Кровь и память - Макинтош Фиона (читать хорошую книгу .txt) 📗
Все шло гладко, пока Лайрика не позвал начальник караула. Вернувшись, он что-то прошептал на ухо Креллю, и они оба поспешили удалиться.
— В чем дело, канцлер? — поинтересовалась королева, когда Крелль вернулся. Лицо ее на протяжении всего ужина оставалось хмурым.
— Лекарь Герильд просит разрешения видеть ваше величество, — сообщил он и, немного помолчав, добавил: — Он выглядит очень усталым и встревоженным.
— Что там такое могло случиться? — удивилась Валентина и встала из-за стола. — В свое время этот человек лечил моего отца. Немедленно пропустите его ко мне!
— Ваше величество, может, мне проводить его в ваши личные покои? — вкрадчивым голосом предложил Крелль, бросив взгляд в сторону моргравийцев.
Глаза королевы раздраженно сузились.
— Но ведь это срочное дело, я не ошибаюсь?
Канцлер молча кивнул.
Валентина подумала о своей комнате. Сегодня вечером камин там не растапливали.
— Пожалуй, будет лучше, если вы приведете его сюда. Если он выглядит усталым, как вы говорите, то ему, наверное, нужно согреться и что-нибудь съесть. Даже не представляю, что заставило его прискакать во дворец в столь поздний час.
Крелль, который был отнюдь не в восторге от ее решения, вышел.
— Если хотите, ваше величество, мы можем уйти, — предложил Крис.
— Нет, я попрошу вас остаться, — остановила его Валентина. — Скорее всего это какой-нибудь пустяк, с которым я разберусь в считанные минуты. Нам нет необходимости прерывать ужин, — добавила она и улыбнулась.
Элспит искоса посмотрела на Криса. Было ясно, что юноша очарован Валентиной. Ничего удивительного, была вынуждена признать девушка. Есть ли на свете мужчина, способный устоять перед красотой бриавельской королевы? Есть женщины, которые даже в лохмотьях смотрятся восхитительно.
В комнате вновь появились Крелль и Лайрик, ведя за собой лекаря; последний нес с собой кожаный мешок.
И почему никто не додумался забрать у него ношу, удивилась про себя Валентина.
— Лекарь Герильд! — объявил Крелль, хотя в том не было необходимости.
Чтобы никому не мешать, Элспит и Крис отошли в дальнюю часть комнаты.
— Ваше величество! — невнятно произнес Герильд, изо всех сил пытаясь придать почтительность голосу. — Прошу простить меня за вторжение, тем более в столь поздний час, но дело крайне важное.
Валентина бросила властный взгляд на канцлера, который тотчас поспешил усадить новоприбывшего в кресло.
— Прошу вас, Герильд, — предложила королева, — присаживайтесь ближе к огню. Вы должно быть продрогли.
В ответ Герильд покачал головой и остался стоять.
— Для отдыха нет времени, ваше величество. Я принес дурные вести. Могу я говорить свободно?
— Разумеется, — ответила Валентина.
— В деревушке Брэкстед умирает женщина, ваше величество. Ей осталось жить считанные часы. Женщина эта явно благородного происхождения. Она из Моргравии, и ей срочно требуется помощь. Она рассказала кошмарные вещи, ваше величество. Я не посмел доверить эту новость кому-то еще и сам прискакал к вам.
Услышав его слова, Элспит и Крис шагнули из тени на середину комнаты. Женщина из Моргравии! Это известие касалось их в той же степени, что и ее величество.
Лайрик недовольно пробормотал под нос, что де с каждым днем все больше и больше моргравийцев пытаются найти пристанище на земле Бриавеля, однако под осуждающим взглядом Валентины тотчас осекся.
— Продолжайте, сударь! — потребовала от Герильда королева.
— Я, пожалуй, присяду, ваше величество, — ответил лекарь. — Не привык преодолевать такие расстояния верхом, да еще по ночам. — С этими словами он опустился на стул и придвинулся ближе к огню.
— Выпейте, Герильд! — произнесла Валентина и сделала знак Креллю, чтобы тот обслужил полуночного гостя.
Лекарь благодарно принял из рук канцлера кубок, который и осушил залпом. Хмельной напиток тотчас привел его в чувство. Лекарь откашлялся и посмотрел на королеву.
— Эту женщину зовут Аледа Донал из Фелроти. Она получила смертельные увечья после варварского нападения на их семью.
В комнате повисла зловещая тишина. В следующее мгновение лекарь Герильд почувствовал, что его схватили за грудки и приподняли в воздух.
— Где находится этот Брэкстед? — задыхаясь, потребовал ответа Крис.
— Кто вы такой, сударь? — не понял лекарь.
— Я герцог Фелроти, сын умирающей женщины!
Валентина попыталась успокоить юношу.
— Пусть он договорит до конца, не мешайте ему!
Крис опустил лекаря в кресло, а сам бросился на колени, моля у него прощения.
— Все верно, — успокоил его Герильд и взял молодого герцога за руку. — Сынок, ты последняя ее надежда, за которую она цепляется, как утопающий за соломинку. Ей нужно знать, что ты жив и здоров. Немедленно поезжай к ней! Но сначала выслушай меня до конца!
Валентина постаралась взять в себя в руки. Неизвестно, сколько потрясений еще ждет ее впереди и насколько ей еще хватит мужества, особенно после всего того, что случилось за последние дни. Судьба упрямо подталкивала ее к браку с ненавистным ей человеком. Валентина чувствовала, как в ней закипает гнев — так случалось каждый раз, стоило ей подумать о предстоящем браке. Усилием воли она заставила себя успокоиться. Время еще есть… но для чего? Через несколько недель она увидит его вновь, произнесет его имя, даст брачный обет…
— Поведайте нам все до конца, сударь. И мы сразу отправимся в Брэкстед!
Герильд кивнул. Напиток сделал свое дело — лекарь отдышался и мысли его прояснились.
— Селимус вскоре узнает, что она осталась в живых, — пробормотала Элспит прежде, чем он продолжил свой рассказ.
В эту минуту и Лайрику, и Креллю страстно захотелось одного — чтобы эта бойкая особа из Йентро поскорее закрыла рот. Ее влияние на королеву было несомненно вредоносным. Обстановка накалялась с каждым мгновением.
— Ваше величество, умоляю вас! — предостерег королеву Крелль.
Валентина посмотрела в глаза лекарю.
— Прошу вас, продолжайте, сударь! — мягко попросила она.
— Ваше величество, госпожа Донал попросила меня кое-что передать вам.
Валентина бесстрастно кивнула, дабы не выказать своего волнения.
— Что же именно, Герильд?
— Мне это неизвестно, ваше величество. Она лишь попросила меня сообщить вам, что посылает доказательства того, что вы выходите замуж за безумца, — растерянно пролепетал лекарь.
Лайрик закатил глаза, а Крелль в отчаянии закрыл свои.
— Где же это доказательство? — раздраженно спросила Валентина. Слова лекаря неприятно задели ее.
Герильд протянул кожаный мешок, который принес с собой.
— Она дала мне эту вещь, ваше величество. Я не знаю, что здесь.
У Криса от волнения перехватило дыхание: он узнал мешок. Эта кожаная торба была у Илены, когда та появилась в Тентердине. Валентина взглядом велела ему успокоиться.
— Развяжите, Герильд! — не удержался от приказания Лайрик.
Крис пожалел несчастного лекаря. Бедняга, на него сейчас падет гнев и ужас окружающих. Крис уже давно догадывался о том, что лежит в этом мешке. К сожалению, разыгравшаяся в их доме трагедия не дала ему проверить, так это или нет.
— Позвольте мне, господа, — предложил он. — Впрочем, я и так могу сказать, что там внутри.
Герцог Фелроти засунул руку в мешок и вытащил оттуда отрубленную голову младшего брата.
— Это Элид Донал, ваше величество, вернее, то, что от него осталось из-за прихоти короля Селимуса.
То, что последовало за этими словами, не поддавалось описанию.
Королева отдала распоряжение о немедленном отъезде в Брэкстед. Она настояла на том, что лично увидится с умирающей герцогиней Донал. Едва оправившись от ужаса, вызванного лицезрением головы Элида Донала, Валентина сочла необходимым выразить соболезнования семье герцога. Она также пообещала Крису покровительство и всяческую помощь со своей стороны.
Одетая в простое платье для верховой езды, Валентина восседала на своей любимой лошади. Правда, грациозное четвероногое создание было подарком Селимуса, однако надо отдать должное — моргравийский властитель умел находить дорогу к сердцу женщины. Он не стал подносить ей ни украшения, ни отороченную горностаевым мехом накидку. Селимус был умен и понимал, что Валентина не из тех женщин, благосклонность которых можно купить драгоценностями. Зато в красавицу лошадь королева влюбилась с первого взгляда. Селимус назвал свой живой подарок Грацией, и, несмотря на всю свою неприязнь к моргравийскому королю, Валентина была вынуждена признать, что имя выбрано удивительно верно. Лошадь была грациозна, понятлива — в общем, хороша во всех отношениях.
