Тёмное солнце (СИ) - Евдокимова Лидия Григорьевна (книги бесплатно без txt) 📗
Позади тихо шёл кто-то еще, шаги были лёгкими и почти неслышимыми.
— Госпожа, — раздался голос Надиры, — я хотела сказать… — она запнулась на некоторое время, подбирая слова. Лаитан ей не препятствовала, хмуро поглядывая на блестящее стекло океана внизу, отражавшее тусклый солнечный свет, пробившийся сквозь отступающий вокруг туман. Блики играли на застывших водах великого отца, словно море света, в котором сгорали судьбы и отдельные жизни, чтобы потом выползти в темноте ночи и завыть в небо от тоски и одиночества. Лаитан понимала их, как никто другой.
— Госпожа, мне очень жаль вас. Ваш путь безмерно скорбен и тяжёл, но я сделаю все, чтобы облегчить его, насколько смогу, — выдохнула на одном дыхании Надира. Медноликая вздохнула и сказала, не поворачиваясь:
— Знаешь, как мне себя жаль, Надира? Пожалуй, мне жаль себя куда больше, чем кому-либо еще. Только у каждого своя дорога. И моя оказалась короткой и одинокой.
— Вы про эту чернявую дурочку? — не сдержала смешок Надира. Лаитан подумала, что ей в пору было бы покраснеть.
— Не такая уж и дурочка, если сумела нас обмануть в тумане, — передёрнула плечами Лаитан.
— Госпожа Лаитан, — придвинувшись поближе и взяв за руку свою госпожу, зашептала Надира, — если женщина уверена в себе и в том, что ее выбрали, она никогда не станет пытаться уничтожить ту, к кому не ревнует, — со смешком сказала травница. Лаитан почувствовала, как щеки стали горячими. Слышать это было, как ни странно, приятно.
Отец
Полукруглый холм-остров, казалось, вырастал из замершего в стекле моря по мере приближения к нему. Туман рассеялся почти полностью, оставив только тонкую молочно-белую взвесь в воздухе. Словно туман был живым, и не ушел прочь, а затаился, поджидая удобного случая, чтобы накинуться на беспечных путников.
Но беспечностью больше не страдал никто из решившихся на этот переход. Варвары, горцы и имперцы догнали ушедших вперёд Морстена и Лаитан, и смотрели на них с мелькающими во взглядах ненавистью, уважением и страхом. Демон, нападавший из тумана, унес несколько жизней, но, судя по всему, Тёмный и Медноликая как-то смогли с ним справиться. Как именно — осталось скрытым туманом и неверными звуками в нем.
Поросший лесом остров казался Морстену ненастоящим. Искусственным. В знаниях отсутствовали упоминания о строительстве чего-то подобного, но, зная Замок, северянин предположил, что тот не передал эту информацию, чтобы не портить предстоящего действа. Внутри у Тёмного что-то сжалось, словно от волнения. Он впервые соприкоснулся с чем-то грандиозным, непонятным и древним, оставшимся в наследство от тех, кто привел его народ в эти земли. Но благоговения Морстен не испытывал. Вспоминая то, что насовал в голову Крес, властелин Севера мог только беззвучно ругаться, и сдерживаться от плевков, понимая, как много лишнего наворотили их предки. Лишнего, ненужного и, чего уж там, откровенно глупого.
А еще он понял, что чувство сжатости возникает от ожидания удара в спину, нападения или какой-то иной подлости Посмертника. Присутствие повелителя смерти ощущалось как никогда сильно. И Лаитан… «Я не знаю, как ей помочь, да и не знаю, хочу ли я этого, — признался себе Морстен. — И, кажется, никто не знает. Даже Крес».
Мост впереди упирался в сплошную скалу, на которой были вырезаны символы двойного солнца и луны, обведённые залитым темной краской кругом. Внизу, на уровне груди человека среднего роста, выделялись три небольших углубления, напоминавших следы ладони, если надавить ею на застывающий строительный раствор или размягчившийся камень, обработанный зельями дварфов.
Вход окружали узловатые корни деревьев, пробившиеся сквозь толстый слой почвы, и напоминавшие клубки змей. Высохшие, они были мертвы, как и засохшие стволы над скалой. С искривлённых ветвей давным-давно осыпались листья, хотя в нескольких десятках шагов деревья выглядели здоровыми и полными сил, несмотря на условия жизни и морской климат.
— И что дальше? Выломать ее не смогу даже я, — обернулся к Лаитан Морстен. Шаман, которому он помогал идти, глухо кашлянул, но смолчал, внимательно смотря на дверь. Гравейн нахмурился, поглядев на углубления с недоверием. Слишком просто все было.
Медноликая подошла ближе, покачиваясь. На ее бледном лице, замершем, словно маска, была написана решимость.
Упругая волна сжатого воздуха мягко толкнула ее в грудь, словно ладонь, не преграждающая путь, но остановившая шаги на время. Чужие голоса стали невыносимыми, заполнив голову полностью и создав неразбериху в ней. Они звучали все сразу, перебивая друг друга, перекрикивая слабеющий голос разума самой Лаитан. Она сжала зубы до скрипа, зажмурившись и с усилием делая последний шаг за черту, у которой остановился северянин. «Заткнитесь, — приказала Лаитан мысленно, — замолчите!» — и голоса унялись, послушавшись. Разум стал чист и пуст, и внутри головы разорвался пузырь безмолвия. Медноликая подошла вплотную к скале и посмотрела по сторонам.
Ветрис тоже подошёл ближе, оскалив зубы в вызывающей улыбке. Знаком он приказал Киоми оставаться на месте, и та беспрекословно послушалась беловолосого варвара. На лице Коэна проступали выражения насмешливой злобы и темного вызова. Лаитан обратила внимание, что Безымянные, прежде везде сопровождавшие своего лидера, сейчас остались позади, вместе с горцами и их предводителем, который не стал соваться вперед, предпочитая позицию наблюдателя.
Лаитан приложила ладонь к углублению посередине, резко мотнув головой в сторону.
— Встаньте рядом и сделайте так же, — глухо сказала она. Голос был сосредоточенным, ладонь замерла, едва не касаясь углубления. Морстен с просветлевшим от понимания лицом разгадки, и Ветрис, напрягшийся так, что вздулись вены на его висках, шагнули вперёд синхронно, вытянув ладони вперёд. А Лаитан вдавила свою в углубление.
Кожу пронзила резкая боль, словно ее сначала опалило огнём, а потом залило кислотой. Лаитан едва не отдёрнула ладонь, но удержалась, чувствуя, как боль перешла в покалывания сотнями иголочек. Скала вздрогнула, сверху посыпались камешки и листья сухих деревьев. Выемки под ладонями окутались светом. Серебристый и золотой мерцали ярко, тогда как тёмный оставался непроницаемым пятном, расползающимся вокруг руки Морстена. По лицу варвара скатились капли пота, он прикрыл глаза, и что-то прошептал. Северянин стоял спокойно, только его пальцы на скале мелко подрагивали. Лаитан закусила губу.
И тут скала вздрогнула, мягко расходясь в стороны и обнажая зев темноты, откуда дохнуло затхлостью. Воздух с шипением всосался внутрь, заполняя собой пространство, и чей-то безликий голос сказал оттуда:
— Приветствую капитана и первых помощников на борту ковчега. За время вашего отсутствия происшествий нет. Системы готовы к запуску.
Мужчины рядом сначала отпрянули от звуков, но после ступили один за другим в темноту, оставив Лаитан позади. И Медноликая, глядя, как они пропадают в зеве скалы, где уже зажигались крошечные светлячки огней по стенам, подумала, что все вышло слишком просто. Чересчур просто после того, как они претерпели столько трудностей на пути. Она оторвала ладонь от выемки с некоторым усилием, недоумевая, почему у других это вышло проще и быстрее. Лаитан посмотрела на свою кожу и в ужасе шагнула назад. Кожа на ладони была покрыта кровоточащими язвами, в которых виднелись тёмные пятна, исчезающие под взглядом, всасываясь в кровь. Рука начала пульсировать, когда по ней растекался яд.
«Яд Посмертника», — догадалась Лаитан. Осторожно натянув перчатку на руку, она пошла вслед за остальными, кивком приказав людям и тхади двигаться за ней.
Лаитан решила промолчать о том, что произошло. До цели оставалось несколько шагов, и тогда последняя шутка Посмертника уже не будет такой весёлой. Умирать все равно придётся, но пугать своих жриц для этого не обязательно.
А тем временем правая рука уже повисла плетью, теряя чувствительность и нагреваясь, словно по ней растекалось расплавленное золото. Антитела в крови Лаитан пытались избавиться от заразы, но безуспешно. По лицу покатился пот, шаг стал нетвёрдым, взгляд затуманился.
