Терновая ведьма. Исгерд - Спащенко Евгения (книги серия книги читать бесплатно полностью .txt) 📗
Впервые за время долгого путешествия она отважилась покориться желанию богов, внять просьбам Лютинга и стать ему женой, спутницей… Не бежать без продыху, ища укрытия в недомолвках, выдуманных обидах. Ведь, взаправду, приморский принц не был повинен перед колдуньей ни в чем, кроме своей любви. Так может, довольно бичевать его за это?
Приладив сверток с цветами на конскую спину, Изольда вложила ладонь в руку своего мужа, потянулась к нему.
Вопреки собственным предрассудкам и неизъяснимой боязни она постарается… Полюбить, разобраться с клокочущими чувствами. Тааль обещал уважать ее выбор и не удерживать силой, как захватчица тьер-на-вьёр или Душеловы, разбойничью бытность которых увлеченно описывал Кетиль.
Даже с открытыми воротами форт казался воинственным и грозным. Чернело на главной башне знамя с лютым волком, извернувшимся колесом, бугрились под его намалеванной шкурой неотшлифованные камни. Неистребимая в подобных застенках сырость рядила кладку в мшистую зелень, щекотала ноздри душком непросохшей по весне земли. Проезжая под аркой над главным входом, Изольда непроизвольно пригнулась, прильнула к Таальвену Валишеру, но он, поглощенный глубокими думами, не заметил этого.
Продолжал молчать королевич и после того, как скакун под ним добрел до коновязи, остановился по привычке, вытягивая губы в сторону корыта с питьевой водой.
Приехали, — по-хозяйски огласил Кетиль, швыряя поводья подскочившему слуге. — Спешивайтесь и ступайте в покои, я распоряжусь принести все необходимое для умывания. Жилище у нас бесхитростное, ну да его не королям строили…
Обозревая голый внутренний двор, выложенный мелкими камушками, и неприютные крепостные стены, терновая колдунья представила, как завывают ветра в пустых коридорах, и лишь спустя пару мгновений вспомнила, что их в Тьер-на-Вьёр больше нет. За исключением одного.
Безошибочно истолковав ее ищущий взгляд, седой фейлан махнул рукой в сторону дальнего флигеля:
— Или вы желаете сразу навестить своего болящего друга в лазарете?
Принцесса кивнула, изучая низкие — в два этажа — постройки, над которыми высилась, как зоркий страж, квадратная многосаженная башня. Таальвен же, оглушенный вездесущим звоном в ушах, не хотел ничего, кроме как вернуть привычное состояние и рассеять наконец мглистую пелену перед глазами. Но подобного Кетиль не предлагал.
— Раз ни одежда моя, ни звания ни о чем вам не говорят, проясню: я — один из старших в Уделе душеловов. — Он приосанился. — В общей сложности нас пятеро, но двое с прошлого месяца в отъезде. Так что вечером милости прошу за трапезный стол к оставшимся братьям — стулья как раз пустуют.
Шишковатые пальцы, освобожденные от тесноты перчаток, потянулись к гнутым лепесткам наплечников, расшнуровали их.
— По форту можете перемещаться открыто, запертых комнат у нас нет. Но к конюшням лучше не приближаться: некоторые боевые скакуны признают лишь одного хозяина… в башню также попрошу не входить: порог ее переступают только фейлапы… В остальном никаких запретов. За всем, что понадобится для врачевания, обратитесь к знахарю.
Вручив накидку и дорожный доспех помощнику, Кетиль собрался удалиться, но обретший голос Лютинг бросил ему вдогонку:
— Дорого нам обойдется твое радушие?
Старый душелов ухмыльнулся, будто кот, накрывший мышиную норку когтистой лапой. Желваки на его высоких скулах исчезли.
— Кроме беседы и нескольких откровений, над которыми я бьюсь который день подряд, мне от тебя ничего не нужно…
Хёльмвинд пребывал в беспамятстве, таком глубоком и безвозвратном, что пробудить его сумела бы лишь колдунья, наславшая тяжелый сон. Изольда верила: в конце концов, Вея Эрна так и поступит, получив от ветра все требующиеся сведения. И раз сама она помочь ничем не могла, то покинула тесную клетушку врачевателя, стараясь выбросить из головы образ истыканной чертополоховыми колючками руки в синих кровоподтеках.
«Наверняка Роза Ветров не придумала, как иначе связаться со своим подопечным, — уговаривала себя принцесса, — она делает это от безысходности…»
Но боль, которую совершенно точно испытывал верховный владыка, побуждала ее собственное запястье ныть и дергаться. Что именно стряслось с ветром? Совершенно точно утопленницы Лотарэ вынесли его из болота, как все обстояло потом, было не разгадать.
По пути в келью Таальвен пересказал, чем кончилось дело во дворце Давена Сверра после того, как колдунья его покинула, и, прибавив пару обрывистых замечаний насчет своего знакомства с Кетилем, вновь погрузился в размышления.
— О чем он хочет поговорить? Почему следовал за нами от самого трактира? Не из-за терновых ли узоров, вызывающих у тьер-на-вьёрцев суеверную неприязнь? — маялась предположениями Изольда.
Но приморский королевич не властен был подтвердить или опровергнуть ни одно из них. Чтобы не досаждать, она прекратила допрос и в поисках душевного равновесия принялась за снадобье от слепоты.
Отрешенный вид, чуждый даже такому ворчуну, как Лютинг Мак Тир, беспокоил Изольду, с другой стороны, потеря зрения мнилась вполне весомой причиной, чтобы пребывать в дурном настроении.
«Коли вдуматься, не так уж сильно хворь изменила Таальвена Валишера. — Принцесса с хрустом нарезала стебли калужницы. — Если и стал он более рассеян, то самую малость…»
После окончания всех приготовлений вскипяченный белокрыльник оставили стыть на выщербленном дождями подоконнике, а сок из цветов речной змейки заботливо сцедили в чашу, которую одолжил Изольде седой подслеповатый знахарь. Плеснув ледяной воды в таз, она умылась и привела в порядок одежду, насколько это вообще было возможно после всех передряг, выпавших на ее долю. Чем же теперь заняться?
Раздумывая, стоит ли отчищать рубаху Таальвена от пятен, Изольда отерла о штанину запачканный соком ветряной кинжал и шепнула смущенно:
— У тебя все рукава в глине… Хочешь, я отстираю?
В другой раз Лютинг бы улыбнулся, пошутил о нелегкой доле северинской принцессы, но нынче, когда пульсирующий комок безымянных чувств сводил его с ума, мочи смеяться не было.
— Впрочем, — сама себе возразила терновая колдунья, — сапоги у тебя зелены от тины, а штаны заляпаны грязью выше некуда. При таком параде несколько глиняных разводов смотрятся вполне уместно. Я бы не стала возиться, только лицо бы умыла…
Лицо… Светлое, как образы богов, безупречное… Во мгле Таальвен нащупал тонкие очертания Изольды, попытался, как прежде, заслониться от сущего запретными мечтами о ней. Но безумие, наполняющее тело от макушки до пят, не утихало.
«Давай же! — громыхало под ребрами, — ты почти у цели, почти обрел то, что было утрачено сотни лет назад…»
Хотелось вскочить, признаться Изольде, что он знал это место — чужое и одновременно привычное до закутка… Всю дорогу от Драконьих озер до Болотного царства Лютинга тянуло именно сюда. И вот он пришел в Удел душеловов — оглушенный, на негнущихся ногах, как щенок на свист хитрого псаря. Дабы позволить случиться тому, что предначертано… Но сила в стенах таинственной крепости чересчур сокрушительна…
— Пойдем ужинать, — наконец выговорил Таальвен, неспособный облечь в слова захватившие его чувства. — Цветочному отвару все равно нужно время, чтобы охладиться.
— Идем… — Пальцы послушно потянули за дверную ручки. — Надеюсь, хоть нынешним вечером нам не придется спасаться от лиха.
— Теперь, когда все подкрепились и долг наш, как хозяев чертога исполнен, настала пора потолковать начистоту. — Кетиль залпом допил вино из тяжелой чаши. — Покуда хмель не ударил в головы…
Сказано это было скорее для красного словца, поскольку Таальвен Валишер к крепким напиткам не притронулся, а Изольда пригубила лишь самую малость, довольствуясь колодезной водой.
По лицам Сурта и Форкоша — двоих волчьих братьев, ужинавших с гостями и, как видно, привыкших к подобному крепкому питью, — также не читалось ничего, кроме молчаливого интереса, хотя кубки их то и дело пустели.
