Верой и правдой - Степной Аркадий (книги онлайн полные txt) 📗
Мм… — замычал Рустам от невыносимой боли. — Я убью их. Убью! Даже если придется для этого переплыть реку и заново начать эту чертову войну! Я убью их, я тебе обещаю…
Нет… — прошептал старик, хватая его за руку. — Зарубки… зарубки… — сказал он, дергая себя за рукав. — Их девятнадцать… командир… девятнадцать… Одна лишняя… для меня…
— Нет! Не умирай! — прокричал Рустам в отчаянии, он не хотел больше терять друзей.
Но Жано, в последний раз выдохнув:
— Не надо… — вздрогнул и умер.
Рустам провел ладонью по его лицу, закрывая распахнутые глаза, и вскочил на ноги.
Во взгляде его была смерть. Безумная, жестокая смерть.
Все оружие — копья и его меч — эльфийские подростки забрали с собой. Но Рустама это не остановило. За последние месяцы он стал настоящей машиной для убийства, и боевого ножа на поясе ему хватит, хватит с лихвой. Он бросился по оставленному эльфятами следу. Подобно бешеному волку, он думал только об убийстве и ни о чем больше. Он готов был переплыть реку и драться с каждым, кто встанет у него на пути.
Эту реку было несложно переплыть, но один из эльфят не умел плавать. И они задержались, чтобы связать маленький плот. Когда Рустам выскочил из береговых зарослей, мальчишки схватились за копья.
— Элинор, беги! — крикнул один из них девчонке и пошел навстречу Рустаму с отчаянной смелостью в глазах.
Что можно сделать с копьем против самой смерти? Ничего. Рустам прыгнул, как некогда показывал ему Гарт, и, ударив одной ногой по древку копья, другой пнул эльфенка в грудь. Тот закашлялся и, выронив копье, упал навзничь. Рустам на мгновение присел. Резкий взмах рукой — и фонтан горячей алой крови из перерезанного горла забрызгал его одежду. В глазах второго мальчишки заплескался ужас, он стал пятиться, выставив перед собой копье. Рустам шагнул ему навстречу, вырвал копье у него из рук и с силой ударил им эльфенка в грудь. Удар был таким сильным, что копье пробило худое мальчишеское тело насквозь. Царапая пальцами древко и хрипя, эльфенок упал на землю.
Девочка не убежала. Ей приказали бежать, но она осталась. Обнажив меч, она закричала и бросилась на Рустама. Он легко выбил меч из ее ладоней и, схватив за горло, поднял вверх на вытянутых руках. Девчонка захрипела и забилась. Ее лицо стало отекать, она посинела и тщетно старалась разжать стальные тиски, сомкнувшиеся у нее на горле.
На Рустама со смертельной мукой смотрели ее широко распахнутые зеленые глаза. А он смотрел и видел перед собой другие глаза, серые. Сколько было той девчонке, которую он чуть было не спас, тоже четырнадцать?
— А-а-а-а! — дико закричал Рустам и бросил девочку на землю.
Она откатилась в сторону, держась за горло и с жадностью дыша. А Рустам смотрел на свои руки, испачканные свежей мальчишеской кровью, и кричал. Девочка, пошатываясь, поднялась на ноги. Рустам перевел на нее безумные глаза и, дрожа от разрывавшего его напряжения, махнул в сторону реки.
— Уходи!.. — прорычал он.
Эльфийская девочка кивнула и бросилась в воду. Она плыла и плакала, плакала и плыла. А позади нее кричал человек из другого мира. Он катался по траве. Царапал землю, ломая ногти, и рычал как зверь.
Когда она выбралась на эльфийский берег и обернулась, то увидела, что человека рвало. Выворачивало наизнанку от того, что он только что сотворил собственными же руками. И она побежала что было сил, стараясь скрыться от возобновившегося безумного воя, летевшего над водой.
В придорожном трактире было шумно. Сюда часто наведывались возчики, доставлявшие товары из Эдвитании в Глинглок. Пока шла война, эдвитанские возчики сидели без работы, перебиваясь случайными заработками. Но война, слава богу, закончилась. Дорога оживилась пуще прежнего, и взбодрившиеся вернувшимся заработком возчики с удовольствием просаживали монету-другую в приютившемся вблизи от глинглокской границы трактире.
Помимо возчиков в расположенный в удобном месте трактир не брезговали заглядывать и купцы, путешественники и прочий дорожный люд. Разбитной бывалый эдвитанский трактирщик повидал на своем веку всякого. Но даже его удивлял молодой глинглокский рыцарь, пришедший в трактир три дня назад и все эти три дня напивавшийся без отдыху и передышки.
Вот и сейчас, разбив очередной кувшин о грубый деревянный пол, рыцарь выразительно смотрит на трактирщика мутным взглядом. Кому-либо другому столь регулярно бить посуду трактирщик не позволил бы. Но рыцарь платил щедро и не глядя. Такому можно позволить многое.
Трактирщик, взяв в каждую руку по кувшину, подошел к столу и поставил их перед рыцарем. Рыцарь окинул кувшины мрачным взглядом и хмуро буркнул:
Плохое у тебя пойло… не цепляет.
Есть и покрепче, — подобострастно заметил трактирщик. — Но оно дороже.
Деньги… брызги, — выдавил из себя рыцарь и махнул рукой. — Неси.
Трактирщик убрал кувшины и принес другие.
Это, — сказал он, показывая на темный пузатый кувшин, — гномий брабадар, сильная вещь.
Гномий? — прищурился рыцарь. — Не-а, гномьего нам не надо… даже даром.
Хорошо, господин, — не стал спорить с ним трактирщик и похвалил себя за предусмотрительность. — Тогда вот, — он поставил на стол другой кувшин, длинный и узкий, — это гоблинский тургибат. Даже посильней брабадара будет, ну и уж конечно получше.
— Гоблинский это хорошо, — качнул головой рыцарь, думая о чем-то своем. — Неси сразу пять… нет, десять кувшинов.
— У тургибата только один недостаток, господин, — осторожно заметил трактирщик. — Он очень дорогой.
Рыцарь двинул пальцами, и по столу заскользила золотая монета. Глаза трактирщика округлились, и он сноровисто ее подхватил, не дав ей упасть на пол.
— Вот… — буркнул рыцарь, откупоривая первый кувшин с тургибатом, — свистнешь, когда закончатся.
Рустам не помнил, как он здесь оказался. Не понимал, зачем он здесь. И не хотел знать, что будет завтра. Он похоронил Жано, похоронил убитых им эльфийских мальчишек и пошел куда глаза глядят. Ему было больно, так больно, как никогда в жизни. Больно и пусто. У него осталось только прошлое, прошлое, о котором он не хотел вспоминать. И он даже не представлял, как может существовать еще и будущее, когда в прошлом и настоящем так много боли и крови. Он пил дерущий горло тургибат, не чувствуя вкуса и с радостью ныряя в серый туман алкогольного небытия. Когда он из него выныривал, его разрывало тоской и болью, и он поспешно нырял туда снова.
