Чудеса и чудовища (СИ) - Ронис Тай (онлайн книги бесплатно полные txt) 📗
— Умница. Хорошо. Ещё раз.
А потом снова то же самое, и уже хочется послать всех к провальщикам, но нельзя, потому что обещания надо выполнять. А сдаться сейчас было бы глупостью. И надо ещё проверить, выполнил ли Арпад свою часть их договорённости. Ну и что, что он здесь, жив и здоров, может, его как раз Меридит и привела в чувство, только немного раньше?
Почти весь следующий день Нора спала. Лишь вскоре после рассвета проснулась, чтобы слегка перекусить, напиться воды и указать Винценту несколько направлений, где она ощущала гарнизоны гемофилов, а потом снова уснула без задних ног. Ей казалось, что её снова накачали транквилизатором, хотя никак не могла взять в толк, за какие такие грехи — вела-то она себя более-менее сдержанно.
Во второй половине дня она пришла в себя, снова подкрепилась и поняла, что больше всего на свете хочет увидеть Даба: просто чтобы убедиться, что он ей не примерещился, ну и выразить свой восторг относительно его «шутки». Впрочем, всё получилось не так быстро: примерно час ей пришлось ждать, пока Винцент освободится. Они с Агом времени зря не теряли, а с максимальной скоростью «обрабатывали» гемофилов, которые были ещё не в курсе гибели Эгона. Когда он вернулся на борт, усталый, но довольный, Нора решила подождать ещё немного, чтобы он мог спокойно отдохнуть и подкрепить силы, тем более что вслед за ним вошёл Арпад, с которым Норе тоже было что обсудить. Однако Винцент, заметив её, первый проявил инициативу, осторожно взял её под локоть и повёл по коридору.
— Идём, пошушукаемся.
Они пошли не в зал, а в личный кабинет Винцента — небольшую, не слишком уютную комнатку, которой явно пользовались не слишком часто. Нора уже успела понять, что глава клана Мьют был человеком демократичного и практического склада, личный кабинет и бюрократические процедуры были ему без надобности. Тем страннее, что именно здесь он решил поговорить с Норой.
— Всё в порядке? — спросила она, едва за ними закрылась дверь.
— Да, не волнуйся, я просто не хотел, чтобы нас отвлекали, — сказал Винцент и тепло улыбнулся. — Присаживайся.
Они расположились в невысоких мягких креслах, и Нору снова потянуло в сон, хотя она проспала больше двенадцати часов. Но она заставила себя взбодриться: сколько можно отдыхать-то?
— Вчерашняя большая операция прошла лучше, чем мы ожидали, но, к сожалению, не без потерь. Четверых наших людей Меридит не успела спасти. Ещё двадцать два человека пострадали от потери крови, но они восстановятся в ближайшие дни. Это, конечно, печально, но поверь моему опыту: для такой заварушки результат более чем хорош. А всё благодаря тому, что ты их нашла, и мы сумели застать их врасплох. Даже представить себе не могу, как бы мы искали их в этих горах. Эгон был не дурак: никто из его людей не знал о расположении всех гарнизонов, а они ещё и перемещаются всё время. Точно говорю: была бы нам ещё одна «кровавая десятилетка», если бы не ты.
Нора смущённо и невесело усмехнулась. Она услышала то, о чём Винцент умолчал вслух: кроме этих четверых погибли ещё десятки гемофилов и миньонов, которые сражались только потому, что их вынуждали к этому шантажом, угрозами и сверхъестественным гипнозом.
— Мы же продолжим работу, верно? — спросила Нора. — Ведь осталось ещё множество их убежищ…
— Да, конечно, но дальше будет легче. Во-первых, их идейный вдохновитель исчез, а трёх его ближайших сторонников мы взяли в плен. Не исключено, что удастся развязать им языки, но даже если нет… Думаю, мы довольно быстро отобьём у них охоту убивать людей. Но это уже вопросы политического и пенитенциарного характера, и лично я не вижу смысла обсуждать их прямо сейчас.
Нора неуверенно кивнула. По большей части ей действительно было плевать на судьбу кровососов: им не позволят обижать людей — вот и всё, что ей нужно было знать. Но среди гемофилов были и те, кто её интересовал очень сильно. И она решилась спросить:
— А как насчёт Цеплин? Кто-нибудь… выжил?
Её голос прозвучал жалобно и нерешительно, и Нора тут же прокашлялась, устыдившись собственной мягкотелости.
— Да, — сказал Винцент. — Среди всех пленных и спасённых мы обнаружили девятнадцать миньонов и восемь гемофилов, которые, как мы предполагаем, раньше были номадами Цеплин. Мы будем продолжать работу, постепенно перемещаясь на север, и через пару дней доставим их в Ункуд. Там им будет предложена реабилитационная программа, а счетоводы решат, как лучше обойтись с обращёнными. Сама понимаешь: с одной стороны, они нарушили закон, поддержав Эгона и питаясь по его правилам; с другой — они сами жертвы насилия и шантажа. Но ты можешь быть спокойна: им никто не навредит. Это бессмысленно как с точки зрения нормальной человеческой морали, так и политических соображений.
Нора и сама догадывалась о чём-то подобном, но его слова окончательно её успокоили.
— Я бы хотела с ними увидеться, — сказала она. — Это возможно? Хотя сначала я бы хотела пообщаться с Дабом.
Винцент задумался. И хотя его лицо ничего особенного не выражало, Нора занервничала. Но прежде чем она успела что-то спросить, он заговорил.
— Собственно, об этом я и собирался поговорить с тобой. Остальное как-то само собой всплыло, если ты меня понимаешь… — Он вздохнул, как будто мог ещё несколько часов разглагольствовать на отвлечённые темы, лишь бы не переходить к главному, но потом всё же сообщил: — Дело в том, Нора, что Даб опять сбежал. Сначала он согласился быть нашим гостем, а потом, когда я привёл ему миньона, чтобы он подкрепил силы… он исчез.
— Как это? — озадаченно переспросила Нора. — Я не понимаю, как он мог просто исчезнуть?
— Видишь ли… твой брат вовсе не так прост. Как и ты сама, впрочем. Я успел перекинуться с ним парой слов прошлой ночью, и знаешь… — Винцент замялся, будто не был уверен, что это стоит говорить вслух, но всё же решился: — Мне кажется, нам не нужно о нём беспокоиться. Он будет в порядке и объявится, когда будет готов.
— Готов к чему? — спросила Нора, начиная раздражаться. — О чём вы говорили?
— Нора, пожалуйста, выслушай меня, не перебивая. Я понимаю, что тебе трудно смириться с тем, чего ты не можешь понять, это нормальное свойство человеческого разума. Но некоторые вещи стоят того, чтобы просто принять их как должное, без объяснений. Как я уже сказал, Даб — особенный. То, что мы наблюдали, эти его «смешно — не смешно», «было — не было», сначала казалось обычной чепухой спятившего от страданий ребёнка. Даже когда он внезапно исчез из закрытой комнаты, я ни о чём не догадался, хотя и понимал, что Эгон не просто так оставил мальчика в живых. И только прошлой ночью, когда он, весь в крови, появился из ниоткуда и заявил, что — цитирую: «Нора живая не живая, не смешно» — а потом, с грехом пополам, объяснил, куда лететь, я понял, что он, пожалуй, самый удивительный манипулятор аномалиями из всех, кого я когда-либо встречал.
— Манипулятор аномалиями? — озадаченно переспросила Нора.
— Сложное название для непонятных явлений, — махнул рукой Винцент. — Моя любимая супруга исцеляет людей и сама не знает как; ты находишь монстров; я чувствую, где нужно моё присутствие; мой брат помогает людям успокоиться… Всё это мы называем этим словосочетанием, но не придавай словам большого значения. Суть в том, что когда мы тебя вытащили и я получил возможность в спокойной обстановке поговорить с твоим братом, я начал понимать, что творится в его голове. «Здесь и не здесь» — это не бред, это его ощущение. И, снова цитирую: «Выбирать трудно, но иногда получается». В его сознании мир непостоянен, он… как будто чувствует близкое присутствие альтернативы, и, если припечёт, может развернуть всё по-своему. В частности, между «здесь и не здесь» он выбрал второе — и исчез из запертой комнаты. Потом между «Нора и не Нора» он выбрал первое, и оказался рядом с тобой.
— Смешно и не смешно, — пробормотала Нора.
С одной стороны, тот факт, что бред оказался не признаком сумасшествия а просто своеобразным проявлением его способностей, был обнадёживающим. В конце концов, она сама бурно обсуждала происходящее со своими дозорными, хотя для окружающих это должно было выглядеть, по меньшей мере, странно. С другой стороны, страшно подумать, чего может наворотить маленький голодный гемофил с поразительной способностью выворачивать реальность наизнанку.
