Повелитель теней. Том 1 (СИ) - Куницына Лариса (хорошие книги бесплатные полностью .TXT, .FB2) 📗

— А почему ты зовёшь леди Дарью командором? — спросил Бран.

— Почему? — Айолин удивлённо взглянул на него. — Странно, а, действительно, почему? Ах, да, именно так к вам обращался Повелитель теней. Я слышал. В его голосе звучала почтительность. Постойте… На его руке тоже был такой браслет.

Бран затряс головой.

— Я лучше не буду обо всём этом думать. Всё это становится слишком запутанным. Даже то, что произошло этой ночью на моих глазах, кажется мне слишком необычным. А если к этому припутываются ещё и ангелы, и Повелитель теней, и Орден Пилигримов… У меня голова идёт кругом. Так что я предпочитаю остановиться на том, что я бесконечно рад тому, что ты жив и будешь дальше носить свою корону, а я буду лишь с должным рвением выполнять твои приказы.

Айолин слушал его с улыбкой.

— Мне самому не по себе, братец. Многое из того, что я пережил, мне хотелось бы забыть, как страшный сон, но есть и то, что я хочу запомнить. А именно то, что, когда чужая жадность низвергла меня на дно бездны, нашлись руки, поднявшие меня обратно к свету. Я мог умереть, но остался жив. Думаю, что это значит, я должен сделать что-то, что от меня ожидают.

— Прежде всего, женись и наплоди детей, — усмехнулся Бран.

— Я думал об этом. И у меня есть на примете одна девица, весьма красивая, благонравная и с хорошим приданым. К тому же она поможет мне укрепить наши связи с королевским двором Сен-Марко.

— Племянница короля?

— Всего лишь дочь его сенешаля.

— Очаровательная девица, — подал голос Алед.

— Твоё мнение меня не интересует, распутник, — не обернувшись, проворчал Айолин. — Но, да, она очаровательна.

— А что ты собираешься делать с мачехой? — спросил Бран.

Барон тут же помрачнел.

— Ещё не знаю. Ты понимаешь, что я должен сделать по закону. И, честно говоря, я не испытываю к ней никаких тёплых чувств, никакой жалости. Скорее, наоборот.

— По закону, её нужно сжечь живьём за колдовство, — снова встрял Алед.

— Я не спрашивал твоего мнения! — прикрикнул на него Айолин.

— Простите, ваша светлость.

— Хотя, он прав, за колдовство я должен её сжечь, за заговор — повесить, а за попытку лишить меня жизни — отрубить голову, — он снова взглянул на меня. — Понимаю, командор, что кажусь вам жестокосердным тираном, но жизнь в наших краях такова, что приходится быть беспощадным, чтоб сохранить жизнь, свободу и достояние.

— Может, предать её справедливому суду? — предложила я.

— В том-то и дело, — пожал плечами он. — Бароны в наших краях не подчиняются ни королю, ни альдору. Каждый из нас — полновластный господин в своих владениях, наделённый правом казнить и миловать. Стало быть, только я и вправе судить её. Существует древний свод законов, которым при этом следует руководствоваться, однако указанные в нём наказания, которые я перечислил, — лишь самая мягкая кара для преступников. Поверьте, мои соседи куда более изобретательны по этой части. У себя они варят преступников в кипятке, рвут раскалёнными клещами, топят в смоле, подвешивают на крюках. Прощать же преступников у них не принято, и любое снисхождение тут же воспринимается, как признак слабости. К тому же отпусти я её, она тут же найдёт себе союзников среди моих недоброжелателей и начнёт интриговать против меня. Поэтому я не могу её простить и избавить от казни. Я могу лишь выбрать наиболее гуманный способ.

— А что будет с её сыном? — спросила я.

— Никчёмный парень, — равнодушно заметил Айолин. — И всегда был таким. Без матери он совершенно безвреден и бесполезен. И его судьба будет зависеть от того, насколько он был замешан во всём этом.

— Он наверняка с самого начала знал о её планах, — заметил Бран. — И не донёс на неё, а, стало быть, является соучастником и должен разделить её участь.

— Возможно, так оно и будет. Я поручил Гвилиму провести расследование и допросить всех участников заговора, если потребуется, под пыткой. Когда станет ясно, кто что замышлял и делал, тогда и буду решать.

— А что со стражниками?

— Они вовремя перешли на вашу сторону, так что я не стану их наказывать, если, конечно, не выясниться, что кто-то из них знал о замыслах матери убить меня и тебя, чтоб объявить бароном Джетэна.

— Я в этом сомневаюсь, — проговорил Бран. — Они могли принять её сторону, когда были уверены в твоей смерти. Всё-таки, она — баронесса, а я — бастард. Но не думаю, что кто-то из них предал бы тебя.

— И снова, надеюсь, что ты прав. И хватит о делах! — он обернулся ко мне и улыбнулся. — Я умолял вас погостить в моём замке, командор, но до сих пор не придумал, как вас развлечь.

— Ну, выбор не велик, — рассмеялся Бран. — Пир, турнир, охота.

— Думаю, что нашей прекрасной гостье претит насилие, так что охота и травля отпадают. Как насчёт того, чтоб пригласить не слишком спесивых соседей, устроить на лугу турнир, а вечером закатить пир?

— Твои вассалы будут рады, — одобрил Бран. — К тому же на пир можно пригласить певцов и танцоров. Да и сам ты после пары кубков наверняка потребуешь лютню. Если б я был бароном, а ты — бастардом, я б взял тебя придворным певцом.

— К счастью, всё наоборот, а потому, братец, хватит рассиживаться, займись лучше приготовлениями к турниру и пиру. И вели оседлать мне лошадь, хочу проехаться по лугам, проветрить голову.

— Я с удовольствием составлю вам компанию, ваша светлость, — улыбнулась я.

Глава 23

А в замке Повелителя теней в это время была всё также мрачно и темно. Всё также клубились над ним чёрные тучи, лил дождь и грохотал гром. Бен Олдридж сидел на своём троне и пребывал в глубокой задумчивости. Мысли его были безрадостные, вид хмурый, потому вошедший Эл Багси нерешительно задержался на пороге.

— Она вернулась? — заметив его, спросил Олдридж.

— Нет.

— И этот призрак пропал.

— Думаешь, он умер? — подошёл к нему Эл и присел на ступеньки, ведущие к трону.

— Возможно, а, может, напротив, ожил. Хотел бы я знать, как она это делает?

— Ревнуешь?

— Нет. Я не могу исцелить все загубленные души и буду рад любой помощи. Просто противника нужно знать как можно лучше.

— Противника? А мне показалось, вы поладили.

— Конечно, поладили. Она понимает, что втеревшись ко мне в доверие и играя на струнах моей души, ей легче будет выудить из меня нужную информацию, а я прекрасно понимаю, что лучше иметь её в союзниках, чем в противниках. Но это игра. Мы остаёмся при своих. Она желает знать, как увести отсюда баркентины, а я намерен не допустить этого.

— И тебе не жаль ребят? Ты ж понимаешь, что они здесь чужие и рискуют жизнями, оставаясь в этом мире. Джильда уже мертва.

— Джильда сама виновата. И как бы я не жалел кого-то, это ничего не меняет. Жалость — деструктивное, расслабляющее чувство, оно дезориентирует и не даёт увидеть картину в целом. А именно это очень важно — видеть картину в целом.

— И что это за картина?

— Не думаю, что тебе стоит знать. Всё слишком сложно.

— Но я же здесь с тобой. Ты не думаешь, что я заслуживаю знать правду?

— Я не держу тебя. Ты можешь вернуться на баркентину и жить в компании приятных образованных людей. Что ж до правды, то я не склонен откровенничать ни с кем, даже с тобой. Тайна, известная двоим, станет известна всем.

— Ты думаешь, я тебя выдам?

— Не меня, а то, что должно быть скрыто. Рано или поздно эта женщина затронет какую-то самую потаённую и чувствительную струнку твоей души, и ты решишь, что можешь ей довериться. Так что лучше тебе ничего не знать. К тому же знание это, скорее всего, принесло бы тебе не облегчение, а новые страдания.

— Желаешь страдать в одиночку?

— Не желаю, но приходится.

— Продолжай в том же духе, — проворчал Эл и, поднявшись, вышел из зала.

Олдридж снова вернулся к своим тяжким раздумьям, но неожиданно услышал в комнате за стеной какой-то звук, словно кто-то уронил книгу. Конечно, это мог быть расшалившийся дух, но всё же стоило проверить, и он, встав с трона, направился в свой кабинет.