Кембрия. Трилогия (СИ) - Коваленко (Кузнецов) Владимир Эдуардович (электронные книги бесплатно TXT) 📗
– Вот‑вот, всю комнату заразила. А у меня сынок! Которому болеть совсем не с руки. А потому мы к себе не вернемся, а пойдем спать к Анне… А эта пусть дальше чихает да кашляет. Потом зайду спрошу, чего ей надо. Ты ее не бойся, она не злая… И обычно тихая.
"Потом" оказалось часа через три. Когда малыш заснул, Клирик осторожно выскочил наружу, приоткрыл дверь. «Японка» сидела в той же позе, все так же впотьмах. Только чихала уже на каждом втором выдохе. Но поклонилась изящно, а говорить продолжила в своей манере:
– Ты права. А я, когда не ты, глупая… У меня вообще ничего нет. Поспать негде. Одежды сухой нет. Еды нет. Настойки нет. Воду из речки пить противно. Но я ведь – это ты… А потому я здесь!
Ее била крупная дрожь. Озноб? Да и окно, в которое влезла, закрыть не догадалась. Точно глупая.
Клирик залез в один из ларей, заменивших шкафы.
– Раздевайся. Ты выше меня ростом, но достаточно молоденькая чтобы денек походить в коротком, как девочка. Сейчас ты переоденешься в сухое, и…
Клирик замолчал. Никакого внятного «и» не вырисовывалось. Выгнать в дождь это несуразное существо было совершенно невозможно. А ведь прикажи – уйдет. Ладно. Сначала переодеть. Клирик отобрал в ларе рубашку, верхнее платье, в котором сам болел, простыню, обернулся… все что держал в руках, на пол выпало.
Перед ним стояла совершенно обнаженная девушка.
– Извини… Я такая страшная, да?
Улыбается виновато. И чихает. Всем телом. Кто там писал про неповторимые движения мышц лица? Да тут все неповторимо – и спинку выгнула, а уж грудь… Захотелось прижать бедненькую к себе. Согреть… Да хоть на плечике поплакаться, раз уж ничего другого не выйдет. В этот момент открывается дверь. Входит Дэффид. В руках кружка с горячим варевом.
– Ученица твоя передала… Это кто? – не сразу увидел в темноте. Хорошо, не облился. – Дочь, нам нужно серьезно поговорить.
– Это девушка, прежде всего, – Немайн набросила на пророчицу простыню, – которая очень промокла и простудилась, вот я ее в сухое заворачиваю. А еще это моя… хм. В общем, языческая жрица. Из Аннона. Слушала мои мысли и пастве излагала. Услышала, что я крестилась – пришла. При этом простудилась, изголодалась и очень устала. Такое вот чудо болотное.
Пророчица радостно кивнула‑поклонилась. Чудом ей быть нравилось, а против болот не попрешь. Снова чихнула.
– И что ты собираешься с ней делать?
– Отогреть. Накормить. Вылечить. Дать отоспаться. Потом пристрою к делу. Удочерять не буду, ни‑ни!
– И на том спасибо. Я о чем хотел поговорить… И чуть не забыл, весело с тобой по вечерам… Многие мастера берут больше, чем одного ученика. Ты тоже могла бы взять еще. Анна, это хорошо. Я так понял, она очень многое знает и умеет, потому тебе с ней легко. Но не взяла бы ты в ученицы кого‑нибудь из сестер? На всех зятьев заезжих домов не напасешься, а так у них будет статус повыше, чем у прежних клановых ведьм.
Клирик немного подумал.
– Боюсь, как сестер ни учи, первой будет Анна. Очень хороша, – понизил голос, – местами лучше меня.
Пророчица ахнула. И чихнула. А вот дрожь прошла. Лоб холодный. Похоже, все‑таки просто продрогла. Тем лучше.
– А ты пей, – прикрикнул на нее Клирик. – Маленькими глотками. А после этого лезь в кровать, кстати, в мою… И не стоит разводить при ней секреты. По крайней мере, пока.
Дэффид хмыкнул.
– Какие тут секреты? Всем ясно – Анна будет первой в Камбрии. А то и Британии. Тебя не считаю – ты у меня наособицу. Но у нас есть и королевства поменьше. Дивед. Брихейниог. Наш клан тоже не может оставаться без ведьмы, или как это теперь будет называться. Очень правильно, что по другому. В общем, твоя ученица – хорошо, а еще и твоя сестра – отлично…
– Хорошо. Сейчас эту вот напою горячим, уложу спать – и договорим. – Клирик повернулся к пророчице: – Кстати, зачем ты лезла в окно? Есть двери.
– У дверей твои большие стоят, у которых лица взрослые.
– Взрослые?
– Ну с бородами. Да‑да, усы я тут наверху у всех видела. Но почему они бород не носят? Хотят выглядеть моложе? Стареть боятся? Так женщины же тоже стареют… А‑апчхи!
А чихает уже чуть реже. Надо, чтоб заснула, пока варево действует.
– Римский обычай.
– А, правило верхнего мира. Ну и пусть. Мне вот лично безбородые мальчики даже больше нравятся. А тебе?
– Всякие, – обтекаемо заметил Клирик, внутри которого уже ворочалась, пробуждаясь, ранняя стадия тоски по оставленному за соседней стеной сыну. – Спи.
– А кто это – Дэффид?
– Мой отец.
– Бог? Ллуд крестился?
– Нет. Человек. Хозяин заезжего дома. И я не богиня. Просто сида. Спи.
Пророчица кивнула и зажмурила глаза. Честно. Изо всех сил. Чтоб любопытный глазок сам не выглянул в щелочку. Прежде чем выйти из комнаты, Клирик не удержался и подоткнул ей одеяло. Совершенно инстинктивно.
Лорн ап Данхэм начал день обычно. Пока соседи не сказали, что сида созвала всех прочих кузнецов в трактир и что‑то им рассказывает… Стало неприятно. Хотя сам виноват. Недоуважил.
Припомнилось: с ног сбившаяся сида, что не вылезает из колесничных мастерских, каждый вечер переводит кусок Библии, каждое утро отвешивает сто поклонов в церкви, прибегает к нему домой, раскладывает свои рисунки и объясняет, объясняет, объясняет. Как рыть. Как сделать, чтобы канал не занесло: "Я посчитала уклон, смотри…" И рассказывает – что такое уклон, что такое смоченный периметр, вязкость, гидравлическая крупность. А сама смотрит своими огромными глазищами наивно так, будто Лорн должен уже знать всю эту холмовую заумь…
А он кивал и терпел. Не хотел обидеть. Зато, как уехала, додумался собрать все ее наброски в кучу да занести приемному отцу. Мол, я помозговал и решил: зачем мне шестнадцать лошадей там, где четыре справляются? Тем более что плата землекопам выйдет куда больше, чем цена двух пар рабочих лошадок вместе с кормом на всю их нелегкую жизнь.
– Мне же лучше, – подвел итог Дэффид ап Ллиувеллин, рассмотрев чертежи, – сам поставлю. Эх, хорошо будет!
Оказался прав. Вот, казалось бы, та же самая булочка, но которую речка молола да месила, а не лошадь да баба – ну почему она вкуснее? Так нет, полгорода перебежало молоть муку у Дэффида. При том что у него дороже! А уж хлебцы да печенье – и разговора нет. Дэффид греб деньгу и еще ворчал, что младшенькую свою по возвращении непременно высечет. За то, что без родительского дозволения такой секрет раззвонила. Пусть и хорошему человеку, пусть и знающему, и даже в нужной степени волшебному – да не своего клана! Опять же у родного отца и знания, и мистичности поболе. Хозяин заезжего дома – это почти волшебное существо! А ему – не гугу. Нет, пороть, пороть и только пороть! Ну да, она его объяснениями про число Рейнольдса не путала…
Если бы в сердитости Дэффида был хоть след наигрыша, Лорн бы попросту откланялся и принялся ждать, пока Дэффид прибежит с просьбой разъяснить сидовские числа и запись десятичных дробей. Но тот всерьез вознамерился задрать богине юбку – и розгами! Лорн испугался. Одно дело – принять в семью дракона. Другое – бить его молотом по хвосту. А потому пообещал сообщить важное, если почтенный Дэффид откажется от рискованного намерения.
– Это я знаю, – выслушав про знак, означающий ничто и дроби, сообщил тот. – и Эйлет, и Кейр…
– А кто научил? А ты хоть спасибо сказал?
– Сказал, и не раз. Умница она у меня. В таких вот вещах. А вот людской жизни не понимает пока. Ну да ладно, ты прав. Не буду сечь. Подзатыльником ограничусь.
Лорн похолодел. Если порка была обычным наказанием за множество мелких грешков, и даже благородный человек – при определенных условиях – мог перенести такое наказание без ущерба для чести, то подзатыльник… Наказание ребенка.
