Двери во Тьме - Круз Андрей "El Rojo" (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
Ну да, ну да… А я весь такой сижу здесь и верю. Но вообще молодец — как лихо он все это сымпровизировал, целый спектакль. И ведь вранья в нем не так много, похоже, но… вранье меняет все.
— Тогда зачем ты к Болотову подкатился, а? — спросил я его.
Вот так. А не подари я Кирюхе «тазика» и денег — и не задал бы я такого вопроса. Не знал бы.
— А в то, что Серых накрылся, — в это верю, — добавил я. — Теперь остальное расскажи.
На аэросани грузились не в порту, как я почему-то ожидал, а возле углегорской базы разведбата, что было куда логичней на самом деле. Двое саней, неожиданно больших, напоминавших то ли микроавтобусы, то ли транспорт будущего в воображении дизайнеров далекого прошлого, стояли на льду реки у самого берега. Нет, я правда думал, что они будут меньше, а эти… нормально так, и выглядят теплыми. За каждой машиной на жесткой сцепке были прицеплены сани с грузом — похоже, что в них канистры с горючим, прикрытые брезентом. Ну да, не ближний свет у нас поездка, хотя думаю, что доберемся куда быстрее, чем тогда, на тихоходной лодке.
— Смотри, в этих санях нас будет пятеро, с нами еще боец, я сам за рулем, а в тех — мой Артем, — показал Тенго на своего порученца, — и еще двое бойцов. Водки и пулеметов взяли, ты не беспокойся.
— Это хорошо, это хорошо, — закивал Федька. — Я насчет водки. А то как этот в воду полезет, я только глядя на него смерзну начисто. Без водки никак.
Настя ткнула его кулаком в спину, сказав:
— Ты нам делового настроя не сбивай. Водки ему… шиш тебе, а не водки.
Мороз, кстати, опять начал крепчать, так что мысль о нырянии становилась все менее и менее привлекательной.
— Ладно, давай по машинам, — махнул рукой Тенго.
Салон аэросаней НКЛ 16/42 оказался довольно просторным, в него даже честно вели две двери — передняя водительская, через которую за руль втиснулся Тенго, и задняя пассажирская, или грузовая, через которую вполне комфортно залезли мы втроем.
Обстановка салона тоже напоминала маленький автобус: восемь сидений, по два в ряд, простые, из гнутой фанеры, но разведчики добавили месту уюта — на все кресла были натянуты на бечевках волчьи шкуры. Это правильно: зачем задницей на холодное и жесткое? Не надо.
Так, а вот и два пулемета, знакомые немецкие МГ, каждый под люком лежит — под передним и под задним. И коробок с лентами, как я вижу, хватает. Это радует.
Но самое лучшее, что было в санях, — печка на жидком топливе, подвешенная к прикрытому металлическим листом борту, которая сразу, как Федька ее разжег, стала давать достаточно чувствительное тепло. В общем, неплохо устроились. Единственным минусом оказался шум: как только установленный сзади авиадвигатель заработал, раскручивая пропеллер, так и говорить стало практически невозможно, разве что кричать. Но Тенго все же сумел мне крикнуть:
— У нас рейды и по четыре дня бывают, так что люди в санях живут. Поэтому без печки нормальной никак. Отогреешься.
— А водка где? — забеспокоился я. — Пулеметы видел, а ее нет!
— Под моим сиденьем, — попрыгал он на кресле. — Так не доберешься!
— Изверг!
Мотор взревел еще громче, сани медленно и плавно тронулись с места, я ощутил несильный рывок — трос, на котором тянули прицеп, напрягся, а потом они на удивление резво начали набирать скорость. Как-то странно зашуршал снег под широкими лыжами — мне поначалу показалось, что это корпус саней трескается, но ничего, естественно, не случилось. В маленькое заднее окошко я разглядел вторые аэросани, вставшие нам в кильватер. В общем, если что с одними санями случится, то есть вероятность, что все равно выберемся.
Езда по льду реки, покрытому слежавшимся, ни разу никем не тронутым снегом, напоминала езду по поверхности стола, еще и накрытой стеклом. На корпус едва ощутимая разве что вибрация доходила от двигателя, а так можно было смело полный стакан с водой, а то и даже с водкой, выставить на пол, и из него ни капли бы не пролилось. Время от времени даже возникало ощущение нереальности происходящего — казалось, что за окнами кто-то полотно с намалеванным пейзажем протаскивает.
Печка действительно хорошо работала — вскоре даже форточку приоткрыть пришлось, а сами мы сняли тулупы и сидели в одних свитерах. Незнакомый боец придремал, положив ноги на пулемет. Перебравшись через спинку сиденья, я уселся справа от Тенго, вяло крутившего рулевое колесо, огляделся. Три педали, какие-то ручки на простенькой приборной доске, руль самый обычный, с деревянной баранкой — такой, как на ГАЗ-67.
— Трудно управлять? — крикнул я.
— Нет! — наклонился ко мне Тенго. — Просто реагирует медленно и плавно, вроде лодки, надо учитывать!
— А чего педалей столько?
— Газ… — показал он ногой, — задний тормоз и передний. Они тут отдельно!
— Быстро тормозит?
— Не очень! Лучше не рисковать особо! Нравится вообще или как?
— Да класс агрегат! А по полям на нем как?
— По-разному, — заорал он в ответ. — К деревьям лучше вообще не приближаться — можно винт разнести, в горку тоже плохо идут, могут вбок соскользнуть, а вот по полям и вот как сейчас, по льду — самое оно!
— Понял!
Да, по нашей задаче поддержания жизнедеятельности точки такие бы не сработали: там все же рельеф так себе, сложноватый, так что лучше наших снегоходов, сделанных из «цюндапов», и нет ничего. Кстати, интересно, а вот тот «бомбардье», что мы тогда на Ферме видели, — он как по пересеченке? Должен неплохо по идее идти, гусеницы там широкие, а вес большим быть не должен — эти сани наверняка увесистей.
Заснеженные берега реки довольно быстро проплывали назад, машина сзади шла как привязанная. Вокруг тишина и пустота, «белое безмолвие» самое натуральное. И действительно, очень быстро идем: вон справа вмерзший в лед старый дебаркадер мелькнул, я его по тому рейду хорошо запомнил. Мы тогда до него несколько часов добирались, а тут… час всего прошел, наверное, не больше. Эдак мы часа за три до места доберемся, если я все правильно рассчитываю.
— А быстрая штука! — крикнул я, похлопав по панели перед собой.
— Быстрая, точно! Нашим нравится!
Затем я опять перебрался назад, вольготно расположившись сразу на двух сиденьях. Благодать!
Прошел примерно еще час, и сани неторопливо остановились, моторы заглохли.
— Дозаправка, — объяснил, обернувшись к нам, Тенго. — Перед приближением к Тьме проводится в обязательном порядке. И сани разгружаются, и, если что, бензин не закончится не вовремя. Давай, вылезаем помогать!
Все, кроме Насти, кряхтя, начали натягивать тулупы. Вылезать на мороз из такого благодатного тепла не хотелось. И не зря — оказалось, вдоль реки дул неслабый ветер, от которого сразу начало неметь лицо. Пришлось раскатать вязаные подшлемники-маски, прикрыться.
Возня с канистрами тоже особой радости не приносила — воронка располагалась не очень удобно, лить бензин приходилось неторопливо, удерживая тяжелую, скользкую и холодную канистру на весу, при этом ветер все время норовил сорвать струю с ее горловины, разбрызгав по окрестностям. Но как-то заправились, разумеется.
Тьма была уже близко, стояла жуткой тяжелой стеной, вытянувшись по всему северному горизонту, пугала и давила… и да, кстати, — я ее немного чувствовал. Не так, как если бы стоял на земле, но не ощущалось и той абсолютной защиты, которую давала текущая вода под днищем. Внутри как будто холодная когтистая рука сжимала желудок.
— Федь, чуешь? — спросил я.
— Ага, давит мальца, — кивнул он, сразу сообразив, о чем речь. — Поосторожней надо немного. Видать, лед чуток защиту ослабляет.
— Вы о чем? — обернулся к нам Тенго.
— Тьму ощущаешь? — спросил я у него.
Он немного помолчал, прикрыв глаза, затем кивнул:
— Есть немного. Но именно что немного.
— А не будь здесь льда, а мы сиди в лодке — вообще бы ничего не ощущал, — объяснил ему Федька. — Так что теперь башкой крутить надо.
— Будем крутить, значит, — спокойно ответил тот.
