Крадущаяся Тьма - Флевелинг Линн (мир бесплатных книг TXT) 📗
Мардус одобрительно улыбнулся:
— Я и не ожидал иного от столь разумного юноши. Как я уже говорил, ты и все твои заблуждающиеся друзья оказались исполнителями великого и священного замысла. Сначала даже я не понимал все значение этого, но Сериамайус открыл мне, что вы были всего лишь инструментами, необходимыми для осуществления его божественной воли.
Мардус поднял чашу, предлагая издевательский тост за Алека.
— Ты не можешь себе представить, от скольких трудов вы нас избавили, собрав вместе так много частей Шлема:
мы смогли завладеть ими одним быстрым ударом, не говоря уже о том уроне, который при этом понесла Ореска. Ведь за одну ночь мы добились того, на что иначе могли бы уйти месяцы, даже годы. А такого времени — даже недель
— у нас нет.
— Шлем? — переспросил Алек, услышав новое слово. Мардус повернулся к остальным, качая головой.
— Подумать только! Этот Нисандер, великий и добрый волшебник, даже не намекнул своим ближайшим друзьям, поручая им воровать священные предметы, во что он их вовлекает. А ведь он смотрел на Серегила, бедного юного Алека и Теро почти как на сыновей!
Да, Алек, Шлем. Великий Шлем Сериамайуса. Диск, как ты забавно называешь его, Чаша и Корона — все они части великого целого. Когда они в должное время соединятся с остальными фрагментами, они образуют Шлем, явленный нашим предкам Сериамайусом больше шести столетий назад.
— И это величайший атрибут власти некромантии, — добавила Иртук Бешар.
— Тот, кто наденет его, станет Ватарной, живым воплощением Сериамайуса.
— Легенды, сохранившиеся со времен Великой Войны, говорят об армиях восставших мертвецов, — тихо сказал Алек, думая о записях древнего воина, которые они с Серегилом нашли в библиотеке Орески.
— Может быть, мы недооценивали этого юношу, — заметила дирмагнос, наклоняя голову, чтобы лучше видеть Алека. — Кажется, в нем есть глубины, куда мы еще не заглядывали.
Алек поежился под ее пристальным жадным взглядом.
— Однако эти легенды ничего не говорят о Шлеме, — продолжал Мардус. — Это меня не удивляет. В конце той войны нас предали. С помощью своих прислужников — ауренфэйских магов и банды оборванных дризидов — волшебникам из Второй Орески удалось захватить и разъединить Шлем прежде, чем настал момент его наибольшей силы. К счастью, они не смогли уничтожить его отдельные части. Нашим некромантам удалось вернуть некоторые из них; другие были рассеяны по миру и спрятаны. Шесть столетий мои предшественники охотились за ними, и постепенно, один за другим, они заняли свое место.
— Так вот что вам было нужно в Вольде, — медленно проговорил Алек. — Это вы побывали в топях, в той деревне, которую Ми…
— Микам Кавиш? — улыбнулся Мардус, когда Алек оборвал себя. — Не смущайся. Ты уже сообщил нам это имя, как и все остальные.
Мардус помолчал, пока слуга обносил собравшихся блюдом с жареными голубями и овощами.
— Попробуй что-нибудь съесть, — обратился он к Алеку, собственноручно наполняя его тарелку.
Алек с изумлением обнаружил, что зверски голоден, и принялся за еду.
— Так где я остановился? — продолжал Мардус, разрезая голубя. — Да, три фрагмента, которые хранил Нисандер, были последними; из них самой большой нашей удачей является Чаша. Об остальных мы знали — как выяснилось, их из-под самого нашего носа украл твой друг Серегил. Но все следы Чаши были потеряны, и только вы наконец навели нас на нее, когда похитили Око. И очень вовремя, должен я заметить. У нас для приготовлений к последнему ритуалу времени остается в обрез.
— Жертво… жертвоприношению, хочешь ты сказать?
— Да. — Мардус наклонился над следующим блюдом, принесенным слугой, — жареной свининой. — Каждая погибшая душа, каждое возлияние кровью сердца приближают нас к Сериамайусу, к его великой власти. Такую власть не способен вместить ни один человек, но благодаря Шлему мы надеемся обрести хотя бы небольшую часть ее. Говоря «небольшую часть», как ты понимаешь, я имею в виду относительную величину. Когда Шлем будет возрожден, его сила начнет расти с каждой поглощенной им жизнью, и его носитель сможет одной мыслью сровнять с землей города, повелевать тысячами. И ты, Алек, ты и Теро, мой дар для последней, заключительной церемонии восстановления Шлема. До вас в жертву будут принесены сто человек; вам будет дарована привилегия видеть все смерти до единой, пока не настанет ваша очередь. Вы — две последние, самые совершенные жертвы. Кровь по большей части лишь символ жизненной силы, впиваемой богом. Чем моложе жертва, чем больше лет ей не удастся прожить, тем богаче приношение. Иртук Бешар потрепала Алека и Теро по плечам.
— Молодой маг из Орески и мальчик, наполовину ауренфэйе, — молодая надежда наших величайших врагов! Что может быть приятнее нашему богу?
Алек поражение секунду смотрел на всех вокруг, пытаясь понять услышанное.
«Нет, — подумал он, — нет, я не стану играть эту роль».
— Спасибо, — сказал он наконец, — думаю, что я начал понимать.
В каюте не было стражников, его не сковывали никакие чары. Заставив себя ничем не выдать своих намерений, Алек внезапно выбросил руку через стол и схватил нож, которым разрезали дичь. Стиснув его обеими руками, он нанес удар себе между ребер, надеясь, что смерть будет мгновенной.
К ужасу и изумлению Алека, вместо этого тело его изогнулось, и лезвие погрузилось в грудь слуги. Мальчик вскрикнул и упал замертво.
— Ну, Алек, что за манеры! — укоризненно воскликнул Мардус. — Он был моим рабом с самого рождения.
Алек вытаращил глаза на тело, пораженный ужасом от того, что сделал.
— Неужели ты думал, будто нам не хватит воображения, чтобы предвидеть такой твой благородный порыв? — стала отчитывать его Иртук. — Ты забываешь, что я знаю тебя очень хорошо. Одно из первых моих заклинаний как раз и было направлено против такой смешной героики. Каждый раз, как ты вздумаешь поранить себя, ты будешь ранить другого, вроде этого бедняжки.
— О Иллиор! — простонал Алек, закрывая лицо руками.
— Может быть, мне следует винить себя, — вздохнул Мардус. — Наверное, из моих слов мальчик заключил, что они с Теро необходимы для осуществления наших планов. — Его пальцы больно сжали руки юноши и отвели их от лица; Алек прочел в глазах Мардуса сардоническую насмешку. — Пойми, Алек, присутствие или отсутствие одного из вас совершенно безразлично божеству. Просто мне хочется, как, несомненно, и Варгулу Ашназаи, чтобы последними жертвами были именно вы. Только представь, милый Алек, — ты будешь смотреть, как умирают другие, и чувствовать, что бессилен им помочь. А потом, когда твоя грудь будет рассечена и сердце вырвано, последняя твоя мысль будет о том, что после всех ухищрений, после всех усилий именно твоя жизнь стала ключом к возрождению Шлема! Я жалею лишь о том, что там не будет твоих друзей, чтобы разделить с тобой эту награду. А теперь скушай что-нибудь. Ты что-то снова побледнел.
Глава 42. Прибытие
Серегил проснулся, обливаясь потом; ужас все еще не отпускал его. Зажмурившись, он попытался удержать ускользающие образы сна, но, как обычно, не смог вспомнить ничего, кроме смутного представления о высящейся над ним темной фигуре и ужасного чувства, что тонет.
Микам уже поднялся на палубу. Серегил полежал еще немного, в полусне глядя на первые лучи солнца, пробившиеся сквозь единственное оконце. «Может быть, и Алек не спит и тоже ждет рассвета?» — гадал он, как гадал каждое утро. И жив ли Алек? Будет ли он в живых к закату дня?
Серегил потер веки и ощутил на пальцах влагу. Тяжелее всего ему приходилось по утрам. Днем можно было найти себе занятие, задавить страх, делая что-то полезное. Ночью Серегил находил убежище в снах, даже если это были мучительные кошмары.
Но сейчас, в смутном мире рассвета, он был беззащитен, ему нечем было отвлечься. Тоска по Алеку, чувство вины и раскаяние: ведь это он виноват в несчастье юноши, стыд за то, что так никогда и не признался, как тот ему дорог, — все это мучило его, как незаживающая рана. И сделать он ничего не мог, только пройти этот путь до конца… Рывком поднявшись с койки, Серегил накинул камзол, не застегивая, и поспешил на палубу.
