Мир Чаши. Дочь алхимика - Крамер Филипп (книги без регистрации полные версии .txt) 📗
— Я буду счастлив принять вас как гостью, только, пожалуйста, явитесь более достойным и подобающим нобле образом.
— Непременно, — кивнула Жозефина.
Она жестом отдала приказ своим бойцам и повернулась, готовая уйти, как вдруг за ее спиной раздался сердитый голосок:
— И пусть вернет книги, которые он брал три дня назад!
Возмущенный библиотекарь в коричневой робе, маленький даже для своей расы ушан, стоял перед архимагом и громко сопел, глядя на связанного Корнуэлла. Маленькое, сморщенное мягкое личико библиотекаря выражало весь гнев, на который в принципе способно столь миролюбивое существо, глядя большими темными глазами на ужасного нарушителя правил священного храма знаний. Жозефина привлекла его внимание мягким жестом и указала на погасшую арку Врат.
— Прошу. Вы можете забрать их прямо сейчас. — Она обернулась и поймала взгляд Кастора. — Не могли бы вы оказать мне прощальную услугу и снять Стазис с моего человека?..
Белый архимаг внимательно всмотрелся в неподвижную фигурку Фердинанда и даже приблизился на пару шагов.
— Как я вижу, наш ученик прекрасно изучил Древние заклятия, но так и не потрудился толком освоить искусство Элементов, то есть менять узловые точки плетения не стал. А значит, подойдет описанный в ученическом формуляре старших ступеней метод… — Он сделал легкий неуловимый пасс, даже не вскидывая руку, и Фердинанд обвис в руках Ника — пока еще бессознательным, но уже живым телом.
Жозефина со всей признательностью кивнула, глядя прямо в глаза магу:
— Благодарю вас.
— Помните, приглашение для вас в силе, — негромко, но очень слышно проговорил Кастор, и они сквозь напряжение улыбнулись друг другу — не как друзья, но как люди, добившиеся мира.
Отряд прошел через Врата, и неизвестно как обогнавший северян библиотекарь моментально оказался у книжных полок.
— Так вот где они все! А я думал, куда делись… — бормотал он, безошибочно выдергивая из плотных рядов знакомые ему крепче иных посетителей пухлые тома. Жозефина даже порадовалась, что не стала трогать книги до освобождения Фердинанда — рвение маленького библиотекаря было таково, что вставать между ним и его книгами хотелось примерно так же, как влезть между Убийцей Богов и тем, на кого он направлен.
Нагруженный шестью тяжелыми фолиантами так, что из-за них виднелись только кончики необычайно больших ушей, библиотекарь просеменил через Врата. Белый маг поднял руку, прощаясь, и серебристое мерцание Врат исчезло, оставив после себя только каменную арку — которую, впрочем, можно было в любой момент вновь наполнить этим сиянием…
Фердинанда, силящегося осознать, где он находится и что происходит, усадили на стул, и Жозефина опустилась перед ним на колени, чтобы не возвышаться над ушаном. Малыш же как обычно возвышался над обоими и нежно курлыкал, гладя обожаемого хозяина клювом. Это и мягкое воздействие целительницы, волнами Силы распутывающей помятый Узор ушана, помогли ему прийти в чувство довольно быстро.
— Что это было? — сумел наконец Фердинанд вытолкнуть из себя связную фразу.
— Стазис.
— То-то привкус такой мерзкий…
Девушка протянула снятую с пояса флягу, и ушан благодарно припал к горлышку, единым духом ополовинив ее.
— Благодарю, госпожа, вы это очень вовремя.
— Яичницы? — предложила она, пододвигая тарелку. Фердинанд как-то нервно покосился на еду.
— Там… в ней лежали?
— Да, — беспечно призналась госпожа. — Но вкус она от этого не потеряла.
— Яичница с отпечатком морды архимага, такое ни в одном кабаке не подадут! — хмыкнула Каталин, вручая ушану свою походную ложку. Той, что держал и уронил на пол архимаг в момент, когда его настиг Сон, по понятным причинам побрезговали.
Сон! Только сейчас Жозефина поняла, что сплетенное ею перед воротами Маяка заклинание догнало и стражей вторых ворот, и архимага. Сколько же Силы она вложила туда и почему совершенно этого не ощутила?..
Слова Фердинанда отвлекли его госпожу от ее мыслей:
— А как я здесь оказался?..
Встряхнув головой, Жозефина быстро рассказала то, что успела узнать от Малыша. Фердинанд слегка оглушенно кивал, поглощая «изысканное блюдо» одновременно с новыми сведениями.
— То есть мы сейчас где?
— В Кор Фъере, под Маяком. Судя по всему, тут склады, во всяком случае, в первых двух залах.
Фердинанд покивал, задумчиво облизывая ложку.
— И что дальше, госпожа?
— А дальше мы идем к Ордису, чтобы узнать, где он держит моего Зверя.
Большие темные глаза перестали блуждать и сосредоточились на ней.
— А зачем? — и пока она придумывала достойный ответ на столь святотатственное заявление, ушан как ни в чем не бывало продолжил: — У вас же есть Ключ.
Жозефина заключила его в объятия так, что хрупкие косточки маленького мага подались под привычными к оружию руками; тот аж забыл, как дышать — и не потому, что его придавили, а от столь бурного проявления чувств.
— Что бы я без тебя делала! — Она прижала его к себе еще раз и наконец отпустила. На его пылающих ушах можно было бы зажарить еще одну яичницу. — Каталин, парни, берите книги и готовьтесь идти дальше!
Быстро соорудив грубое подобие седельных сумок из скатерти и оставшегося запаса веревки, бойцы погрузили книги на не знающего усталости Малыша, и теперь все вместе с замиранием сердца наблюдали, как их госпожа, опустившись на колено, коснулась пола ладонью.
— Отведи нас к моему грифону.
В воздухе открылась Дверь, и отряд шагнул туда вслед за своей предводительницей.
Они оказались в круглой комнате с мозаичным полом. Жозефина узнала ее мгновенно: Лабиринт Времени — не то место, которое приходится долго вспоминать. В «нарисованном» окне сиял рассвет над морем: первые лучи скользили по темной толще вод, и волны вспыхивали изумрудами в солнечных бликах. Но и это прекрасное зрелище сейчас вряд ли могло захватить хоть чье-то внимание.
Ибо почти в самой середине узилища стоял серебряный грифон — распахнувший крылья для защиты, пойманный Стазисом на напружиненных лапах в самом начале прыжка. Взгляд светлых глаз все еще был прикован к врагу, осмелившемуся покуситься на его драгоценную Всадницу, а тяжелый клюв был раскрыт для того, чтобы кусать и рвать. Небесный Зверь был прекрасен и грозен даже в этой полной, жуткой, несвойственной живому телу неподвижности.
Замечая эту страшную красоту едва ли краем сознания, Жозефина, не замедляя шага, бросилась вперед, к своему Зверю, обняла его за шею, прижалась к нему — так, что никакая сила уже не могла их разлучить. Вся ее тоска, и огромная, как крылья, как небо, нежность, и ликующая радость встречи, и ощущение вины, и извинение и всепрощение — все слилось и выплеснулось в одном-единственном слове — драгоценном, вынянченном имени.
«Виктор…» — одним выдохом.
«Я знал, что ты меня найдешь…» — вдохом, и твердость статуи истаяла почти мгновенно, сменившись гибким живым теплом; Жозефина зарылась лицом в упругие шелковистые перья, вцепилась в длинную шерсть на спине, и Виктор обнял ее шелестящими крыльями, прижался лбом. Минувшие дни для обоих шли каждый как целая вечность разлуки… Стоявшие вокруг люди, Звери и ушан хранили молчание, уважая радость и важность желанной встречи. Всадница гладила и трепала перья и мех, целовала гладкий теплый клюв, а Зверь нежно курлыкал, ласкаясь мордой и крыльями, и слизывая соленые слезы радости с нежных щек.
Всадница и Зверь наконец нашли в себе силы разъединиться, и Виктор взглянул на своих братьев и сестер. Жозефина полуощутила, полуувидела, как они соприкоснулись разумами общаясь. Звери знали, что их собрат вернется, но это вовсе не умаляло радости от самого возвращения.
«Раньше я был самый большой, а теперь самый маленький», — огорчился оглядевший сородичей грифон. Девушка только засмеялась — от облегчения и от счастья, — и касание ее разума было прикосновением тепла, нежности и бесстрашия.
«Ничего, исправим. Вместе мы все сделаем».
Она снова потянулась погладить его по пернатой шее, когда сзади и слева раздалось покашливание.
