Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 (ЛП) - Рейнольдс Джош (читать полную версию книги txt) 📗
Он откатился в сторону, избегая посмертной агонии коня. Минотавр направился к нему, с его челюстей капала пена. Тодбрингер заставил себя на ноги, когда монстр обрушил на него свой топор. Рунный клинок вздрогнул в его руках, когда он заблокировал удар, а грубое лезвие топора разлетелось на кусочки. Минотавр отпрянул, в шоке от ярости из-за потери своего оружия. Тодбрингел бросился вперёд, и его меч вспорол брюхо зверя. Минотавр взревел и вцепился в свои выпадающие кишки, пытаясь схватит его. Тодбрингер увернулся от этой неуклюжей атаки и обрушил свой меч на его предплечье. Рунный клинок прошёл через плоть и кости с лёгкостью, и отсечённая рука шлёпнулась в грязь под его ногами.
Минотавр рухнул, как срубленное дерево, от разлитой по земле крови поднимался пар. Зверолюди напирали на Тодбрингера со всех сторон, его окружали. Его дыхание отдавалось болью в измученных лёгких, когда он двигался и сражался, как никогда прежде, стараясь вырвать ещё несколько секунд жизни из когтей того, что казалось преопределённой судьбой.
Какая-то его часть всегда знала, что всё закончится именно так, он будет окружён ревущим стадом, его штандарт будет втоптан в грязь. Мартак был прав, это Конец времён. Время детей Хаоса, когда города людей сгорят и будут разобраны камень за камнем. Мир будет принадлежать блеющим, козлолицым уродам, которые нечленораздельно бормотали и ревели вокруг него. Он расставил ноги для устойчивости, он использовал щит, чтобы сбить ближайших из них на землю, где они превращались в лёгкую добычу для его рунного клинка.
Какое-то мгновение он стоял один. Его сердце заныло от печали, когда он услышал как последний из его людей пал от меча зверочеловека. «Твоя ошибка, старик»-подумал он. Он посмотрел на оскалившиеся лица, которые окружали его. Так вот они какие-наследники этого мира. Он фыркнул и не смог сдержать смеха. Его жёсткий и дикий звук разлетелся над тропой, а затем наступила тишина.
Он взмахнул руками, глядя на окружавших его животных, приглашая их атаковать его.
— Давайте, твари. Мерзкие псы, шавки тьмы-будьте вы прокляты. Тодбрингер всё ещё стоит. Мидденхейм стоит. Подходите и почувствуйте зубы Белого волка!
Зверолюди бросились вперёд. Они атаковали его со всех сторон, безжалостные и голодные. Тодбрингер резал, колол и рубил орду, а они отвечали ему тем же, их варварское оружие царапало его броню и ранило открытую плоть. Вскоре он услышал стук собственного сердца в ушах, а мир, казалось, был зажат между чёрными лентами, его дыхание превратилось в прерывистый хрип. Он поскользнулся в грязи и упал на одно колено. Звери окружили его, и он приготовился к смерти.
Горны взвыли, громко и протяжно. Звук дрожью прошёл сквозь него, а зверолюди расступились, скуля и царапаясь, словно гончие, которых лишили убийства. Что-то протолкнулось через их ряды и предстало перед его глазами.
— Я знал, — пробормотал Тодбрингер.
Кхазрак Одноглазый пришёл забрать долг. Губительный зверь Драквальда был большим и громоздким, тяжёлым из-за мускулов и старых шрамов, скрывающихся под нарядом частичной брони. Пожелтевшие черепа свисали с его кожаного пояса, в одной гигантской лапе он держал зазубренный кнут, а в другой-меч, покрытый разрушительными рунами.
Деревья зашумели под внезапным порывом ветра, и это звучало словно смех. Кхазрак развёл руками, и зверолюди расступились, освобождая место. Тодбрингер почувствовал, как участилось его сердцебиение. Кхазрак не пришёл просто так, чтобы посмотреть, как он умирает. Губительный зверь пришёл убить его.
Смертельные враги, сведённые вместе судьбой. Мысль об этом заставила Тодбрингера невесело улыбнуться. Он взглянул вверх. Облака напоминали большие лица в небе, смотрящие вниз сквозь полог ветвей, словно игроки, наблюдающие за боем собаки и крыс в яме.
— Ну, — прохрипел он, — мы снова встретились, старый зверь.
Кхазрак остановился. Здоровый глаз зверочеловека нахмурился. Впервые Тодбрингер заметил сколько седины было в волосах врага, и как осторожно двигался зверь. Словно старый воин, сохраняющий силу. Как и сам Тодбрингер. Он почувствовал укол печали. Хоть стоящее перед ним чудовище заслуживало смерти, его больше всех остальных а прошедшие несколько лет можно было назвать другом. Осознание того, что Кхазрак находился где-то там, давало ему целеустремлённость. Это давало ему причину жить, после смерти его жены, даже если этой причиной была ненависть. И в какой-то степени он был благодарен своему врагу за это, за всё, что он предпринял, чтобы заполучить голову Кхазрака. «Некоторым вещам просто суждено случится»-подумал он мрачно. Затем он рассмеялся. «По крайней мере наконец я могу перестать преследовать судьбу».
Толстое запястье Кхазрака дёрнулось, и зазубренный кнут размотался. Тодбрингер вздохнул.
— Сколько, старый зверь? Десятилетие? Два? Стыдно пропускать конец света, но мы с тобой никогда не были показушниками, не так ли? — спросил он. — Нет, лучше оставить это им, да? Мы знаем, где настоящая война, не так ли?
Сборище зверолюдей померкло, когда он поднял меч. Они больше не имели значения. Никогда не имели. Только Кхазрак имел значения. Другие были животными, более или менее опасными, чем любой другой зверь из леса. Но Кхазрак был почти человеком, и он заслуживал человеческой смерти. Желательно долгой и мучительной.
Медленно два старых воина стали кружить друг напротив друга.
— О да, мы знаем, — пробормотал Тодбрингер. — Ты забрал моих сыновей, а я забрал твоих щенков. Я забрал твой глаз, ты забрал мой, — он провёл рукой по шраму, пересекающему пустую глазницу. Кхазрак повторил движение, казалось, неосознанно.
— Мир охвачен огнём, но наша война имеет приоритет. Мы заслужили это, разве нет, старый зверь?
Кхазрак встретил его взгляд, будто вопрос повис в воздухе между ними.
— Да, это наш момент. Давай же насладимся им, — Тодбрингер взял рунный клинок обеими руками. Кхазрак поднял свой меч. Это могло быть приветствием, но Тодбрингер сомневался в этом. Нет, Кхазрак не знал ничего о чести и уважении. Но он понимал важность этого момента, как и сам Тодбрингер. Нити судьбы связали их вместе, и вместе с концом света, подходила к концу и их война. Это было закономерным. Тодбрингер опустил меч и закрыл глаза. «Защити мой город, Вестник Зигмара. Пусть Пламя Ульрика горит вечно, и пусть его свет приведёт тебя к победе там, где я проиграл»-подумал он.
Кхазрак закричал, и глаза Тодбрингера открылись, когда зверь бросился к нему. Их мечи столкнулись со звуком, который эхом отразился среди деревьев. Два старых врага яростно кололи и резали друг друга. Они сражались много раз до этого, и Тодбрингер знал существо, так же как и зверь знал его. Удары парировались, проводились контратаки, когда они вошли в старый, знакомый ритм. Два старика, дерущихся в грязи, окружённые чудовищными лицами и волосатыми телами.
Он обнажил зубы в рычании, и Кхазрак сделал то же самое, когда они столкнулись друг с другом. Лица его сыновей, их жён, его солдат проносились у него в уме-всех, кого он потерял в течение войны против существа напротив. Ему оставалось только догадываться, видит ли Кхазрак нечто похожее-сколько щенков потерял зверь в ходе их конфликта? Сколько его свирепых сородичей и товарищей забрал меч Тодбрингера? Любил ли он, как это делал человек, или же он знал только ненависть?
Грязь разливалась под его ногами, а его сердце болело. Его голова кружилась, а лёгкие горели. Он был стар, слишком стар для всего этого. Он чувствовал запах пота Кхазрака, и руки существа дрожали не меньше, чем его собственные. Сколько вызовов своей власти Кхазрак встретил в своей долгой жизни? Тодбрингер узнал некоторые шрамы зверя, ведь это он оставил их, но вот остальные…
— Они вышвырнули тебя, старый зверь? Поэтому ты здесь, а не с остальными, осаждающими Мидденхейм? Или ты отказался идти, отказался присягать Трёхглазому королю, пока не улажено наше дело? Ты ждал меня? — он задыхался, налегая на меч всем весом, чтобы противостоять врагу.
