Настоящее напряженное - Дункан Дэйв (библиотека книг txt) 📗

Почему задерживается Экзетер? Кстати, приятно утереть ему нос хотя бы в этом – а ведь для него это уже третье путешествие.

В беседке обнаружились удобный стул с лежавшей на нем книгой и деревянный шкафчик. Примерно такой же, как в ризнице Сент-Галла. Наверное, в нем тоже лежит самая разная одежда, пригодная для разборчивых путешественников. Книга была тяжелая, в кожаном переплете, написанная, судя по всему, на древнегреческом, но на незнакомом Смедли древнегреческом. Странно. Заглянув в шкафчик, он нашел там один башмак и три носка. Он взял два из них и надел, хотя это вряд ли сошло бы за одежду, каким бы благоприятным ни был здешний климат.

Несомненно, эта беседка служила будкой часового. Кому-то полагалось сидеть здесь, читать книгу и приглядывать за падающими из ниоткуда путешественниками. Этот разгильдяй бросил пост. Возможно, отлучился позавтракать.

Однако что на земле – на настоящей Земле – могло так задержать Экзетера? Может, то; что ему пришлось разучивать сразу два ключа, запутало его? Или он так не хочет бросать Алису и возвращаться в Соседство, что никак не может настроиться? Вот уж стыдно так стыдно!

А что теперь делать бедняге Джулиану Смедли?

Он подошел к просвету в изгороди и, стараясь не слишком высовываться, выглянул. Он уставился прямо в лицо молодого мужчины, который делал то же самое, только с другой стороны.

Незнакомец взвыл от страха. Оба отпрянули от изгороди.

Смедли разразился хохотом.

Незнакомец медленно показался из-за изгороди. Он был бос и одет только в набедренную повязку. Его борода была коротко острижена, зато волосы свисали до плеч, как у женщины. И борода, и волосы отличались замечательным медно-рыжим цветом, а попытки очень светлой кожи загореть на солнце закончились тем, что ее покрыло несколько миллионов веснушек. Он был покрыт веснушками с ног до головы. Судя по его виду, он мог сорваться с места и бежать при малейшей угрозе.

Он произнес что-то, но единственное слово, которое Смедли разобрал, было «Тайка?».

– Извини, старина! Не говорю по-вашему. Английский знаешь?

Незнакомец отчаянно закивал, держась все еще настороженно, но все-таки заметно спокойнее.

– Я хорошо говорю по-английски. Тайка! – У него был забавный певучий выговор. – Меня зовут Домми Корзинщик, но раньше звали Домми Прислужником, и я надеюсь снова стать им. – Он был не старше Смедли, но ниже ростом и шире в плечах.

– А я капитан Смедли. Домми, говоришь? Послушай, не служил ли ты у… у Тайки Экзетера?

Широкая улыбка разделила лицо Домми на две неравные части, обнажив великолепные белые зубы.

– Конечно! Я имел счастье служить его чести год назад, совсем недолго. Тайка Кисстер – самый лучший тайка, какому можно служить, самый милостивый и благосклонный тайка из всех! Мне сказали, что его честь скоро вернется, вот я и надеялся получить его соизволение, чтобы я снова служил ему. – Его радость внезапно сменилась непонятной подавленностью. – Но увы…

– Ну, он должен прибыть с минуты на минуту. – Смедли не понимал, как информация попала в Олимп, опередив их. – И он прибудет таким же раздетым, как и я. И я уже здорово замерз. Почему бы тебе не сбегать и не принести нам два комплекта одежды – только поскорее?

– Но… – Взгляд Домми скользнул по Смедли, отметив и отсутствующую кисть, и ссадины на ноге. – Конечно, Тайка Каптаан! Я быстро, минуточку! – Он повернулся и исчез. Шлепанье босых ног по гравию стихло вдали. Босых? Уффф!

Ну ладно, с одеждой разобрались.

Нет, Экзетер задерживается просто возмутительно долго! За это время можно было пройти весь ритуал раза два, не меньше. Может, он передумал? Увидев, что Смедли благополучно исчез, он решил доверить ему разоблачение предателя – будь то Джамбо Уотсон или кто другой? Нет, он не может изменить слову, данному им мисс Пимм. Или в Сент-Галл явился-таки Шнейдер? Говорила же она: «Мне не хотелось бы прорываться отсюда с боем».

Смедли решил, что с этим все равно ничего уже не поделаешь. Он не имел ни малейшего представления об обратном ключе и не мог помочь в бою, если там, конечно, шел бой. Он никогда не узнает, что случилось после его исчезновения.

Придется ему представиться Службе самому, не дожидаясь рекомендаций Эдварда Экзетера, Освободителя. Надо было захватить с собой свой curriculum vitae [6]. Черт! Это может оказаться не очень приятным. Придется рассказывать о войне. Ладно, поживем – увидим…

Надо было попросить Домми принести чего-нибудь поесть. Его рот увлажнился. Он принюхался. Да, в запахе дыма явственно угадывался аромат жареного мяса. Может, кто-то жарил на этом костре быка? Или коптил бекон?

Любопытство опять подогнало его к бреши в изгороди. Он снова выглянул – на этот раз лица снаружи, не оказалось. Как он и ожидал, вторая изгородь была всего лишь ширмой напротив входа на узел, закрывавшей его от посторонних глаз. Гравийная дорожка скрывалась в кустарнике и высоких деревьях. Конечно, это не английские деревья, но деревья – везде деревья. Только цвет листвы другой.

Он посмотрел в другую сторону.

Футах в двадцати от него на дорожке вытянулось чье-то тело, и не было никакого сомнения в том, что оно мертво. Его изрубили на куски. Цвет волос и одежд был неразличим под запекшейся кровью, и он не мог даже понять, мужчина это или женщина. Жужжание насекомых слышалось даже на таком расстоянии. Две мелкие твари, похожие на белок, глодали его.

Он заглянул дальше. Дым поднимался от почернелых развалин – останков дома. Его чуть не стошнило при воспоминании о запахе, возбудившем аппетит. На заднем плане, меж деревьев, дымились другие дома, много домов, все разрушенные. Черные пятна на земле могли быть другими телами. Олимп взят неприятелем.

Вдалеке виднелись бродившие меж руин люди, но даже издалека он мог разглядеть – они одеты не как англичане. Они одеты, как Домми, то есть почти совсем не одеты. Туземцы восстали против тайков. Снова Ньягата.

Значит, теперь дикари знают, что одного тайку они упустили. Домми убежал вовсе не за одеждой, он побежал за своими друзьями с ассегаями или мачете, или чем они здесь убивают белых людей… то есть тайков… Домми такой же белый, как Смедли, но только местный, и не было ни малейшего сомнения в том, что произошло здесь вчера или позавчера.

Смедли был один, нагой, без гроша, без друзей – один в этом чужом мире, где он не знал языка, и аборигены собирались убить его.

Право же, ему следовало примириться с Чичестером.

Ему нужно спрятаться в лесу, и быстрее.

Но что, если Экзетер прибудет сразу же, как он уйдет?

Как скоро вернутся Домми и его парни?

Кто-то застонал, но Смедли точно знал, что это не он.

54

Эдвард Экзетер бился на траве в центре узла, словно выброшенная на берег рыба. Он стонал не переставая.

Смедли подбежал к нему и упал рядом на колени, пытаясь уклониться от беспорядочно дергающихся рук и ног. Он несколько раз прикрикнул на него, но это не помогло. Правда, минуты через две приступы немного ослабли. Экзетер съежился, лежа на траве бесформенным комком. Он бился в конвульсиях и вскрикивал.

– Экзетер! Это я, Смедли. Я могу помочь чем-нибудь?

«Я могу сделать что-нибудь, чтобы ты заткнулся?»

Глаза Экзетера оставались закрытыми. Он явно старался не шевелиться.

– Джулиан? – прошептал он. – Держи меня!

Держать? Он же мужчина, черт возьми! И они оба совершенно раздеты. Смедли с отвращением лег на траву и попробовал обхватить его рукой. Все, чего он добился, – это нового приступа судорог и криков боли.

– Заткнись! – прошипел он. – Они тебя услышат!

– Держи меня, черт возьми!

Ну да, верно. Смедли привстал на колени, ухватил Экзетера за волосы и рывком посадил. Экзетер вскрикнул. Смедли обхватил его обеими руками и сжал так крепко, как мог.

Приступ миновал. Экзетер закашлялся и уронил голову на плечо Смедли.