Изувеченный Маг (СИ) - Крей Константин (книга бесплатный формат TXT) 📗
Неизвестно сколько времени прошло перед тем, как он остановился, чтобы перевести дух. Руки вытянулись вперёд, лицо уткнулось между плеч. Поза не самая удобная, но лучшая в этой ситуации. Тело ныло так, словно Летара привязали к лошади и несколько часов волокли по оврагу, голова трещала от кислородного голодания, ладони оказались стёрты в кровь.
Летару нужен был перегиб в борьбе с Дерасом. Некие беспроигрышные условия. Подражание земляному червю, которого могло в любой момент раздавить просевшим потолком, очень отдалённо напоминало хоть сколько-нибудь выигрышную ситуацию. Однако, даже эта затея могла оправдаться, если представить некие допущения в ясновидении Дераса. Если та коряга и правда была случайностью, и Дерас не ждал Летара, то появление убийцы в городе пройдёт незамеченным.
"А там и до тайника с Кирионовским огнелистом недалеко".
Мысли о выжившем эльфе подстегнули его. Он приподнял голову и впился потрескавшимися ногтями в каменное дно тоннеля.
***
Альмунский трактир, издавна привечавший головорезов всех мастей, претерпел изменения. Корнем тех изменений можно было бы назвать смерть прежнего владельца, Киля Приговорённого, получившего своё прозвище в тот же день, как он потерял руку и костяк преданных ему людей. И это было бы заблуждением. Причины изменений в трактире, стоило искать не внутри обшарпанных стен, но снаружи. Город по ту сторону неприветливо скрипящей двери преобразился. Столица пала под атакой западников, городские бои переломали кости города, а последовавшее разорение перемололо его кишки. В наименее пострадавших районах расположились войска захватчиков, их правитель со своей высокородной свитой обосновался во дворце, а выжившие имперцы были вынуждены ютиться в разбитом и разграбленном остове прежней столичной роскоши.
Участь не миновала и трактир. Новая стража поймала почти всех прежних посетителей, половину повесив, а вторую выслав куда-то за пределы города. Все ценности были найдены и конфискованы. Бумаги сожжены.
Однако, мужичонка по кличке Глот, что прежде торчал за барной стойкой, разливал пиво, да следил за настроением посетителей, сумел обернуть ситуацию в свою пользу. За неимением иных претендентов на собственность, он присвоил трактир себе, назначил стоявшего на дверях парнишку помощником и открыл здесь новое дело. Он стал переправлять за пределы Альмуна тех, кто был в состоянии заплатить, а помогал ему в этом тайный проход на волю, берущий начало под трактиром. С божьей помощью, псы из числа западников не сумели его вынюхать. Так что новый хозяин вооружился громоздким осадным арбалетом и стал ежедневно пропускать наружу одного-двух желающих. Иногда он получал под полтысячи золотых. Иногда полсотни и ещё радовался тому, что его не попытались прирезать во время заключения сделки, — что ни говори, а держать тяжеленный арбалет в руках было утомительно.
Сегодня что-то пошло не по плану.
Из погреба донёсся шум, и Глот вскочил, рефлекторно вцепившись в заранее взведённый арбалет.
— Что это? — испуганно брякнул он.
— Крысы? — предположил его помощник. — Или может последний покупатель струсил перед рекой и приполз назад?
— Так он сутки назад уполз, — мужичок потряс головой. — Но коли так, в расход его, а то деньги назад захочет, или ещё чего, растрезвонит всем про лаз.
Паренёк кивнул и вооружился ножом. Глот поковылял за ним, выставив арбалет вперёд. Вдвоём они подошли к двери в погреб, из-за которой раздавался шум.
— На счёт три распахиваешь дверь, — прошептал хозяин. — Раз… Два…
Из погреба раздался грохот и нечленораздельный вой, полный первобытного торжества. Вой этот со временем превратился в более осмысленный выкрик:
— Я убью сукиного сына, который поставил на проходе заслонку!
Помощник вытаращился и пробормотал:
— Голос вроде не его…
Побелевший трактирщик сглотнул и, поперхнувшись слюной, выкашлял:
— Три!
Дверь распахнулась, и взбудораженный нервным напряжением помощник нырнул внутрь. Он думал, что преимущество за ним, ведь он наверху лестницы. Он и не догадывался, что рост противника нивелирует по меньшей мере несколько ступеней разницы. И что у противника, соответственно, очень длинные руки.
Мёртвая хватка вцепилась в щиколотку парня и рванула на себя, уронив беднягу и протащив того затылком по половине ступеней. Замешкавшийся было Глот навёл арбалет на массивную тень на дне погреба, прицелился и не успел выпустить болт из ложа. Тень вскинула руки, и по стене протянулся ледяной нарост, мгновенно распространившийся до дверного проёма и плюнувший сгустком холода на тетиву. Трактирщик попытался выстрелить, но тетива примёрзла к ложу и отказалась двигаться.
Устрашающая фигура неторопливо поднялась по лестнице, перешагнув через валявшееся без сознания тело, и настигла впавшего в панический ступор трактирщика. Тот сумел совладать с собой лишь на мгновение, прищурившись и вглядевшись в лицо нежданного визитёра.
— А я вроде тебя знаю…
Летар оборвал чужую фразу ударом в челюсть. Отряхнув едва избежавшую переломов ладонь, он отпихнул осевшего мужичонку с дороги и пошёл к выходу из трактира. Дверь чуть с петель не слетела, когда он дал ей пинка и выбрался на улицу.
Небесная скатерть оказалась перепачкана крошками звёзд и жирными пятнами облаков. Летара передёрнуло. На дворе бог весть какой час ночи, путешествие по тоннелю забрало всю светлую часть суток. Получается…
"Начался восемьдесят шестой день. Времени до полудня и четверо суток сверху. С половину этого времени я как на ладони".
Летар почувствовал, как ударивший по организму адреналин теряет эффект. Он жив. Время в запасе есть. На выходе из трактира нет западни. Кажется. Измученное бессонницей, эмоциональным и физическим напряжением, тело убийцы утратило привычную прыть, напомнив о своей человеческой природе.
Летар провёл ладонью перед глазами и осмотрелся. Его взору открылись ряды окрестных зданий с выбитыми окнами, в побелку которых въелся слой крови и копоти. Дорога меж зданиями устлана остатками разломанной мебели и выпотрошенных сундуков, а в переулках до сих пор гниют трупы, собирая вокруг крысиное пиршество.
Летар поморщился, запоздало отметив про себя, что зрелище задело его не только пренебрежением западников к мерам по защите войск от эпидемии. Мужчины — преимущественно защитники города. Редкие женщины и дети из числа тех, кто отказался бежать из Альмуна. За все эти смерти заплачено не больше среднего солдатского жалования. Их участь — результат того, какое будущее выбрал Дерас Каас для своего плана.
Летар отвёл взгляд от останков, лежавших у его босых ног, и вернулся к осмотру округи. Патрулей западных солдат он не заприметил. Хрустнув распрямившейся спиной, он побрёл искать себе ночлег. Выбор его пал на первый попавшийся жилой дом, потерявший своих хозяев ещё с месяц назад.
Убийца проскользнул в жилище. Прихожей там не было, за покосившейся дверью сразу начинались тесные жилые помещения. Летар зашагал в дальнюю комнату, чувствуя, как ноги ступают по перьям из вспоротого постельного белья. Тут и там был выдернуты половицы; кровати и шкафы, слишком большие для того, чтобы вытащить их из дома, были разломаны в щепки. Западные солдаты не церемонились, когда искали здесь тайники с золотом.
Летар расчистил себе участок на полу и сел, прислонившись к стене. Засыпать было опасно, но необходимо. Без отдыха он не сможет продолжать свою миссию. Не сможет найти Кириона, не сможет подобраться к Дерасу, не сможет даже встать с треклятого пола.
Летар стянул с ладони перчатку и обратился к своему излюбленному ритуалу созерцания антрацитовой печати. Он уже свыкся с ней. Крест стал продолжением его мыслей и желаний, символом того, к чему он неосознанно шёл на протяжении десяти лет. Дерас Каас — графский сынок — отобрал у Летара прежнюю жизнь, толкнул на путь убийцы, а сам избежал наказания. Но не остановился на этом, решив воплотить понятие издёвки судьбы, обратившись к Летару, добровольно сунув голову в петлю и отдавая оттуда приказы. В происходящем чудилась насмешка, но была ли она там? Быть может Дерас вообще ничего не испытывает, потеряв чувствительность к краскам жизни? Может, он и не имел умысла испоганить конкретно Летарову жизнь, просто это было самым выгодным развитием событий из возможных?