Башня Зеленого Ангела - Уильямс Тэд (книги бесплатно читать без txt) 📗
9 РУКА СЕВЕРА
Ветры завывали над вершиной Пика Бурь, но у подножия горы все было тихо. Лишенные Света впали в глубокий сон. Коридоры Нижней Наккиги были почти пусты. Обтянутые перчатками пальцы Утук'ку, тонкие и хрупкие, как ножки сверчка, лежали на подлокотнике трона. Она прислонила к камню свои древние кости и отпустила мысли в Дышащую Арфу. Они следовали ее изгибам и извивам до тех пор, пока Пик Бурь не исчез, а королева не превратилась в чистую мысль, движущуюся сквозь черные промежуточные пространства. Рассерженный Темный ушел из Арфы. Он передвинул себя к тому месту — если это можно было назвать местом, — где он мог действовать в согласии с ней, чтобы преодолеть последний шаг к исполнению своего векового плана. Но она все еще ощущала тяжесть его ненависти и зависти, воплощенной в сети бурь, распространившихся по верхнему миру.
В Наббане, где некогда правили невесть откуда взявшиеся императоры, снег завалил улицы; в огромной гавани высокие волны захлестывали корабли и выкидывали их на берег. Расколотые деревянные карраки лежали там, как кости великанов. Взбешенные килпы нападали на все, что двигалось по воде, и даже начали устраивать набеги на прибрежные города. Глубоко в сердце Санкеллана Эйдонитиса Клавеанский колокол висел безмолвный, скованный льдом, подобно Матери Церкви смертных, замороженной ужасом.
Во Вранне, отчасти защищенном от бури, тем не менее стало чудовищно холодно. Ганты, в основном уцелевшие, хотя тысячи их и погибли от холода, так и кишели в болотах, нападая на окраинные поселки. Немногие смертные Кванитупула, которые, несмотря на ледяной ветер, осмеливались выйти из дома, ходили только группами, вооруженные железом и факелами. Ганты, казалось, прятались в каждом темном углу. Детей держали в домах, двери и окна были заколочены даже в те немногие часы, когда шторм стихал. Альдхорт спал под белым одеялом, но если его вековые деревья и страдали под тяжелой рукой Севера, они делали это безмолвно. В сердце леса Джао э-Тинукай лежал опустевший, затянутый холодным туманом. Все земли смертных дрожали под прикосновением Пика Бурь. Шторма превратили Риммергард и Фростмарш в ледяную пустыню, Эрнистиру пришлось немногим лучше. Не успели эрнистирийцы привести в порядок дома, из которых был изгнан Скали из Кальдскрика, они были вынуждены вернуться назад в пещеры Грианспога. Дух народа, который так любили ситхи, дух, ярко пылавший недолгое время, снова превратился в слабое мерцание.
Буря повисла над Эркинландом. Черные ветры сгибали и ломали деревья, покрывали снегом дома; гром ревел, как яростный зверь, по всей земле. Злобное сердце шторма, полное вихря, дождя, снега и молний, билось над Эрчестером и Хейхолтом.
Утук'ку отметила все это со спокойным удовлетворением, но не стала останавливаться, чтобы смаковать ужас и отчаяние ненавистных смертных. Она должна была кое-что сделать. Это ожидало ее с тех самых пор, как перед ней положили бледное, холодное тело ее сына Друкхи. Утук'ку была старой и хрупкой. Ирония того, что ее собственный прапраправнук способствует отмщению, что он происходит из той самой семьи, которая уничтожила ее счастье, не ускользнула от нее. Королева почти улыбалась.
Ее мысли спешили дальше, вдоль шепчущихся нитей бытия, пока не прошли в еще более отдаленные места, куда из всех живущих могла добраться одна она.
Когда она ощутила присутствие существа, которое искала, она потянулась к нему, моля силы, которые были древними уже в Венига Досай-э, дать ей то, что было необходимо, чтобы сделать последний долгожданный шаг. Вспышка радости пробежала сквозь ее существо. Сила была там, более чем достаточная для ее целей; теперь оставалось только овладеть ею. Час приближался, и Утук'ку не нужно было больше терпеть.
— Мой глаз всегда подводит в самый нужный момент, — жаловался Стренгъярд. — А в эти дни, когда солнце не показывается и все время идет снег, я вообще ничего не вижу. Сангфугол, скажи мне, пожалуйста, что происходит?
— Пока видеть нечего.
Они сидели на склоне одного из подножных холмов Свертклифа, глядя вниз, на Эрчестер и Хейхолт. Дерево, под которым устроилась парочка, и невысокая каменная стена, наскоро сложенная ими, представляли собой жалкую защиту от ветра. Несмотря на два одеяла и плащ с капюшоном, в которые завернулся Сангфугол, арфист дрожал.
— Наша армия стоит перед стенами, герольды трубят в трубы. Изгримнур или кто-то еще, видимо, зачитывает ультиматум. Я все еще не вижу солдат короля… нет, вот кто-то показался на стенах. А я уж думал, что внутри вообще никого нет…
— Кто? Кто на стенах?
— Милость Эйдона, Стренгъярд, я не могу сказать. Фигуры, вот и все.
— Нам надо было подойти поближе, — раздраженно сказал священник. — В такую погоду с этой горы ничего не видно.
Арфист посмотрел на него:
— Ты, должно быть, рехнулся. Я музыкант. Ты книжник. Если уж на то пошло, мы слишком близко! Нам следовало бы оставаться в Наббане. А мы здесь, здесь и останемся. Ближе, вот еще. — Он подул в сложенные чашечкой руки.
Слабый звук рогов поплыл над ветром.
— Что это? — спросил Стренгъярд. — Что происходит?
— Они закончили предъявлять требования и, по-видимому, не получили никакого ответа. В этом весь Джошуа — дать Элиасу шанс благородно сдаться, когда мы прекрасно знаем, что он не сделает ничего подобного.
— Принц… обязан делать все, как полагается, — ответил Стренгъярд. — Боже мой, я надеюсь, что он здоров! Мне становится нехорошо, когда я думаю, что он и Камарис блуждают по этим ужасным пещерам!
— Там этот наббанаец, — возбужденно сказал Сангфугол. — Он действительно похож на Джошуа, во всяком случае отсюда. — Арфист внезапно повернулся к священнику: — Ты на самом деле считаешь, что я мог бы изображать принца?
— Ты очень похож на него.
Сангфугол с отвращением и горьким удивлением посмотрел на священника:
— Матерь Божья, Стренгъярд! Не надо делать мне одолжений. — Он поглубже зарылся в свои одеяла. — Вообрази меня на коне и с мечом! Искупитель, спаси нас всех!
— Но все мы должны делать то, что можем.
— Да, и все, что я могу делать, — это играть на моей арфе и петь. И если мы победим, я буду делать это очень старательно, а если нет, что ж, я смогу заниматься тем же самым, если останусь жив, только где-то в другом месте. Но чего я не могу, так это скакать, сражаться и убеждать всех, что я Джошуа.
Некоторое время они молчали, прислушиваясь к вою ветра.
— Если мы проиграем, боюсь, бежать будет некуда.
— Возможно. — Арфист еще немного помолчал, потом встрепенулся: — Наконец-то!
— Что? Что-то происходит?
— Они выдвинули вперед стенобойного барана, — спаси Бог, это страшная вещь. У него железная голова, похожая на голову настоящего барана — с загибающимися рогами и всем таким, — но он такой большой! Его толкает столько народу — и все равно кажется чудом, что удается столкнуть его с места. — Он резко выдохнул. — Люди короля стреляют из луков. Вот. Кто-то упал. И не один. Но баран все равно продвигается вперед.
— Да спасет их Бог, — тихо проговорил Стренгъярд.
— Как можно пустить стрелу на таком ветру, не говоря уж о том, чтобы попасть? А! Кто-то свалился со стены. По крайней мере одного из них нет. — Арфист возбужденно повысил голос. — Трудно увидеть, что происходит, но наши люди уже почти у стен. Вот, кто-то поставил лестницу. Солдаты поднимаются по ней. — Через мгновение он вскрикнул от удивления и ужаса.
— Что ты видишь? — Стренгъярд прищурил глаз, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь сквозь снежную завесу.
— Что-то свалилось на них. — Арфист был потрясен. — Огромный камень. Я уверен, что они все погибли.
— Да защитит нас Искупитель, — горестно сказал Стренгъярд. — Это в самом деле началось. Нам остается только ждать конца, каков бы он ни был.
Изгримнур прикрывал руками лицо, защищаясь от снежного вихря, но было очень трудно следить за происходящим, хотя от того склона, на котором он стоял, до стен Хейхолта было не больше пятидесяти локтей. Сотни вооруженных людей барахтались в сугробах, копошась, как насекомые. Сотни еще более смутных фигур сновали по стенам замка. Герцог тихо выругался. Все казалось чертовски далеким!
