Печать на сердце твоем - Валентинов Андрей (читать книги без регистрации полные txt) 📗
– Да, кнесна. Они сожгли Пятнатые Вылки…
…О набеге Згур узнал вчера после полудня. Не выдержал – и приказал седлать коня. До сих пор ему чудился запах гари, а в ушах звенел отчаянный крик обезумевшей женщины – единственной, кого сканды оставили в живых. Оставили на муки – несчастной отрезали нос, выкололи глаза, отрубили груди. «Рогатые» словно предупреждали – так будет со всеми…
Згур сжал зубы, мотнул головой. Если Асмут солгал, если Асмута обманули, он отвезет великого боярина на пепелище и повесит на самой высокой осине.
– У них есть проводники, а мы пока слепы. Поэтому я попросил у тебя грамоту для Ярчука. Он и соткет паутину…
– Ярчук? Ты опять говоришь о нем, воевода?
Згур только вздохнул. Ну чем ей не угодил венет?
– Ярчук – лесовик, у него есть друзья. На полночи живут остатки его племени. Он сможет создать отряд, сотню или даже больше. Они пока не будут вступать в бой. Их дело – следить за каждой тропинкой и вовремя сообщать в Лучев. И тогда паук не опоздает…
…О том, что рассказал ему Асмут, Згур умолчал. Рано – «человечек» в стане Лайва пока молчит. Но и без него теперь сканды не смогут ударить внезапно.
– Это опасно?
– Опасно? – Згур удивился, даже руками развел. – Война без риска не бывает, кнесна! Но если посты разместить скрытно, а на главных направлениях – удвоить…
– Я не о том…
Кнесна замялась, тонкая рука скомкала платок.
– Ярчук… Проведала я, что он твой телохранитель. Гоже ли?..
Гоже? Еще и с этой объясняться? Хватит и того, что Згур целый день уговаривал «чугастра» заняться «паутиной». Венет соглашался с задумкой, охотно давал советы, но каждый раз упирался, напоминая, что должен «блюсти» «молодого боярина».
– Полусотник Ярчук дал согласие, кнесна. Если хочешь, поговори с ним сама.
Рука вновь сжала ни в чем не повинный платок. Женщина вздохнула:
– Хорошо… Я прикажу составить грамоту и привесить мою печать. И… Хочу тебя спросить, комит…
Горяйна нерешительно замялась.
– Люди всякое говорят о тебе… Где это холопов учат на воевод? В какой земле?
Ах вот оно что! Гордая кнесна никак не может смириться с тем, что ей служит «холопий воевода». Згур улыбнулся, вспомнив сурового венета:
– Так что в охранниках служил, кнесна! По обычаю нашему, по холопскому! Шибко людь охранял, однако! Там словечко, там другое, вот и выучился!
Ее лицо дрогнуло, дернулись тонкие губы:
– Можешь идти, Згур Иворович! Не держу тебя доле…
Згур поклонился, на этот раз низко, со всем должным вежеством. Кнесна еле кивнула, и Згур пожалел о своих словах…
…У входа в кром Згура ждали. Молчаливый усатый холоп с поклоном протянул свернутый свиток. На тяжелой печати распростер свои крылья летящий коршун. Згур быстро развернул мягкую кожу. Он ждал письма, но на свитке было лишь одно слово: «Завтра». И линии, аккуратные узнаваемые линии – Певуша, лесные дороги, маленькие домики на месте сел. Мапа была исполнена синим, поверх же ее расползлись три черные стрелы, идущей от Певуши прямо к Лучеву. Сердце дрогнуло – вот оно! Конуг Лайв ухватил крючок!
Сотни покидали город заполночь. Пришлось брать всех, даже необученных кожемяк и горшечников. Выбора не оставалось – на размытых лесных дорогах решалась судьба Лучева.
Сканды шли тремя отрядами – по две сотни в каждом. Шесть сотен головорезов в стальных кольчугах с наточенными секирами. Сам Лайв возглавлял войско. Свой отряд он посадил на захваченных коней, чтобы прибыть к городу первым. Остальные должны подойти чуть позже. Если не удастся сходу ворваться в ворота, на приступ пойдут все шесть сотен – и Лучеву не устоять.
Згур знал, что рискует всем. Страшили даже не рогатые сканды. Асмут! Его латники тоже шли в бой. Что, если великий боярин договорился с Лайвом? Об этом лучше было не думать…
Договорились просто. Асмут Лутович вел своих конников против Лайва, который двигался к городу напрямую, по самой короткой дороге. Згур вместе с сотней Сажи и двумя сотнями лучевцев должен был встретить правый отряд, Чудик с остальными двумя сотнями – левый. В лучевском войске было на две сотни воинов больше, но каждый сканд мог легко одолеть пятерых необученных горожан. Надежда была лишь на «катакитов» – и на латников Асмута.
В последний момент подоспел Ярчук во главе полусотни мрачных, заросших лесовиков. На них не было ни кольчуг, ни шлемов, зато каждый захватил с собой большой ростовой лук и тяжелую секиру. Згур решил взять «чугастра» с собой. Фрактарии Сажи и горшечники с кожемяками – невелика сила против двух сотен бойцов Лайва.
Ночной лес был холоден и тих. Шли быстро, насколько позволяла узкая размытая дорога. При каждом шорохе Згур чувствовал холодок под сердцем, ожидая свиста стрелы. Сажа – и тот перестал улыбаться. Но сканды были еще далеко. Лесовики неслышно сопровождали отряд, следя за окрестными тропами. Хмурый Ярчук долго что-то подсчитывал, загибая пальцы, и, наконец, рассудил, что «рогатых» они встретят после полудня. Это немного успокоило – но ненадолго. Страх не исчез, он лишь затаился, готовясь выпрыгнуть, словно зверь из засады. Вспоминался другой лес – заснеженный, скованный морозом, по которому они шли к Четырем Полям. Но тогда войско вел сам Велегост, великий воитель Железное Сердце. Кей шел впереди – пешком и лишь перед самой битвой к нему подвели серого в яблоках коня. Десятнику Згуру не нужно было думать о дороге, о лесных завалах, за которыми притаились Меховые Личины, о редких привалах посреди звенящей тишиной чащи. За него думал Кей. Теперь же… Теперь же Згур начинал понимать, почему горбились широкие плечи Велегоста. Страшная, неимоверная тяжесть, еще незнакомая, а потому особо неподъемная, с каждым мигом чувствовалась все сильнее. Куда он ведет этих людей? Разве он знает, что делать? Как поступить, если сейчас тишину разорвет рев трубы, и за деревьями мелькнут рогатые шлемы? Простой кмет должен быть готов умереть, но тот, кто ведет войско, не имеет права думать о смерти. Это слишком просто – выхватить франкский меч и шагнуть вперед, прямо на щетину копий. Он погибнет – и уведет за собой в Ирий остальных, тех, кто поверил самозванному «комиту»…
На рассвете отряд сделал короткий привал. Усталые люди падали прямо на холодную землю и засыпали, словно чувствуя, как понадобятся силы через несколько часов. Згуру не спалось. Черные деревья, казалось, подступали все ближе, в лесных шорохах слышалось чавканье сыромятных сапог… Выручал Ярчук. Венет хмурился, но казался совершенно спокойным, и это спокойствие придавало сил, заставляло улыбаться, даже шутить. Згур вдруг представил себя со стороны – и удивился. Наверно, «катакитам» думается, что их комит собрался на обычную прогулку по весеннему лесу. Но ведь и Велегост в те страшные недели казался выкованным из железа! Как они, ребята из Учельни, завидовали этому спокойствию, этим немудреным шуткам, негромкому легкому смеху. Девятнадцатилетний парень со страшной маской вместо лица виделся им древним героем, духом войны, ведущим их через холодный сиверский лес к неизбежной победе. Только теперь Згур начинал понимать, что было на душе у того, кого они называли Железным Сердцем…
Солнце – Небесный Всадник – уже прошло почти половину своей извечной дороги, когда к Згуру подбежал бородатый лесовик в меховой накидке и, неумело поклонившись, проговорил несколько непонятных слов. Парень был из севанов, и Згур понял лишь одно «Йдуть!» Толмач не потребовался. «Йдуть!» Идут!
День выдался не по-весеннему теплым. Теплой была и земля, покрытая влажными сырыми листьями. Згур чуть приподнял голову – пусто. Дорога лежала совсем близко, в нескольких шагах. Там, за деревьями – его кметы. Лучники залегли вдоль дороги, чуть в глубине – фрактарии Сажи, а дальше на полдень сотни Долбилы и Вересая. Каждый из них знает, что делать. Сигнальщик рядом – вот он, с рожком под рукой. Кажется, все продумано. Кажется…
– Не боись, молодой боярин! – Ярчук неслышно подполз ближе, утонувшие в густой бороде губы непривычно улыбались. – Порубаем рогатых!
