Безупречный элемент (СИ) - Северная Ирина (бесплатная библиотека электронных книг TXT) 📗
— Мне сказали, что этот предмет называется Custos или Хранитель сущности, — заговорила Фреда.
Она поведала Эйвину историю о том, как нашла амулет, опустив некоторые детали (например, появление призрачного видения в заброшенном доме) и рассказала, что чувствовала, когда носила его. Юноша слушал очень внимательно, время от времени поглядывая на треугольник в своей руке и на лежащий на пледе Custos Фреды. Затем он рассказал свою историю, не забыв упомянуть, что предмет в его руке способен поглощать кровь.
— Может быть именно тем, что этот треугольник попал ко мне и можно объяснить то, что моя стихийная эмпатия вдруг притихла и перестала сводить меня с ума, — заключил юноша. — Я же сижу рядом с тобой и не чувствую твоих эмоций. Если только я не пытаюсь притянуть версию за уши в попытке объяснить необъяснимое.
— Может, и пытаешься, — заметила Фреда, — но в этом явно что-то есть. Я теперь тоже понимаю, что все те фокусы, которые я вдруг начала творить, стали более осознанными и почти контролируемыми, когда я нашла Custos.
Она согласилась, что круг и треугольник действительно похожи внешне, словно детали чего-то единого. Во всяком случае, материал, из которого они были сделаны, на глаз казался идентичным, со специфическим плотным и мягким сиянием на гладких поверхностях. И размеры. Её амулет имел в диаметре сантиметров шесть-семь и треугольник Эйвина выглядел соответствующим, соразмерным. Фреда взяла свой Custos и, желая проверить свою догадку, поднесла его к треугольнику в руках парня.
Оба почти перестали дышать и ошеломленно замерли, почувствовав, как предметы… потянулись друг к другу.
— Словно намагниченные, — пробормотал Эйвин, невольно отдергивая руку с треугольником. Сила притяжения тут же исчезла.
— Ага… — подтвердила Фреда, зажимая свой амулет в кулаке.
— Хм… круг или чаша, треугольник… — произнес Эйвин. — Это довольно популярные в магии символы. Пока я гулял в сети по колдовским сайтам, форумам ведьм и тру-волшебников много чего нахватался. Информации о символике там хоть отбавляй, не знаю только, насколько достоверной.
— Ну, в любой куче мусора можно отыскать нечто полезное. «Истина где-то там», — задумчиво процитировала Фреда. — Знаешь, Эйвин, я своей интуиции доверяю, и мне почему-то больше совсем не хочется, чтобы вещицы соприкасались, — хмуро добавила она.
— Что-то вроде того… — отозвался юноша. — Когда эта фигня впилась мне в ногу, кровищи было предостаточно. Я ее тогда подобрал и положил в карман. Точно помню — она была просто вымазана кровью, а не поглощала ее. А уже потом дома, после того, как я порезался второй раз, я своими глазами увидел, как это происходит. Да и вампиры это видели, так что на бред это мало похоже. Что бы это значило, а?
— Вопрос интересный, но ответа я не знаю, — передернула плечами Фреда. — И то, что эти вещицы оказались у нас с тобой примерно в одно время, наводит на определенные выводы. Хотя и ничем не подтвержденные.
— Какие же?
— Ну, хотя бы такие, что это действительно что-то значит и как-то нас объединяет. Может и не только по-родственному. Ты, кстати, как? Веришь в наше родство?
Эйвин повернул к ней лицо, пристально посмотрел, губы его раздвинулись в улыбке, в глазах заплясали озорные искорки. Он взял из кучки вещей Фреды пудреницу, открыл крышку и поднес ближе к ее лицу.
— Смотри, — сказал он.
Фреда некоторое время просто изучала свое отражение в маленьком квадратном зеркальце, потом скользнула взглядом по лицу Эйвина. Юноша наблюдал за ней, продолжая терпеливо держать перед ней пудреницу.
У них обоих была чуть смугловатая кожа, похожий разрез глаз и высокие, четко очерченные скулы. И у Фреды, и у Эйвина густые темные ресницы во внешних уголках опускались вниз, отчего глаза казались чуть подведенными «стрелками». И явным признаком похожести был абрис нижней губы — в виде изогнутого лука, отчего посредине образовывалась маленькая ямка, придававшая рту чуть капризное выражение.
— Ну-у… — проговорила она, — что-то общее можно, при желании, наблюдать.
— Ты осторожна, — заметил Эйвин.
— Научена горьким опытом. Стараюсь не радоваться раньше времени, чтобы не разочароваться, — отозвалась Фреда. — Предположим, ты мне понравился, я к тебе прониклась сестринскими чувствами. А потом, раз — и окажешься каким-нибудь коварным мошенником.
По ее бледному лицу пробежала тень, уголок рта дернулся в болезненной гримаске, но она быстро овладела собой.
— Разумно, — кивнул юноша. — А потому не стану слишком настойчиво взывать к твоим сестринским чувствам. Буду осторожен, постараюсь заслужить доверие. И кстати, ты мне тоже понравилась.
— Рада, что это взаимно, — улыбнулась Фреда.
Эйвин встал с футона.
— Пойду я, пожалуй, — сказал он. — Тебе ничего не нужно?
— Машину времени, — хмыкнула она. — Я бы тогда вернулась на некоторое время назад. Но не для того, чтобы чего-то исправить, а чтобы еще раз взглянуть на кое-какие вещи более внимательно.
Они обменялись понимающими взглядами, и юноша вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.
***
Фреда не стала погружаться в раздумья и строить предположения. Она долго стояла у окна, вглядываясь в ночную темноту. На чистом небе высыпали звезды, напоминавшие снежинки, беспорядочно налипшие на темно синем холсте.
И все же звезды лишь казались расположенными хаотично. На самом деле они складывались в созвездия, являя собой вечную гармонию, сохраняющую изначальную сущность, хоть и чуть меняющуюся с течением времени.
“В моей личной Вселенной сейчас царит хаос. Но разве порядок не появляется именно из хаоса? Надо только постараться не дать сбить себя с толку, запутать окончательно, отвлечь от наиболее важного. Надо крепко ухватить и удержать то, что не должно затеряться и пропасть в неразберихе”.
Фреда обхватила себя руками, вспомнив, как не так давно Рейнхард отвез ее в Пругоницкий парк и устроил маленькое шоу из танцующих гейзеров в протекающем ручье и фейерверк из снежинок. Всего одна снежинка, из мириадов разлетевшихся по воздуху, упала на его ладонь и не растаяла. Всего одну он поймал и удержал, не повредив ее хрупкость, не дав утратить первоначальную гармонию, сохранив симметричность и тончайшую красоту.
“Я хотела бы стать этой снежинкой. Ведь правда же?” — мелькнула горькая мысль.
Издав звук, похожий на смех, рвущийся сквозь подступающие рыдания, Фреда глубоко вдохнула и выдохнула. Поток теплого дыхания коснулся окна, и на стекле образовалось туманное пятно.
Фреда смотрела, как мельчайшие капельки влаги собираются в более крупные и начинают медленно стекать вниз.
В какой-то момент периферийное зрение уловило, как за пределами туманного пятна, словно по ту сторону окна, стал сплетаться оптическая иллюзия — неясный образ, постепенно принимавший очертания человеческой фигуры. Силуэт колебался и дрожал, словно был виден сквозь толщу воды. Бледный, залитый лунным светом, он то отдалялся, то чуть приближался на невидимых волнах, не позволяя себя разглядеть. Нечто похожее она уже однажды наблюдала на испытании у Аспикиенсов.
Фреда замерла, боясь пошевелиться, и во все глаза смотрела, как фигура медленно, с явным усилием подняла руку и потянулась к ней. Бледная ладонь, гротескно увеличиваясь в размерах, приближалась к окну, пока полностью не закрыла силуэт. Крепкие длинные пальцы коснулись туманного пятнышка на стекле, оставив влажные отпечатки, и снова отдалились.
Фреда оцепенело наблюдала, как следы от пальцев превратились в водяные капли, которые вдруг стали стремительно окрашиваться багряным цветом и густеть на глазах. И вот уже по стеклу текли тягучие струйки крови; они искривляли свое движение, вычерчивая какие-то знаки или узоры, которые тут же исчезали без следа. Через миг от видения не осталось ничего, а поверхность окна снова была совершенно чистой. Скорее всего, это была лишь игра разыгравшегося воображения, но призрачную руку Фреда узнала.
Крепкая ладонь с длинными красивыми пальцами. Рука Вагнера.
