимом искушении.
Алан жил, ни на кого не глядя, погруженный в свои мысли, свои заботы, захлопнувшись в себе самом. Казалось, он вовсе не смотрел по сторонам. Однако Алан все видел. И стоило ему заметить достойную для себя женщину, он неожиданно награждал ее пристальным, с оттенком грусти и вопроса, четким и совсем слегка прищуренным взглядом, наклоняя подбородок чуть влево, будто приглашая разделить этот момент в своей памяти. После этого ему не надо было даже ничего говорить. Самые обворожительные девушки ада ссыпались к нему в спальню как крупа.
Алана называли Красавчик. Официально. А неофициально величали, кто как мог придумать в приступе зависти или тихого бешенства…
Бестия Алан, он даже архангелу Михаилу стоил многих капель пота. В аду все помнили времена, когда из рая уходили вереницы девушек, следуя за его зовущими глазами…
Это был настоящий варвар. И хотя ничто, казалось, во всей Вселенной не может взбудоражить хоть один пузырик его холодной крови, можно было понять, что это не так, едва оказывалось тронутым его самолюбие. Один поступок, один ответ, один уже иной взгляд второго генерала обнажал опустошающее до самого дна действие сердца скандинавского завоевателя. Варварскому миру — варварский подход.
Алан развернулся и выжидающе смотрел на Самуила. Он уже успел бросить, не постеснявшись выбить все кегли до единой и приблизиться к лидирующему в команде Князю, который, к слову, не промахивался никогда.
— Будь добр, Аланчик, сходи, пожалуйста, к Диане и попроси ее прийти сюда, — проговорил Самуил, окидывая лицо генерала темно-карими глазами.
Ираклий проводил взглядом без звука сошедший с дорожки силуэт. Ступая мягкими белыми подошвами кроссовок, Алан покинул помещение, напоследок блеснув железом свисающей на бедро цепочки. Генерал удовольствий критически скривил губу: этот субъект не задумывался ни о том, что белый цвет не идет к черной коже брюк, ни о цепочке, давно вышедшей из адской моды. Алан сам был этой модой. Могло ли это понравится моде генерала удовольствий?..
— Этот будет получше мокрицы, — молвил Князь, задумчиво глядя вослед генералу гордыни.
В зале стало тише. Были слышны только хихиканья девчонок Ираклия. По стенам бродили заскучавшие глаза покинутых Аланом женщин.
Тишину разбил зверский бросок Булата. Окончив стратегические размышления, он со всей пролетарской ненавистью шибанул шаром по дорожке, едва ее не треснув. Шар подскочил и разметал кегли во все стороны, оставив стоять лишь две. Довольный собой, он возвратился за столик, позабыв об оставшемся ему броске.
— Мрак, так не охота сегодня работать, — потянулся на диване Дементий.
— Не работай, — кинул ему Ираклий. — Пошли все на… — он приглушил голос, предоставив окружающим прочитать последнее слово по чисто выбритому сегодня лицу.
— И потеряй свою должность, — с ухмылкой добавил Казимир.
— Работать — это классно, — весело подал голос Булат.
— Нет, надо, — возразил Дементий на реплику Ираклия. — Приходится…
— Я вроде итак вас не перегружаю, — оторвавшись от светской беседы, заметил Князь.
— А его хоть перегружай, хоть нет, — тихо проговорил Казимир.
— Если не хочешь работать сам, то женись, как Князь, — посоветовал Ираклий.
— Ага, женись на ком-нибудь, — закивал Булат. — Напьемся на свадьбе!
— Как будто без этого выпить нельзя, — скривился Казимир. — Проблем мало ему…
— Во, женись на Булате, Дем, — выступил Ираклий. — Он тебе пригодится огород вскопать.
