Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 (ЛП) - Рейнольдс Джош (читать полную версию книги txt) 📗
Если то, что происходило в Бретонни было похоже на то, что случилось с Империей, он боялся узнать об этом. Империя всегда казалось ему непобедимым чудовищем, огромным драконом со множеством голов, плюющихся огнём и смертью в своих врагов. Сразиться с таким драконом было мечтой многих юных рыцарей, включая его самого. Но теперь дракон пал, умер от тысячи ран, которые были одна бесславнее другой. И затем, когда твой враг несёт с собой чуму, бурю и огонь также легко, как крестьянин несёт дубину, слава становится первой жертвой, что он и его Компаньоны испытали на собственной шкуре.
Едва ли треть тех людей, который сражались рядом с ним сначала в гражданской войне против шавок Маллобоуда, а затем в Аббатстве Ла Мэйсонтааль, и наконец в Альтдорфе под предводительством Львиного сердца, выжила. Джоффри Англаронский погиб под топором Крелла в Аббатстве Ла Мэйсонтааль. Кузены Рэйнор и Гернальд пали рядом с Антельмом в Альтдорфе. Старый Калард Гарамонтский погиб на стенах Аверхейма с мечом в руках и проклятьем на губах. Те кто остался, однако, были цветом Бретоннии, ведомые долгом и клятвами Леди выстоять против зла, где бы оно ни было. А зла в Империи было в избытке.
Сперва Альтдорф, затем Аверхейм стали жертвами нечисти, пришедшей с севера. Другие города Империи пали следом, но он был и в Альтдорфе и в Аверхейме, он вёл Компаньонов в битву против врага бок о бок с самим Императором Карлом Францем и Королём-убийцей горного народа-Ангримом Железным кулаком.
Мысль о последнем лишь сделала груз на его душе тяжелее. Король-убийца погиб, чтобы они смогли выжить и сбежать из ловушки, в которую превратился Аверхейм. В то время как Джеррод знал мало о гномах, после недель, проведённых в сражениях рядом с ними, он понял, что такая смерть давно стала желанием Железного кулака. Печали от этого не убавлялось, и он на мгновение почувствовал жалость к остаткам некогда могучей армии, которая последовала за Железным кулаком от самых Гор Края мира к поражению. Как и бретоннцы, они тоже были последним вдохом умирающего народа. И как и бреоннцы, они не имели возможности узнать судьбу тех, кого они оставили позади.
Он слегка повернулся в седле, чтобы взглянуть на грузного Готри Хаммерсона, когда рунический кузнец гномов топал рядом с лошадью Джеррода. Он был стар, возможно даже старее легендарных замков Бретоннии, подумал Джеррод, и таким же крепким, как камни гор, через которые они сейчас переправлялись. Он и гном не стали друзьями — не совсем — но они стали что-то вроде товарищей. Их взгляды не так уж и различались, если учесть, что разум гнома был полностью чужд Джерроду.
Именно Хаммерсон отвёл их на безопасное расстояние от Аверланда после того, как магия Бальтазара Гельта вырвала побитые остатки их сил из лап Вечноизбранного. Хаммерсон провёл Императора и его пёстрое сборище людей и гномов через Серые горы по тайным гномьим тропам. Только благодаря Хаммерсону они вообще смогли продолжить свой поход. Без проводника армия бы погибла, обременённая огромным количеством раненых.
Но даже с помощью Хаммерсона переход был сложным. Лишённые воли мертвецы, чьей единственной целью было убийство живых, собирались на скалах. Озёра просачивающейся дикой магии порождали монстров и демонов. К тому же горы были пристанищам сотням племён орков и гоблинов. Даже тайные тропы гномов не были полностью безопасны. Не единожды потрёпанная группировка людей и гномов была вынуждена защищаться от зеленокожих, с воем выпрыгивающих из-за скал. И только пушки Жуфбарака и магия Гельта спасали их, что огорчало Джеррода и его оставшихся рыцарей.
В то время как он уважал Хаммерсона, его чувства к магу, Гельту, были смешанными. От человека, облачённого в грязные одеяния и потускневшую золотую маску, у Джеррода по коже ползли мурашки. От него воняло горячим металлом, и было что-то ещё…потустороннее. Джеррод чувствовал то же самое и в присутствии Императора, который метал молнии в Битве за Болген.
К сожалению какая бы сила не вселилась в Императора, теперь она похоже исчезла, вырванная руками самого Вечноизбранного. Теперь он был не более чем простым человеком, в такое время, когда простые люди беспомощны.
Джеррод вздохнул. Он видел как две великих нации объяли огонь и кровь, и он жаждал сделать хоть что-нибудь, что угодно, чтобы достичь хоть какого-нибудь возмездия, каким бы ничтожным оно не было. Тем не менее даже с пушками и колдовством атаки были опасными. Зеленокожие всегда нападали огромной дикой толпой, но сейчас, когда мир катился в преисподнюю, они, казалось, совсем обезумели. Как будто какая-то невидимая сила охватила их и объяла их грубые умы пламенем.
Но даже обезумевшие зеленокожие были ничем по сравнению с тем, с чем они столкнулись после. Даже когда колонна беженцев достигла сосновых скал, которые отмечали северную границу Атель Лорена, ветер доносил завывания берсерков. Последователи Кровавого бога преследовали их от самого Аверхейма, и они встретили их в печально известной Пропасти Эха. В то время как Гельт и Хаммерсон сдерживали проход, Джеррод и Император скакали во весь опор, не страшась опасностей леса, в попытке вступить в контакт с защитниками Атель Лорена.
Джеррод взглянул на колонну, во главе которой шёл Император рядом со своим грифоном — Когтем смерти. Животное хромало, но даже так, оно выглядело всё таким же опасным. Люди, которые могли оседлать такого зверя без страха, были редкостью. Ещё большей редкостью были те, кто испытывал некую привязанность к своему чудовищному питомцу. То, что Коготь смерти отвечал взаимностью, было лишь доказательством достоинства Карла Франца и правильности выбора, сделанного Леонкуром, помочь Империи.
Джеррод сражался с ним бок о бок уже несколько месяцев. Хотя временами Карл Франц казался отчуждённым и потусторонним, Джеррод начал восхищаться им, пусть он и был правителем чужого государства. Император вселял ту же преданность в своих людей, что и воскрешённый и коронованный вновь Жиль Бретон вселял в земляков Джеррода. Особенно в его Рейксгвардию, рыцарей, которые играли роль его личной охраны. Джерроду посчастливилось достаточно хорошо познакомиться с одним из них — Венделом Волкером.
Именно Волкер принёс печальные вести о падении Мидденхейма Императору в Аверхейм. Волкер был молод, но волосы его уже поседели, а лицо было как у человека, который был в два раза старше его. Его доспехи были побитыми и обожжёнными, и временами он двигался словно во сне. Он, как и многие в эти печальные времена, был сломлен. Он видел слишком много и пережил больше боли, чем должен был пережить любой человек.
Волкер шёл рядом с Императором, положив руку на рукоять меча. Он не покидал Карла Франца с момента прибытия к вратам Аверхейма во главе крошечной измученной группы всадников — единственных выживших из Мидденхейма. Как Волкеру удалось вывести их, он никогда не рассказывал, а Джеррод никогда не спрашивал. Они прибыли всего за день до прибытия сил Архаона, загнав лошадей до смерти, чтобы достичь сомнительной безопасности городских стен. Будто услышав мысли Джеррода, Волкер замедлился, повернулся и вскоре сравнялся с лошадью Джеррода.
— Приветствую, — сказал Джеррод, наклонившись. Он протянул руку. Волкер пожал её.
— Никогда бы не подумал, что увижу это место, — пробормотал Волкер без предисловий.
Джеррод осмотрелся.
— Как и я, — он вздрогнул. — Хотел бы я, чтобы был какой-нибудь другой путь.
— Соглашусь с вами, человек, — проворчал Хаммерсон. Он посмотрел на Волкера. — Это не место для людей и гномов.
— Сейчас осталось мало мест для нас, — ответил Волкер. Он провёл рукой по волосам цвета инея. — И ещё меньше день за днём, — он моргнул и посмотрел на Джеррода. — Прости, Джеррод, я сказал, не подумав.
Джеррод мпечально улыбнулся и выпрямился в седле.
— Мы все потеряли свой дом, Вендел, — сказал он. Он обвёл рукой людей. — Мы всё, что осталось от трёх могучих империй, друзья мои. Последний вздох разумного мира. Хотел бы я, чтобы всё было не так, но если уж так тому и быть, то мы по крайней мере умрём так, как того желает Леди, с отвагой и честью.
