Многорукий бог далайна (Илл. А. Морозова) - Логинов Святослав Владимирович (читать книги бесплатно txt) 📗
Ай с плоской костью в руке присматривала за шипящими на камне кусками, Шооран резал мясо на тонкие ломти и думал. Вспоминал жутковатую сцену, что наблюдал сегодня утром. Они тогда шли вдоль далайна, высматривая, не найдется ли что-нибудь полезное для их походного хозяйства. Умирающий далайн ничуть не отличался от далайна великого, с тем же пренебрежением он вышвыривал на берег населявшую его мразь. Людей на берегу почти не было, и Шооран невольно обратил внимание на одинокую фигуру, разделывающую неподалеку от кромки прибоя рыбу. Это была обычная, никчемная рыба, каким даже названий не придумывают за полной ненадобностью. Ее плавники не годились ни на крючки, ни на иглы, чешуя не отличалась от всякой иной чешуи, и вообще, было неясно, что могло заинтересовать добытчика в этой твари. Лишь подойдя поближе, Шооран понял: человек ест. Он отрезал от растерзанного бока рыбы куски розоватого, сочащегося жидкой кровью мяса и тут же, давясь и чавкая, пожирал их.
— Зачем? — невольно вырвалось у Шоорана.
Человек поднял мутный взор и невнятно произнес, кривя наполовину парализованный рот:
— Вкусно. Только рот колет, губы как чужие. А так вкуснятина, никогда такого не едал. Что же, одному Ёроол-Гую сладко кушать? — и он снова погрузил почти уже непослушные руки в чрево добычи.
Такое случалось все чаще: изголодавшиеся люди набрасывались на валяющуюся вдоль берега рыбу, желая хотя бы умереть сытыми. Многие из них успевали рассказать о чудных видениях, что их посещали, и о дивном вкусе отравы. Эти рассказы передавались из уст в уста, и волна самоубийств росла с каждым днем.
Тогда у них еще не было парха, и Ай, проходя мимо рыбоеда, сглотнула, завистливо глядя на него. Шооран поспешил увести Ай. Через несколько шагов он оглянулся. Рыбоед лежал возле освежеванной туши, пытаясь скрюченной рукой вырвать хотя бы еще один кусок. Конвульсивные движения становились все реже и бессмысленней.
Теперь Шооран размышлял, а не создадут ли массовые самоубийства новую религию. Уж больно привлекательна такая кончина для изголодавшегося человека. Тогда берег опустеет быстрее, чем можно надеяться.
— Скоро мягмар, — произнес Шооран задумчиво, — как вода появится, пойдем в дикие земли. Там, считай, никого не останется. Огородим большой участок поближе к далайну. Соседей подберем хороших, я знаю таких. Алдан-шавар закроем, будем там хлеб хранить. Наыса насушить можно много. А воду в бурдюках хранить, как вино. Авхая бы промыслить, из него бурдюк хороший будет.
— Ага, — подтвердила Ай.
— Моэртал воду в ямах хранит. Заранее выдолбил и налил. Запасливый он. Говорят, у него там и бовэры живут. Нам тоже надо будет так сделать. Выдолбим ванну как для макания ухэров, просмолим, чтобы вода не ушла, и отведем туда ручей.
— Ага.
— Весной, глядишь, и у нас бовэры заведутся, а нет — так у Моэртала купим пару и сами разведем. Соседей только надо подобрать, какие и работать умеют и за себя постоять. Я кое-кого уже присмотрел. Вот заживем — и с хлебом, и в водой, и с мясом.
— Ага! — согласилась Ай.
За последний год уродинка сильно изменилась, хотя ничуть не выросла. Зато она стала чаще и осмысленней говорить, а ела все, не отвергая сухих произрастаний. Когда жизнь наладится, она будет хорошей помощницей. Вот и сейчас, беседуя с Шоораном, Ай не забывала переворачивать подсохшие ломтики.
Пяток человек, хорошо одетых, но изможденных до крайности, остановились неподалеку, пристально глядя на шипящее на камне мясо. Люди были вооружены, но уже по тому, как они держали гарпуны и копья, было ясно, что это не охотники и не цэрэги, а обычные крестьяне, согнанные голодом с бесполезной земли.
— Гля!.. — сказал один. — Мясо!
Второй, стаскивая на ходу новенький жанч, шагнул к Шоорану.
— Слушай, парень, продай? Ну хоть чуть-чуть… У тебя же много.
Шооран молча покачал головой и, чтобы сразу положить конец неприятной сцене, извлек на свет хлыст. Тонкий ус словно сам собой развернулся и задрожал тонко посвистывая. Обычно при этом всякий нежелательный разговор немедленно прекращался, но сейчас, верно, нервы у мужчины не выдержали, и он, вместо того, чтобы поскорее отойти, лишь отступил на шаг и закричал, размахивая копьем словно палкой:
— Сволочь! Мразь вонючая! Зажрались на нашей крови, мясо впрок готовите, а ты помирай! Да?!
— Что ты?.. Оставь… — дергал его за рукав пожилой крестьянин, но тот, что с копьем вырвал руку и с криком: «Га-ады!..» — кинулся на Ай, которая спешно запихивала в торбу последние куски.
Ай проворно отпрыгнула, но сзади оказался жгущий авар. Ай метнулась в сторону, и в этот миг крестьянин неумело, словно сноп соломы насаживал на вилы, ткнул ее копьем.
— Не-е-ет!.. — вопль сам вырвался из груди Шоорана.
Хлыст перечеркнул нападавшего, рванулся, расплескивая обрывки праздничного жанча, ярко спрыснутые кровью, и рухнул на второго мужика, замершего словно изваяние и даже не пытавшегося защищаться. Пятеро людей были изрублены прежде чем успели хоть что-то предпринять для своего спасения, лишь пожилой миротворец успел крикнуть: «Не надо!», — то ли Шоорану, то ли еще своему приятелю.
Шооран нагнулся к упавшей Ай, отнес в сторону от авара, уложил, распахнул жанч, чтобы осмотреть рану. Отек еще не появился, рана на тщедушном тельце, в котором не было ничего женского, казалась ссадиной, даже не слишком глубокой, но Шооран видел, как пузырится при дыхании кровь, значит каменный наконечник задел легкое. Шооран встряхнул флягу. Промыть рану? Но Ай захочет пить, а воды больше нет. Хотя…
Шооран подбежал к убитым. У старика нашлась почти полная фляга. Когда Шооран вернулся, Ай лежала раскрыв глаза.
— Потерпи, — сказал Шооран. — Я тебя вылечу.
— Не-е, — едва слышно выдохнула Ай, и кровь тут же окрасила бесцветные губы. — Я умру. Но это ничего, ты ведь не любишь миня.
— Я тебя люблю, — запоздало произнес Шооран.
— Не… Ты так придумал, потому что тебе некого любить.
Ай закрыла глаза.
Шооран промыл рану, наложил чистую повязку и сидел рядом с Ай, отирая с губ выступающую кровь, до тех пор, пока она не перестала течь.
Ждущий мягмара далайн был непривычно тих. Шооран подошел к самому краю, опустился перед бездной на колени. Разжал руки…
— …тебе отдаю я лучшую из женщин…
Потом долго стоял с поникшей головой, пока случайный бугор не обдал его липкой влагой. Выброшенный ыльк впился в полу жанча, дергая суставчатым телом. Лишь тогда Шооран поднялся.
— За что? — спросил он. — Я же отказался…
Новый бугор выплеснул к его ногам клочья хитинового волоса и уродливых стеклянистых существ. Существа беспомощно дергали ломкими ногами, пихая друг друга.
— Говоришь, это не ты? — крикнул Шооран в далайн. — Это вы вместе!
Он быстро пошел прочь, движением хлыста проламывая просеку в зарослях косо растущего хохиура. Он искал людей. Те, что убили Ай — сами мертвы, но есть и другие и они ничем не отличаются от тех… Дрожащая от нетерпения рука физически ощущала, как хлыст передает ей мягкое сопротивление рассекаемой человеческой плоти. Какая-то женщина в одиночку ковырявшая чавгу, увидела Шоорана и охнув, поспешила прочь. Шооран дернулся было за ней, но вдруг остановился.
— Ничего… — процедил он. — Я расплачусь со всеми разом. Вы отняли у меня Ай, теперь мне действительно нечего терять.
Шооран осмотрел свое снаряжение, с удивлением обнаружил за спиной мешок, а в нем нашел прибранное Ай мясо и чужую флягу. Запасов должно хватить до мягмара, а там он позаботится, чтобы это был последний мягмар.
Ночью в далайне возникло шесть оройхонов.
Весь день озверевшие цэрэги уничтожали всех, кто казался хоть немного подозрительным. Обнищавшие земледельцы помогали им, избивая друг друга. В несколько часов мокрые оройхоны опустели, на болотах остались лишь отряды цэрэгов. И все же, на следующую ночь появилось еще три оройхона, а потом еще три. Они появлялись прямо на глазах у мечущейся стражи, которая тщетно пыталась открыть илбэча.
