Пробирная палата - Паркер К. Дж. (книги регистрация онлайн TXT) 📗
Но все закончилось быстрее, чем можно было предполагать. Вооруженные громадным бревном – вероятно, упавшей с крыши балкой – солдаты пошли напролом, и толпа подалась назад, уступая их порыву, но затем масса тел стоящих в задних рядах людей абсорбировала удар, как мягкая подбивка доспехов, наступательная энергия рассеялась, и атака захлебнулась. Открыв глаза в этот момент, Венарт понял, что исход боя уже предопределен. Лишенные свободы маневра, не имея возможности даже поднять оружие, солдаты были смяты, сокрушены, раздавлены, как яйцо в кулаке. Хрупкая, слишком тонкая оболочка не выдержала давления и не прошла испытания. Их сбили с ног, колотя всем, что попало под руку: топорами, секирами, лопатами, мотыгами. Так продолжалось до тех пор, пока сияющие стальные формы не превратились в груду металлического хлама. А когда все закончилось, наступила долгая тишина.
Вот, значит, как , подумал Венарт. Толпа схлынула, отступив от того, что недавно было живыми людьми, откатилась и повернула к Друцу, где стояли корабли. Удивительная метаморфоза произошла с островитянами. Сначала, когда солдаты впервые появились на улицах, когда на дверях общественных зданий были вывешены объявления о присоединении Острова к Империи, они легко и безропотно подчинились чужой воле. Но не прошло и недели, как все переменилось. Податливая ковке пластина превратилась в молот, безжалостно бьющий по наковальне. Ветер еще разносил по площади пепел, а люди, осознавшие силу, уже устремились дальше. В чем дело? Чем объяснить такое перевоплощение? Венарт не знал. Но тут взгляд его упал на командира присланных Горгасом «освободителей», на человека, знавшего, как руководить и управлять массой, и ему все стало ясно.
Ну, конечно, все дело в Лорданах, сказал он себе. Это Горгас Лордан оказался в нужном месте в нужное время.
Лейтенант Менас Онасин, принявший на себя командование армией, так как все остальные офицеры погибли, оглянулся через плечо на море.
Ну, вот и все: мы можем либо пасть в бою, либо утонуть. Не самый лучший выбор.
В них летели камни, большие, с острыми краями, куски тротуара, руки, ноги и головы статуй, еще недавно украшавших набережную Друца. Солдата, стоявшего в шеренге рядом с лейтенантом, убило мраморной головой – весьма необычный способ умереть, с нежелательным комедийным привкусом. Не имея в своем распоряжении лучников, Онасин не мог сдерживать толпу, оставалось только стоять и принимать смерть, в каких бы обличьях она ни приходила. Пять раз он предпринимал попытку прорваться. Но каждый раз наталкивался на непреодолимую стену и возвращался на исходную позицию, оставив половину своих людей на набережной. Сражаться с противником, имеющим такое подавляющее преимущество, – все равно что воевать с песчаной бурей или морем.
Главная ошибка Онасина заключалась в том, что он увел людей с кораблей. Принимая такое решение, лейтенант думал о том, что суда, как и крытые тростником здания, легко поджечь, а сражаться на два фронта (с толпой на суше и мятежными экипажами на корабле) ему не хотелось: вода под ногами и огонь над головой – не самые благоприятные условия. Встретим врага на суше, сказал себе Онасин, там по крайней мере можно прочно стоять на ногах и пользоваться оружием. На полубаке одного из кораблей мятежники установили легкий требушет и уже начали пристрелку. Первый камень едва не угодил в толпу, второй, третий и четвертый с плеском упали в воду. Если тот, кто ведет огонь, сохранит выдержку и последовательность, то пятый камень обрушится как раз в центр его войска, думал лейтенант Онасин, осознавая свое полное бессилие в данной ситуации. Он не впервые попадал под обстрел, когда-то в Перимадее на него точно так же падали камни артиллеристов Темрая. Там Онасин получил серьезный урок войны, там научился прятаться от обстрела, там познал горечь бессилия.
Для пятого выстрела мятежники подобрали торс, все, что осталось от знаменитого шедевра Ренваута Разо «Триумф человеческого духа», который украшал двор Биржи. Онасин впервые увидел эту величественную скульптуру в возрасте девяти лет, когда отец специально привез его на Остров полюбоваться великими произведениями искусства. Он хорошо помнил огромную фигуру, воплощавшую в себе всю драму человеческого рода, помнил и то, что голова показалась ему слишком маленькой для тела – колоссального, мощного как гора, но когда мальчик указал на это отцу, тот попросил его помолчать. С тех пор Онасин хранил тайну в себе.
И вот теперь «Триумф человеческого духа» валялся в виде осколков: не только торс, раздавивший семерых солдат, словно они были не более чем мухами, но и голова, руки и ноги. Все превратилось в мусор, причем скульптура не только переломала кости одному солдату, но и разбила колено другому и лишь затем разлетелась на тысячи мелких кусочков. Онасин вспомнил, что тогда, стоя у статуи вместе с отцом, подслушал разговор двух почтенного возраста женщин, споривших о том, что именно в скульптуре отличает ее от других. Они сошлись на легкости и силе движения. Двадцать лет Онасин ждал возможности убедиться в правоте их суждения или найти в ней свой смысл. Теперь он понял, что старушки не ошиблись: сила оказалась достаточной, чтобы убить семерых, а легкость наглядно проявилась в том изяществе, с которым дар Разо потомкам вылетел из «руки» метательной машины.
Как дерьмо с лопаты.
Противник устанавливал еще несколько требушетов. Жаль, что солдаты Империи закрепили за собой славу стойких воинов, не сдающихся ни при каких обстоятельствах. Лейтенант знал, что пары прямых попаданий вполне хватит, чтобы обратить его людей в панику и заставить их прыгнуть в воду. Обремененные доспехами, они практически не имели шансов удержаться на плаву. В данной ситуации наилучшим выходом была бы капитуляция. Но он уже дважды пытался это сделать и оба раза безуспешно – островитяне просто не верили, что солдат Империи может поступиться честью и предпочесть смерти жизнь.
Раздумывая обо всем этом, лейтенант склонялся в пользу варианта со смертью в бою, уж лучше погибнуть от верного удара, чем утонуть в бухте или быть раздавленным камнем. Придя к такому выводу, он прокричал приказ, и передние три шеренги устремились на врага. Их встретил поток камней, ради получения которых островитяне разобрали целую лестницу, ведшую когда-то к зданию таможни. Онасин поднял руку, и в этот момент здоровенный кирпич ударился о его шлем, согнув металл так, что лейтенант уже не мог повернуть голову.
– Черт! – ругнулся он и опустил руку.
После этого всякие попытки делать вид, что он продолжает контролировать ситуацию, потеряли всякий смысл. Задние напирали, и людской поток нес лейтенанта, как щепку. Он заботился лишь о том, чтобы передвигать ноги, держаться вертикально, не упасть и не быть растоптанным. Потом прямо перед ним появилась пика, и Онасин понял, что она неминуемо проткнет его, если он не сманеврирует, но, разумеется, ни замедлить шаги, ни отклониться в сторону было уже невозможно. Тот, кто упирался в его спину, подтолкнул Онасина вперед, нанизав на пику, как повар нанизывает на вертел кусок мяса. В этот момент силы сторон уравнялись, и лейтенант застыл с пикой в животе, глядя прямо в глаза тому, кто держал ее. На лице островитянина застыло выражение паники и, пожалуй, смущения – что было вполне понятно: в конце концов, что можно сказать абсолютному незнакомцу, нанизавшему себя на пику, которую вы держите? Онасин молчал, хотя если бы он еще мог управлять мышцами лица, то, наверное, постарался бы улыбнуться или даже подмигнуть.
Его спасли требушеты. Теперь их было уже целых десять, и когда они дали залп, ударив в тыл наступающим солдатам Империи, давление сзади внезапно ослабло. В тот же миг Онасина понесло назад. Но, не успев сделать и двух шагов, он споткнулся о кого-то и упал. Пика выскочила из рук его противника, но тот уже не мог остановиться. Волна понесла обезоруженного островитянина, он наступил на челюсть упавшего лейтенанта и исчез, а Онасин ощутил резкую боль в плече. Потом по нему прошелся еще кто-то, и он потерял счет топчущим его ногам и уснул.
