Братство волка - Фарланд Дэвид (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗
Он продолжал спать, когда Пэштак повел небольшой отряд обратно на север в Дейазз, а затем дальше, на запад, мимо священных Голубиных гор.
Там, на горной тропе, Боринсон ненадолго проснулся и увидел крутые белые скалы. На высоте четырех тысяч футов над пропастью к ним прилепились старинные жертвенники и куполообразные храмы. Когда-то, много веков назад, оттуда прыгали вниз те, кто хотел посвятить свою жизнь Воздуху.
Если желание было чистым, человек обретал дар полета. Но если Воздух отказывал, он разбивался насмерть.
По слухам, дар обретали порой даже дети. Но Воздух наделял им далеко не каждого, и внизу, в Долине Черепов, лежало немало тому подтверждений.
В новые времена безумцев, которые пытались взлететь, находилось немного, и Боринсону еще не доводилось слышать о том, чтобы, кроме Властителей Неба, кто-то получил власть над Воздухом. Иногда кто-нибудь уходил из дома, отдаваясь на волю ветра, и ветер нес его куда вздумается, «Летящие по ветру», как их называли, жили в одиночку и нередко, чтобы прокормиться, становились ворами.
Рядом с Саффирой ехали два ее телохранителя, двое громадин, которых звали Ха-Пим и Махкит. Королева закуталась в покрывала, чтобы никто не мог увидеть ее лица. Но и покрывало не могло скрыть блеск ее глаз и очертания нежного тела.
Она ехала молча, но все ее движения поневоле притягивали взгляд.
С каждой минутой она становилась все прекраснее, ибо во Дворце Наложниц в Обране было немало женщин, исполненных красоты.
Через векторов Посвященных Способствующие передавали их красоту Саффире.
Ей не нужно было находиться в Обране, чтобы получить дары, поскольку человек, раз отдавший дар, вступал со своим лордом в магическую связь, разорвать которую могла лишь смерть одного из них.
Когда женщина отдавала дар обаяния, вся ее красота переходила к ее лорду. Если эта Посвященная получала последствии дар обаяния от кого-то другого, красоты у нее не прибавлялось. Полученный дар тоже переходил к лорду.
Подобные Посвященные, поддерживавшие постоянную связь с лордом, назывались векторами. И сейчас женщины, которые уже были Посвященными Саффиры, принимали дары от других. Те, кто отдал ей обаяние, принимали и передавали обаяние; кто отдал голос — передавали голос.
Саффира воспользовалась подарком Короля Земли как нельзя лучше. Она рассчитывала к тому времени, когда предстанет перед Радж Ахтеном и попросит его прекратить эту затянувшуюся войну, иметь уже не сотни даров обаяния, а тысячи.
Пэштак не один час вел их по горным тропам, и один раз им пришлось объезжать войско Радж Ахтена, двигавшееся к крепости в Мутабайме. Боринсон снова заснул.
Лишь когда все пятеро достигли границы в горах Хест, они остановились, и Боринсона разбудили, чтобы он поел.
Близилась ночь, и Пэштак, стащив его с седла, сказал:
— Поспи здесь часок, пока я приготовлю ужин для ее величества.
Боринсон тут же опустился на подстилку из сосновой хвои и заснул бы немедленно, когда бы на него не пахнуло духами Саффиры.
Она прошла мимо, и сон мигом слетел. Боринсон сел и так долго смотрел вслед ее грациозной фигурке, что это не понравилось Ха-Пиму.
В кронах сосен ворковали голуби, в сухом горном воздухе витал запах близкой воды. Боринсон посмотрел на запад.
Никогда он не видел, как садится солнце над Соленой Пустыней Индопала, и увидев, запомнил это навсегда. Пустыня, растянувшаяся на сотни миль, казалась совершенно плоской, вечернее солнце окрашивало ее в нежно-фиолетовый цвет, ветер гнал над равниной облака красной пыли. Солнце, почти скрывшееся за горизонтом, походило на огромную розовую жемчужину.
Но никакая красота пустыни не могла сравниться с прелестью Саффиры. Боринсон с замиранием сердца следил, как она спустилась по склону к укромной узкой долине, как встала на колени возле небольшого озерца, где на берегу среди камней цвели примулы и летали пчелы. Саффира скинула покрывала, и красота ее отозвалась в душе Боринсона невыносимой болью. Это была настоящая пытка.
Склонившись над озером, она посмотрела на свое отражение. К закату ей уже передали сотни, а быть может, тысячи даров обаяния и Голоса.
Затем обернулась и увидела, что Боринсон не спит и смотрит на нее.
— Сэр Боринсон, — сказала она ласкающим слух голосом. — Подойдите, посидите со мной.
Он поднялся, ноги стали вдруг непослушными. Переставляя их, будто бревна, подошел и почти упал рядом с нею. Саффира обольстительно улыбнулась и коснулась его руки.
Ха-Пим придвинулся ближе, сжимая рукоять кинжала. Выражение лица здоровяка-охранника ничего хорошего не сулило.
— Достойна ли я того, чтобы передать вашу просьбу о перемирии? — спросила Саффира.
— Достойны, — кое-как сумел выдавить Боринсон. — Еще бы нет.
Ее голос прозвучал для него музыкой, а собственный показался хриплым карканьем.
— Скажите, — продолжала Саффира, — у вас есть жена?
Боринсон сообразил не сразу. Беспокойно сморгнул.
— Жена?.. Да, миледи.
— Она красива?
Что он мог ответить? Раньше Миррима казалась ему красивой, но по сравнению с Саффирой она была… просто корова.
— Нет, миледи.
— И давно вы женаты? Он попытался вспомнить.
— Недавно, дня два. А может, три.
«Кажется, я выгляжу полным дураком», — подумал он.
— Но вы уже немолоды. А раньше у вас не было жены?
— Что? — спросил он. — Четыре… да, так.
— Четыре жены? — переспросила Саффира, подняв бровь. — Для человека из Рофехавана это много. Я думала, у вас принято иметь только одну.
— Четыре дня, как я женился, — пробормотал Боринсон. — Именно так. Четыре дня.
Он постарался произнести это как можно внушительнее.
— А раньше сколько у вас было жен?
— Ни одной, миледи, — отвечал Боринсон. — Я… служил телохранителем принца. Времени на жену не оставалось.
— Печально, — сказала Саффира. — Сколько же лет вашей жене?
— Двадцать… лет, — уточнил Боринсон.
Саффира оперлась о камень, откинулась назад. При этом она задела руку Боринсона, и он уставился на свои пальцы, не в силах отвести взгляда.
Ему хотелось протянуть руку, дотронуться до Саффиры еще раз, но знал, что это невозможно. Она не создана для таких ничтожеств, как он. Она коснулась его случайно, и больше этого не повторится. Он вдохнул аромат ее духов.
