Огненная река - Угрюмова Виктория (книги бесплатно полные версии txt) 📗

Человек худ, смугл, волосы у него такие же черные, как и у урмай-гохона, но они короче острижены и едва доходят до плеч. На человеке легкая безрукавка из черного шелка, который удивительно сочетается с цветом волос и загара, однако Молчаливый почему-то думает, что и любой другой цвет подошел бы этому удивительному мужчине.

Толпящиеся вокруг слуги разряжены богаче и роскошнее, чем этот человек. На груди его висит странный предмет из зеленого золота, а на пальце урмай-гохон видит сапфировое кольцо.

Смуглокожий сидит на троне в виде огромного человеческого черепа, вырезанном из кости. Трон весь украшен драгоценными камнями и сверкает на солнце, соревнуясь с безбрежным морским простором.

Еще Молчаливый видит четырех удивительных существ. Кожа у них темно-шоколадная, а волосы ослепительно белые. Синие глаза делают их совершенно прекрасными, но урмай-гохон быстро забывает о них.

Наконец сидящий на троне человек поворачивается к нему, и тут же все исчезает в голубой дымке...

Затем ему снится огромный подземный зал, освещенный желтым рассеянным светом, который непонятно откуда берется здесь, внутри горы. Урмай-гохон ведать не ведает, почему он так уверен в том, что все происходит именно внутри горы. И пока он мучительно пытается это понять, в памяти само собой всплывает название: Нда-Али.

Медовая гора. Внутри горы живет нечто, мечтающее обрести свободу. Но не только свободу, а еще что-то гораздо более ценное для этого немыслимого существа. Насколько урмай-гохон может понять, существо одержимо жаждой мести. И еще чем-то...

Рядом оказывается смуглый человек из предыдущей части сна. Он что-то кричит, обращаясь к клубам абсолютного мрака, висящим перед ним в клетке желтого света. Мрак неистовствует, мечется и вдруг разражается одобрительным смехом. Они о чем-то договорились, и Молчаливый сгорает от нетерпения и любопытства, желая понять, о чем вообще могут договориться человек и это непостижимое разуму существо.

Мрак висит над бездной. Она настолько глубока, что у урмай-гохона дух захватывает, когда он пытается посмотреть вниз. Понятия «низ» здесь просто не существует. Бездна – это когда без дна. Наконец Молчаливый понимает, что это значит. Наверное, слово придумали те, кто видел пещеру Мрака внутри горы Нда-Али.

А затем смуглый делает маленький шажок в сторону и изо всех сил толкает кого-то, кто, оказывается, все это время стоял рядом.

... И Молчаливый летит в эту бездну. Падая, он понимает, что такое пропасть. Пропасть – это там, где пропадают. И он сам мог бы выдумать это слово, но оно уже существует в мире.

Молчаливый падает в объятия Мрака, и они неожиданно оказываются бережными и нежными. Мрак не уничтожает его, он ласково пробирается в разум Молчаливого, прикасаясь к его памяти, его воле. И словно ставит там, на душе, на разуме, свою неизгладимую печать.

Это больно. Это очень больно. Настолько больно, что разум отказывается запоминать и саму боль, и все, что ей предшествовало. А в первую очередь – смуглого человека на троне в виде черепа, короля. Короля Чаршамбу Нонгакая, принесшего в жертву Ишбаалу своего сына. Принца Лоллана Нонгакая. Прозванного Самаэлем. Проклятым.

ЭПИЛОГ

Он стоял на носу корабля – гигант в черных доспехах, разрубленных на груди чьим-то страшным ударом.

– Оха, – сказал он, не поворачиваясь. Он всегда знал, что она рядом. И что в этом удивительного? Она тоже всегда знала, что он рядом.

– Огненная река... Я еще не благодарила тебя за...

– Не благодари. Скорее это я должен сказать тебе спасибо за то, что помогла мне дойти до края Моста. Осталось совсем немного.

– Совсем-совсем?

– Какая ты маленькая, – сказал он, глядя на нее с высоты своего исполинского роста. – Да. Совсем немного.

– Как они?

– Хорошо. Там очень хорошо, даже Тиермес мечтает увидеть. И все же здесь прекраснее...

– Ты стал философом.

– Оказалось, что я был философом. И знаешь, кто меня в этом убедил? /

– Кто?

– Да-Гуа, Ши-Гуа и Ма-Гуа. Они были на Мосту.

– Вот где пропадают трое монахов?

– Они не пропадают, они странствуют. Совсем как ты. А это другое дело. Ну, иди, девочка, император ждет. А я еще немного постою тут, посмотрю на реку.

Она крепко прижалась к нему, не умея выразить, как она любит его, как она ему рада. Потом пошла в свою каюту.

Каэ шла и оборачивалась, чтобы еще раз увидеть черный полупрозрачный силуэт прекрасного исполина.

Сангасои, работавшие на палубе, спокойно восприняли тот факт, что Каэ разговаривала сама с собой, а после долго смотрела на какое-то одинокое облачко, флегматично плывущее над рекой. Они уже привыкли к этой ее странности.

Фенешанги грустно посмотрели на нее, потом на ее собеседника, одиноко стоявшего на носу корабля.

– Он тоже немного полубог, – заметил Римуски.

– Он совсем полубог, – сказал Мешеде.

– А по-моему, он ближе к богам, – не согласился Фэгэраш.

– Еще больше, – молвил Тотоя.

Четверо фенешангов подошли к призрачному исполину и встали с ним плечом к плечу. Золотое солнце плакало в чистом небе, и слезы его огненными лучами стекали на землю, благословляя ее со всей силой любви и нежности. Оно обнимало теплыми руками и близкий теперь Вард, и далекую Иману, и весь крохотный шарик планеты Арнемвенд, так нуждающейся в Любви и Истине.