Рыцари Гирты (СИ) - Фиреон Михаил (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
В подтверждение слов Герцога из крепости Гамотти на проспекты выкатили несколько закованных в сталь боевых машин и множество груженых плотными деревянными ящиками с номерной маркировкой телег. В них, в промасленной бумаге и стружке ожидало своего часа тайно произведенное после осады Гирты войсками Фолькарта, вопреки конфедеративному запрету на распространение, проектировку и создание автоматического, полуавтоматического, эмиссионного и магнетического оружия, военное снаряжение. Самым верным и стойким дружинам раздали гранаты с фосфором и зарином, дыхательные маски, неуклюжие, оснащенные толстыми, усиленными от разрыва, стволами и затворными коробками самозарядные ружья со съемными штыками и множество капсульных патронов к ним.
Но что-то все равно шло не так. Еще днем случился неприятный инцидент: в одном из подземных казематов в толще горы произошел подрыв боеприпасов, случился пожар, что привело к сильному задымлению нижних этажей крепости. Параллельно произошла еще целая чреда зловещих событий, что сильно подорвала моральные силы защитников северного берега. Еще днем с южного берега Керны явились парламентеры с отрубленной головой герцога Вильмонта, которую видели все, кто стоял на воротах и прилегающих стенах. Потом бесследно исчез сэр Бакен, один из старших рыцарей графа Гамотти. Как говорили, он просто зашел в кафе на первом этаже одного из домов на проспекте Рыцарей, сказал, что на две минуты, и больше его никто не видел. Но самое неприятное началось с наступлением сумерек, когда солнце окончательно закатившись за гору, что отделяла северные районы от залива и по темным районам поползли холодные и непроглядные сентябрьские тени. Стало темно и как будто какое-то странное, едва различимое глазом, зловещее багровое зарево, загорелось далеко в море, за крепостью, заполнило ясное, но беззвездное и безлунное, сумрачное небо. Как будто светя через предметы и преграды, заполнило даже закрытые комнаты, переулки и дворы. Стало непроглядно темно и даже яркое, слепящее, нестерпимо режущее глаза пламя факелов, костров и выкрученных до предела светильников было не в силах разогнать этот багровый мрак, что сгущался в непроглядную тьму уже в нескольких метрах от них. Люди сбивались в группы, старались держаться ближе к свету, не отходить от своих: на темных безлюдных улицах в стороне от площадей и проспектов воцарилась глухая, как зимой, когда лежит толстый снег, тишина. В ней, без всякого эха глохли, как будто тонули звуки, стук колес, инструмента и копыт, а звон колоколов церквей как будто замедлился, стал тяжелым, размытым и зловещим, словно искажаясь, приобретая неприятные, отдающие какой-то безысходной мерзостью, оттенки, наполняли сердца безотчетной тревогой и предчувствием неминуемой беды. Люди боялись, озирались по сторонам, вглядывались в тени и мертвее темные окна покинутых квартир. Лошади не слушались кучеров, беспокойно, испуганно и напряженно озирались, трясли гривами. Попрятались кошки, исчезли с улиц, дворов и лестниц, забились, унеся с собой котят, предчувствуя опасность, укрылись от багрового зарева и этой упавшей на город глухой и страшной тишины.
Двое людей похожих на мастеровых в старой, засаленной мешковатой одежде и накинутых поверх курток форменных мантиях Гамотти, оба военные инженеры, забрались в стоящую на перекрестке проспекта Рыцарей и улицы Котищ, у угла забора полицейской комендатуры плоскую бронированную машину с жерлом огнемета на башне, заперли люки, закрылись в ней. Они что-то делали там, когда под броней внезапно что-то гулко лопнуло, и башня с хрустом и звоном отлетела в сторону, освободив дорогу бесконечному, столбу не дающего света багрового дымного огня, ударившего в сумрачное холодное небо. Две страшнее, объятые пламенем фигуры в дыхательных масках и конических шлемах вылезли из образовавшейся дыры наружу, перевалились через зоман и обгоревшими скелетами упали в растекающееся вокруг озеро пылающей зажигательной смеси, чем очень напугали тех, кто видел это страшное, леденящее кровь, явление.
По улицам ползли жуткие слухи о том, что что-то страшное и неестественное происходит в темных опустевших домах и кварталах, откуда бежали на южный берег покинувшие их жители. Прикрывая стегаными варежками лица, держа наготове копья и топоры, ополченцы тихо переговаривались, шептались, когда грозные сержанты с тесаками и плетьми отходили подальше и не могли услышать их. Говорили о том, что Станции намеренно сломаны и больше никогда не будет ни света, ни электричества. Вспоминали о жутком неуловимом чудовище, о чреде страшных, случившихся много десятилетий назад, еще в прошлом веке, нераскрытых убийств, когда в домах, в комнатах с закрытыми ставнями и запертыми дверьми находили тела удушенных и загрызенных людей, а полицейские криминалисты, осматривая их, писали в отчетах, шепотом делились в кабаках со знакомыми, что на переломанных костях и разгрызенных внутренностях убитых, явственно просматриваются следы зубов будто похожие на укусы огромной змеи. Убийцу тогда так и не нашли, а эти страшные происшествия прекратились сами собой, также внезапно, как и начались, что таинственным образом совпало с возвращением с войны, никому тогда неизвестного капитана квартального ополчения Августа Николая Прицци. Тогда, много десятилетий назад, в газетах еще писали о том, что этот молодой, заслуживший в боях за отвагу и смелость воинское звание, должность командира батальона и уважение своих людей рыцарь, вернувшись в родной город, отчего-то отказался от всех предложенных ему богатых невест и взял в жены нищенку, внучку ювелира, а в своем доме завел огромную рогатую змею, которую по его словам, как ручного дракона, он привез с юга, с войны. Тогда еще было много противоречивых слухов о том, что это и есть то самое чудовище, что заползало в богатые дома и выгрызало своим жертвам сердца, и будто бы молодой граф, что впоследствии, благодаря своей отваге, непреклонности и хитрости стал начальником жандармерии, правой рукой тогда еще юного герцога Вильмонта и предводителем всего просвещенного и славного рыцарства Гирты, заключил с ним нечестивый союз, чем навлек проклятие на себя, свою семью и все герцогство. Но если, тогда эти слухи были всего лишь слухами, а необычные предпочтения и вздорный и жестокий, характер замкнутой, нечасто покидавшей их дом, избранницы графа, Марии Прицци, не более чем странностями эксцентричной богатой женщины, то сегодня старожилы снова начали шептаться о тех жутких событиях и связанных с ней перетолках и происшествиях, о которых по известным политическим причинам не стоило упоминать во всеуслышание. За этими обсуждениями узнали от знакомых о том, что в одном из темных, покинутых жильцами еще днем доме кто-то видел мертвеца с такими же ранами, как и много десятилетий назад, а когда пошли проверять квартал, то нашли в нем еще несколько переломанных, погрызенных, с выеденными сердцами, тел. Вернувшиеся оттуда дружинники рассказали, что старый капитан, увидев их, был растерян и строго запретил даже упоминать об этом происшествии, но его люди нарушили приказ, поделились со знакомыми, предупредили их, что это снова то самое чудовище, наевшееся тогда, много десятков лет назад, затаившееся и впавшее в спячку, опять проснулось, разбуженное багровой мглой, и теперь, будучи голодным, жрет всех подряд без разбору, беспрепятственно ходит по опустевшим домам и улицам северной Гирты.
Из уст в уста передавались страшные и тягостные новости и сплетни. Кто-то сказал, что у северо-восточных ворот случилась стычка. Один из вассалов Герцога отказался повиноваться приказам графа Гамотти и его людей. Пошли разговоры о том, что Кирста, Сорна и Сталелитейные под разными предлогами не спешат присылать отряды, ограничиваясь отдельными дружинами, что на южном берегу готовятся к штурму и будут заливать северный берег ядовитым газом и пощадят только тех, кто сложит оружие до начала атаки или дезертирует. Что в знак твердости своих намерений граф Прицци приказал вывести на мост двоих из взятых в плен в доме депутатов лейтенантов, отказавшихся присягнуть принцессе Веронике и у всех на глазах заколоть их. Кто-то еще шепнул, что будто бы герцога Вильмонта Булле видели в двух разных местах одновременно и о каком-то страшном сообщении кодом, что пришло с южного берега, после которого сбросился с башни сигнальщик на башне крепости. А также о таинственных звонках, начавших поступать по неработающим телефонам в кабинеты комендантов районов и их заместителей. Что после одного из них, поступившем Нильсу, среднему сыну коменданта Фаскотти, начальника жандармерии Северной Гирты, тот заперся в своем кабинете и не отвечает когда стучат к нему в дверь. Кто-то сказал, что он уже мертв, но это тщательно скрывают, потому что некоторые дружины, отряды ополчения и орднансные роты уже сложили оружие, покидают свои позиции и всеми возможными путями бегут из города, прячутся в холмах и в лесу неподалеку от Гирты, и ни граф Гамотти ни сам Герцог не могут их остановить. Что видели, будто старший кассир торгового дома Альбек Северо-Запад прямо в операционном зале запихивает в рот, ест облигации и глотает монеты, а какой-то солдат, вернувшись из подворотни, рассказал, что видел там женщину, что в сумраке переулка, стоя на коленях, плакала и билась головой о каменные стены. Его подняли насмех, но никто не пошел проверять так это или нет. Тревога и страх еще больше закрались в сердца людей.
