Трон знания. Книга 3 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир" (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
— А если я уже мёртв?
— Сынок! — проговорил Йола, усевшись рядом. — Ты молод и силён. Поверь, впереди у тебя долгая жизнь.
— А ты спроси меня: хочу ли я долго жить? — Вилар высыпал из сумки содержимое, взял блокнот. — Хочешь знать, что там написано?
— Хочу.
— Ты хочешь влезть ко мне в душу?
— Хочу.
Вилар сжал блокнот в кулаке:
— Не надо слов, не надо взглядов.
Просить, прощать и ждать не надо.
И участь сердца решена.
На зов ответит тишина.
— Ничего не понял, — сказал старик.
— Вернуть её нельзя. Забыть невозможно.
Йола потёр кончик носа:
— Звучит как надпись на надгробии.
— Это и есть надпись на надгробии.
— Кто умер?
— Я, — выдохнул Вилар.
— Влюбился что ли?
— Как ты догадался?
— В кого?
— Не выводи меня из себя, старик, — кипятился Вилар. — Ты же всё знаешь.
— Не знаю.
— Весь замок знает. Весь Грасс-Дэмор знает. Тезар знает! А ты не знаешь.
— Сынок, я живу далеко от Тезара. В замке бываю редко. Слуги у вас будто немые, слова не вытянешь, а доверие Муна я ещё не вернул.
— Я люблю Малику, — произнёс Вилар и затолкал блокнот в сумку.
— А она?
— Она любит другого.
— Кто? Малика?
Вилар щёлкнул замком на сумке:
— Малика, старик. Ваша Малика.
— Кого? — Йола свёл брови. Мимолетная мысль всколыхнула воспоминания: то, что его удивило, но он забыл обдумать после бала. — Адэра?
— Ты догадлив, старик.
— Будь я проклят!
— Ты чего? — спросил Вилар.
— Бедный брат… — Старик уронил руки на колени. — Бедный Мун. Он похоронил всех, кто был ему дорог. Всему виной я, дурень старый.
— Не всех. Малика жива.
Йола качнул головой:
— Жива. Отвезёшь меня в замок? — Посмотрел исподлобья. — Или ты надумал сбежать в свой Тезар?
— Думал, но не сбегу. — Вилар скривил губы. — Я ведь до сих пор на службе у правителя.
Старик потёр кончик носа:
— Куда детей денешь?
— Возьму с собой. Потом отправлю в Ларжетай. У меня там дом. Предложу работу их бывшей соседке и её мужу. Будут за ними присматривать.
— Оставь их здесь. Хотя бы до осени. Пусть окрепнут. Хатир поправился. Даже чуток вырос.
— Не помешают?
— Ориенты к ним прикипели. — Старик поднялся. — Иди, обсохни возле костра. И спать. Завтра отвезёшь меня к Муну.
Следующий день начался с сюрприза. Вилар успокаивал рыдающих детишек — они решили, что он их бросает — и не сразу заметил, как оживился лагерь. Когда Тунай забрался на опрокинутую лодку и закричал, указывая вверх, Вилар обернулся к скале и запрокинул голову. На краю обрыва виднелись машины охраны и автомобиль Адэра.
Спустившиеся на берег стражи сообщили, что правитель в скором времени прибудет на шхуне. Ориенты открыли рты. Никто не надеялся, что ветоны сдержат обещание и отремонтируют посудину, пережившую зимний шторм.
Йола что-то крикнул. Морской народ очнулся. Смеясь, забегал, засуетился. Тейта и Соти запрыгали, хлопая в ладоши — дети не понимали, чему радуются взрослые, но с детской жадностью впитывали в себя всеобщее веселье и щедро делились счастьем с другими. Сильнее всех ликовал Хатир: он впервые увидит настоящий корабль, настоящего короля, а самое главное — маркиз никуда не уезжает.
Ориенты наводили в пещерах порядок, просушивали на ветерке матрасы и одеяла, сворачивали сети, убирали в грот лодки, чистили песком котелки и плошки. Детвора собирала водоросли, выкинутые волнами на берег. И лишь один Вилар вышагивал взад-вперёд, злясь, что не уехал час назад.
Солнце жгло нещадно. Море было, как никогда прежде, солёным и тёплым. Альбатросы, чайки, бакланы усеяли шапки рифов и затихли в ожидании вечера — рыба ушла на глубину и поднимется, когда спадёт жара. Вилар с удивительной лёгкостью преодолел расстояние до подводной скалы — вода выталкивала тело будто пробку, и каждый гребок руками приравнивался к двум. Пронзительным свистом согнал птиц и взобрался на горячий камень. Чайки с визгливыми криками покружили над головой и, обронив несколько перьев, растворились в знойной дымке.
Вилар взглянул на обрыв, падение с которого познакомило его с морским народом. Каменная лестница дотянулась почти до вершины крутого откоса. Скоро можно будет убрать канаты, установить перила и проложить резиновые ленты по краям ступеней, чтобы ни дождь, ни снег не стали помехой для безопасного подъёма и спуска.
Его внимание привлекли стражи на краю обрыва. Прикладывая ко лбу ладони козырьком, они смотрели на горизонт. Ориенты толпились возле кромки воды и, оживленно жестикулируя, что-то обсуждали.
Вилар понял, что находится за его спиной. Первым желанием было броситься в воду и поплыть к берегу. Он даже сделал шаг, но ноги и руки вдруг стали чугунными. Захотелось упасть, прижаться грудью к камню, слиться с ним, превратиться в тень облака, чтобы тот, кто украл сердце Малики, не заметил его и проплыл мимо.
Стиснув зубы, Вилар обернулся. Недалеко — примерно в миле отсюда — виднелись очертания двух шхун. Двух! Их рассмотрел и морской народ. Ветер донёс крики: «Их две! У нас две шхуны!» Вскоре с парусников сбросили якоря, спустили лодки. По трапу сошли люди.
Первым к Вилару подплыл Парень. Взгромоздив лапы на камень, вывалил язык. Лодка приблизилась к подводной скале намного позже зверя. Стражи подняли вёсла. На носу стоял Адэр. На скамьях сидели стражи и Малика. На корме развалился Иштар. Вторая лодка, не останавливаясь, понесла к берегу ветонов.
— Ты не терял время зря, — произнёс Адэр, рассматривая Вилара.
— Здравствуйте, маркиз Бархат, — проговорила Малика, устремив на него безмолвный взгляд. Вилар ответил кивком.
Адэр снял рубашку и сапоги. Перешагнув через борт лодки, встал на камень:
— Чёрт! Рядом с тобой я, как бледная поганка. Может, и мне взять отпуск?
Вилар пожал плечами, чувствуя себя неловко в штанах из тонкой, прилипшей к ногам ткани.
— Как вода? — спросил Адэр.
— Тёплая.
— Поплыли?
— До берега слишком далеко.
— Можешь сесть в лодку, — сказал Адэр и прыгнул в море.
Вилар плыл за ним и поражался: как друг умудрился сохранить форму? Гребки сильные, симметричные. Мощные движения бёдер и ног выносили на поверхность воды то спину, то голову и плечи. В Тезаре Адэр почти каждый день тренировался до седьмого пота (если не уходил в затяжной загул). Здесь же, в Грасс-Дэморе, иногда бегал по лестницам в заброшенном крыле замка, порой подтягивался в саду на ветках деревьев, несколько раз Вилар видел, как Адэр отжимался на кулаках.
И всё же силы были уже не те. Выбравшись на берег и упав на горячий песок, Адэр с трудом перевёл дух:
— Вернусь в Лайдару, буду каждый день плавать. — Похлопал Вилара по колену. — И ты со мной.
Детвора восторженно заверещала. Парень решил найти себе друзей, которые не будут щёлкать перед носом пальцами, дёргать за ошейник, прижимать ногой к полу и спихивать с постели. Зверь носился по воде, прыгал, падал, окунался с головой. В перерывах между трюками замирал, глядя на детей. Получив порцию визга и смеха, продолжал представление.
Не смея приблизиться к правителю, ориенты окружили ветонов и Иштара и возбуждённо обсуждали шхуны: новую и отремонтированную старую. Неожиданный подарок — после ста лет взаимной ненависти двух древних народов — стал бальзамом для израненных душ.
Йола подсел к Адэру и повёл тихую беседу. Вилар подозревал, что разговор идет о нём, но не слушал. Малика разбередила сердечные раны. Какой же она стала хрупкой. Вилар мог обхватить её талию ладонями и соединить пальцы. Взять на руки и взобраться на скалу. Ветер трепал подол её платья, и казалось, будь порыв чуть сильнее, Малика взметнулась бы к солнцу.
Вилар поднялся, хотел подойти к ней, но Малику окружили ориентки и повели в пещеру. Переступил с ноги на ногу, испытывая неловкость, присущую незваному гостю. Окинул взглядом побережье. Каждый чем-то занят, и только он никому не нужен.
