Ключ Лжеца (ЛП) - Лоуренс Марк (бесплатные версии книг txt) 📗
Кара лежала без чувств в тёмном переулке. Без чувств или мёртвая. Снорри сказал мне, что от удара по голове чаще всего умирают, или их мозги сворачиваются набекрень до конца жизни. И хуже того, они могут просто развернуться и попытаться тебя убить, как Ален де Вир тем утром, начавшим весь этот долгий кошмар.
– Она не мертва, – сказал Хеннан.
– Откуда ты знаешь? – Я пристально вглядывался, подняв фонарь, высматривая признаки дыхания.
– Она не поднялась и не попыталась отгрызть тебе лицо.
– А-а. Верно. – Я посмотрел налево, а потом направо по переулку. – Давай уходить отсюда.
Я пошёл, и Хеннан за мной. Какие бы уколы вины я не чувствовал от того, что мы оставляли Кару без сознания в канаве, все они испарились от мысли, что если за нами охотятся мёртвые твари, то сейчас мы отводим их от неё. Кровь, которая всё ещё текла у меня из носа, капала с подбородка и оставляла позади алый след. Я чувствовал, как горячая жидкость с медным привкусом затекает мне в горло, и проглотил её, не задумываясь. Кровь включает заклинание – единственное, что я успел подумать, прежде чем провалился в свою темноту.
Ночь поглощает меня, я мчусь через неё, слепой и беспечный, и ветер дёргает мою одежду. Какое-то бесконечно долгое время нет ничего – ни звука, ни света, ни земли под ногами, хотя я бегу изо всех сил, быстрее, чем было бы безопасно. Меня пронзает укол света – настолько тонкий и острый, что я удивляюсь, почему мне не больно. Я бегу к нему – здесь нет других направлений – и он растёт, становясь всё больше и ярче, и ярче и ещё больше, пока не заполняет всё моё зрение. И теперь уже нет спешки, ни бега, ни движения, только я у окна, опираюсь на подоконник, смотрю наружу, на залитый солнцем город далеко внизу.
– Вермильон выглядит отсюда таким маленьким.
Голос раздаётся из-за моей спины – мальчишеский голос, хотя и с отголосками того человека, которым станет мальчик. Я поворачиваюсь и отшатываюсь. Ребёнок искалечен. Мальчику лет четырнадцать, его руки неестественно вывернуты и плотно прижаты к его телу, запястья изогнуты под мучительными углами, ладони скрючены. Его череп выпирает надо лбом, словно перегруженный мозгами… в точности как…
– Что, Гариус? – девичий голос справа от меня.
– Город отсюда выглядит таким маленьким, словно я могу взять его в ладонь, – говорит он.
– Для меня он так выглядит, когда я там, в самом центре.
Я поворачиваюсь и вижу Красную Королеву – это просто девочка, которой не больше одиннадцати. Выпятила челюсть и вглядывается в залитую солнцем даль.
Гариус кажется равнодушным.
– Но мир, сестра… он кажется большим, где бы я ни стоял.
– Я могу завоевать его, – говорит Алиса, по-прежнему глядя поверх дворцовых стен на улицы Вермильона. – Я могла бы провести свои армии из одного конца в другой.
– Когда повзрослеешь, – говорит Гариус покровительственным тоном старшего брата, – ты поймёшь, как работает мир. Его не завоёвывают мечом. Армии – это последнее средство, когда исход уже предрешён. Деньги – вот кровь Империи…
– Империя разрушена. Она была разрушена прежде, чем мы родились. И ради золота копошатся торговцы, а войны выигрывают солдаты. Ты просто одержим деньгами, потому что отец дал тебе сто крон, а ты их умножил. Тебя это волнует только потому…
– Потому что я рождён калекой, да. – Улыбка Гариуса кажется искренней. – Разрушенным, как империя. Но всё равно, я прав. Деньги – это кровь Империи, и каждой её части, каждого королевства, каждой страны, где есть промышленность, которой хватит, чтобы вооружать и снаряжать существенную армию. Деньги – кровь народов, и человек, который это понимает, который их контролирует – контролирует будущее. Выпусти кровь из страны, и она довольно скоро рухнет.
Они оба оборачиваются в сторону комнаты. Я тоже оборачиваюсь, ослеплённый на миг темнотой после яркого дня.
– Я прав. Скажи ей, что я прав, – Гариус произносит имя, но оно проскальзывает мимо меня, словно специально избегает моих ушей.
Отвечает ему Алиса.
– Он не прав. Решают войны, и когда я стану королевой, то поведу свои армии в Вьену и восстановлю империю. – Хмурый взгляд напоминает мне выражение её лица, когда она смотрела со стен Амерота на войска царя Келджона, меньше десяти лет спустя.
Теперь я вижу, к кому обращаются бабушка и двоюродный дедушка Гариус. Бледная девочка, болезненно худая, с отвислыми бесцветными волосами, того же возраста, что и Гариус. Она не смотрит на них – она смотрит на меня. Её глаза поразительны – один зелёный, другой голубой, и оба нереальных оттенков, словно взятых из какого-то чужого места.
– Не будь так уверена, что станешь королевой, сестрёнка, – говорит Гариус весёлым тоном, но за улыбкой слышна боль. – Когда отец увидит, что я сделал с его вложениями, он…
– Он просто дал денег, чтобы тебе было чем заняться, – говорит Алиса. Она мрачно хмурится, словно произносить суровую правду оказалось не так приятно, как она думала.
– Отец знает, что король должен править экономикой так же, как и людьми… – Гариус замолкает и смотрит в сторону сестры-близнеца. – Я мог бы быть королём…
Молчаливая Сестра невозмутимо смотрит, те странные глаза долгое время от него не отрываются. В конце концов она едва заметно качает головой и отводит взгляд. Лицо Гариуса разочарованно замирает. Под деформированным лбом он почти симпатичный.
– Я буду королём. – Он снова поворачивается к городу за окном. – Ты не видишь всего!
Они втроём стоят в этой тусклой комнате башни, где живым кажется только яркое квадратное пятно света от окна на полу.
Меня что-то беспокоит – я где-то должен быть, должен что-то делать.
– Просыпайся.
Я оглядываюсь посмотреть, кто из них это сказал, но все они погружены в свои мысли.
– Просыпайся.
Я вспоминаю тёмную улицу, ползущих мёртвых тварей, лежащую на дороге ведьму.
– ПРОСЫПАЙСЯ!
Я попытался проснуться, хотел широко открыть глаза, со всей своей решительностью стараясь выплюнуть кровь изо рта и стряхнуть оковы бабушкиных воспоминаний.
– Просыпайся. – Я открыл глаза и посмотрел на Хеннана. – Подъём. – От паники я вмиг вскочил на ноги, пошатнулся и добрался до стены дома, чтобы не упасть. Какой-то части меня ещё казалось, будто она в той комнате в башне.
– Сколько?
– Вечность! – Хеннан посмотрел на меня. Его лицо было грязным и взволнованным. Он спас фонарь, когда я падал, хотя выглядел тот довольно помятым.
Я взглянул на небо – по-прежнему бархатное и усыпанное звёздами.
– Не могло же пройти больше часа? – Заклинание Кары могло неделю продержать меня на спине. Она так и планировала? Возможно, я стал менее восприимчивым. – Два часа?
Хеннан пожал плечами.
– Пошли. – Я схватил фонарь и пошёл вперёд. Меня преследовали голоса Гариуса и Красной Королевы, звучали где-то глубоко за воображением.
Я спешил, поворачивая случайным образом, и раскрывал фонарь только когда показывалась очередная преграда – в остальное время сломанный кожух пропускал достаточно освещения, чтобы мы не врезались в стены. Я не отрывал взгляда от пятна света перед собой – стоило мне глянуть на темноту, как я видел в ней очертания комнаты Гариуса. Тогда он казался менее искалеченным, но отлично понимал, что такой изуродованный король никогда не сядет на трон. Но всё же взрослым часто сложно представить детские мечты. Дети в обеих руках несут свои хрупкие мечты перед собой, ожидая, когда мир поставит им подножку.
Я бежал, преследуемый жизнями и мечтами других людей, и всякий раз, как замедлялся, они меня настигали, бурлили вокруг меня, наполняя ночь, так что мне приходилось продираться через эти образы, через запахи, воспоминания о прикосновениях, изо всех сил сопротивляясь, чтобы они меня не затащили в один из этих бесконечных снов, которые изводили меня во время путешествия на юг.
Со временем видения сократились, и мы вышли на более широкие улицы, где, несмотря на поздний час, всё ещё изредка ходили люди. Приближалось утро, и я чувствовал, что могу отогнать воспоминания, подожжённые моей кровью, по крайней мере до тех пор, пока мне не придётся уснуть – сложно сказать, какие сны тогда придут. Если Сейджес захочет что-то выведать, ему придётся сразиться с магией Кары. Я подтащил Хеннана к краю дороги и осел, прислонившись спиной к стене.
