Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 (ЛП) - Рейнольдс Джош (читать полную версию книги txt) 📗
Волкер был капитаном в крепости Хельденхейм. Теперь же он носил броню и регалии члена Рейксгвардии, пожалованные ему самим Куртом Хельборгом в награду за спасения того, что осталось от гарнизона Хельденхейма, и за то, что он привёл его в Альтдорф как раз вовремя, чтобы поддержать обороноспособность города. Это конечно была не та награда, на которую надеялся Волкер, но дарёному коню в зубы не смотрят. Особенно в такие времена. И броня не раз пригодилась, хотя она и была тяжёлой и натирала в самых ненужных местах.
Волкер передал кувшин одному из своих напарников, здоровяку, облачённому в броню цвета морской волны, украшенную рыбными мотивами там, где не была побита до бесформенного состояния.
— Плохой день, Вендел, или очень плохой день? — последнее он произнёс, сделав глоток. Эркхарт Дубниц был последним рыцарем ордена, который никто официально не признавал. Рыцари Мананна сражались до самого конца, когда чумной флот прибыл в Марьенбургскую бухту, но только Дубницу удалось сбежать из фрайштадта. Его отправили в Альтдорф, чтобы передать весть о надвигающейся угрозе, к сожалению, он так и не был услышан, пока не стало слишком поздно. Теперь он был человеком без страны, сражающимся за спасение чужого народа. Именно в Альтдорфе Волкер познакомился с марьенбуржцем и нашёл в нём родственную душу, в каком-то роде. По крайней мере когда речь шла о душе алкогольного разнообразия.
— А в чём разница, Эркхарт? Так или иначе, но это случится с нами, — сказал третий человек, стоящий на воротах. Он отмахнулся от кувшина, когда его предложили ему.
— Нет, спасибо. Я лучше умру с ясной головой, если уж вам всё равно, — Гектор Гоэтц выглядел как человек, повидавший всё худшее, что мог предложить этот мир, и его это не впечатлило. Его броня несла на себе те же отметины тяжёлых боёв, что и у Волкера и Дубница, но его была покрыта знаками и символами Ордена Пылающего солнца. Насколько Волкер мог судить, Гоэтц был последним живым храмовником Мирмидианского ордена. Большая часть этого ордена, как говорят, погибла под Талабхеймом. Гоэтц был там, но отказывался рассказывать об этом. Волкер, сам являющийся уроженцем Талабхейма, отказался от попыток надавить на него.
По правде говоря, он не был уверен, что хочет это знать. Он оставил родителей, родных и несколько горячих и впечатляющих любовниц в Талабхейме, когда его направили в Хельденхеймский гарнизон. Тому факту, что все они скорей всего мертвы, ещё предстояло пробить броню его нечувствительности, благодаря которой он до сих пор сохранял рассудок. Это была либо нечувствительность, либо безумие, и Волкер повидал слишком много в эти дни, чтобы начать думать, что в безумии есть своего рода утешение.
— Никогда не меняйся, Гектор. Нам с юным Венделом больше достанется, — сказал Дубниц с ухмылкой. Он передал кувшин Волкеру, который сделал ещё один глоток, а затем скорбно отрыгнул.
— Он пуст, — сказал он. — Дубниц, будь другом, сходи за другим.
— Другого нет, — сказал Дубниц. — Джентльмены, у нас закончился алкоголь. Трубите отступление.
Волкер прижал пустой кувшин к груди.
— Зачем брат? Нам некуда отступать.
— Нонсенс. Горизонт прямо вон там.
— Он прав, Эркхарт. Отступать некуда. Боги мертвы, — мягко сказал Гоэтц. Выражение его лица стало задумчивым. — На мгновение я подумал, что они всё ещё с нами, — его лицо ожесточилось. — Но потом случился Талабхейм, и я понял, что они покинули нас.
Лицо Дубница помрачнело. Он вздохнул.
— Печально, когда человек переживает своих богов.
— Да, и скоро мы к ним присоединимся, — продолжил Гоэтц. Он взглянул на Волкера. — Если конечно ваш Вестник не припрятал какой-нибудь божественный козырь в рукаве.
— Не такой, которым бы он поделился со мной, нет, — сказал Волкер. Когда он впервые увидел Вестника Зигмара во плоти, он испытал благоговение. Он был всем, что обещали жрецы Зигмара. Полубог, сошедший к смертным, чтобы сражаться на их стороне и привести их к победе. Благоговение не исчезло и через несколько недель, таким сильным было производимое им впечатление. В Вальтене было что-то такое, что прогоняло отчаяние и страх. Но он был человеком, как и все остальные, Волке знал это. Хороший человек, праведный, но всё же человек. Он собирался ответить, но Гоэтц внезапно напрягся и выругался.
— Ну…вот и всё, — мягко выдохнул Дубниц. — Время вышло.
Волкер увидел вспышку полихроматического света, поднимающуюся над ордой. Воздух приобрёл характерный маслянистый запах, и он почувствовал что-то мерзкое в горле. Он с лёгкостью узнал этот вкус, не желая этого. Облака начали сгущаться и крутиться, а по городу пронёсся вой ветра. Гоэтц побледнел, отшатнувшись от крепостной стены.
— Демоны, — хрипло прошептал он. — Они призывают демонов, — он схватился за бок, будто вспоминая старую рану. — Я слышу их крик….
— Это ещё не всё, — сказал Дубниц. Он указал куда-то на другую сторону города. — Поправьте меня, если я не прав, но разве не там находятся западные ворота?
Волкер повернулся и увидел столб дыма, поднимающейся на западной стороне города. Во рту у него пересохло.
— О боги, — прохрипел он. Он развернулся, когда воздух наполнился низким гулом, и увидел второе облако, которое имело болезненный зеленоватый оттенок, поднимающееся над восточными воротами города. Затем, через полсекунды мир тошнотворно накренился, когда ворота содрогнулись, практически сбив его с ног. Он услышал крики внизу, и тонкий зелёный дым начал просачиваться через люк.
— Что за чёрт…
Дубниц резко схватил его за воротник кирасы и оттащил Волкера назад, за секунду до того, как меч просвистел в воздухе, где только что была его голова.
— Вот что за чёрт, — непринуждённо сказал Дубниц, когда странный призрак, сгорбленный и завёрнутый в чёрное, приземлился на крепостную стену и направился к ним, держа зазубренное лезвие в своей кишащей паразитами лапе.
Волкер действовал инстинктивно, запустив кувшин в голову нападающего. Глиняный кувшин разлетелся, и существо упало подёргиваясь.
— Скавен, — тупо сказал он, глядя на н неё.
— Серьёзно, а я-то уж подумал, что это полурослик с щёткой, — сказал Дубниц, вытаскивая меч, когда появилось ещё больше существ, карабкающихся по крепостной стене. — Где эта проклятая гвардия? — прорычал он, разрубая прыгнувшую на него крысу.
— Мертва, если это был газ, о котором я думаю, — сказал Гоэтц. Он держал свой меч в руке и с лёгкостью блокировал удар одного из облачённых в чёрное скавенов. — Это яд. Не позволяйте ему прикоснуться к вам, — сказав это, он отошёл от люка, из которого постоянно шёл дым.
— Это объясняет, почему эти паразиты носят маски, — прохрипел Волкер, ударяя ногой в грудь скавена и скидывая его со стены. Он взмахнул мечом по дуге, отгоняя врагов. Он услышал приглушённый лязг цепей и кривошипов и понял, что газ был лишь средством достижения цели.
— Они опускают разводной мост. Они собираются впустить северян в город!
— А, к чёрту эти игры моряков, — сказал Дубниц. Он побежал к внутренней стене, выходящей к воротам во двор внизу, и с грохотом доспехов перепрыгнул через край стены, забрав с собой визжащего скавена. Волкер посмотрел на Гоэтца, и затем оба рыцаря последовали за своим напарником за стену, оставив изумлённых скавенов смотреть им вслед.
Волкер кричал, пока не ударился от телегу с сеном, дальше с его языка слетали лишь проклятья. Он скатился с телеги и с лязгом упал на мостовую, все его конечности болели. Тело скавена, которого Дубниц забрал с собой, шлёпнулось на землю рядом с ним. Здоровый рыцарь улыбнулся и протянул ему руку.
— Вставай, юный Вендел, у нас тут незваные гости на подходе, потребуются наши мечи.
Выплёвывая сено, Волке позволил Дубницу поднять себя.
— Ты всё время знал, что здесь стоит эта телега с сеном? — спросил он.
— Конечно, — сказал Дубниц. — Ты многому учишься, будучи пьяницей. Например, всегда будь уверен, что у тебя есть мягкое место, куда можно упасть, просто на всякий случай. А теперь помоги мне откопать Гоэтца, пока мы нас не захлестнула вона демонов-убийц.
