Время вспомнить (СИ) - Норд Наталья (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗
― Довольно, я понял. Поднимайся и пойдем.
Борай схватился за руку и вскарабкался на глинистый обрыв. Тормант, чуть ссутулясь, широким шагом пошел впереди, и мальчик засеменил следом. На холме, в столбе от особняка господина Агталия, мужчина остановился у лавки под дубом и сел лицом к заходящему солнцу.
― Здесь, ― сказал Тормант.
Жрец бросил в руки мальчику свернутый коврик:
― Расстели и ложись. Посмотри, нет ли там муравейника. А то будет, как в прошлый раз.
Борай опустился на коврик, но не лег, а сел, скрестив ноги:
― Учитель.
― Что?
― А вы ели?
― Что?! ― Тормант с трудом сосредоточил на никчемыше взгляд из-под отекших век.
Борай с серьезным видом покачал головой:
― Эта работа Дамы очень трудная. Вы плохо кушаете и не выздоравливаете, как раньше.
― Какой дамы? Что ты несешь?
― Вы очень устали, Учитель. И Борай устал. И маленькие мертвые устали. Давайте скажем Даме, что мы не хотим никого искать.
― Ты называешь Дамой господина Агталия? ― Тормант криво усмехнулся. ― Он не дама, к сожалению. Он - стервятник, который прилетает, когда чувствует, что его возможная добыча слаба и готова сдаться без сопротивления. А потом этот стервятник выклевывает жертве все брюхо в поисках кусочка поаппетитнее.
Никчемыш скривился, видно, представив сказанное учителем:
― Эта Дама...этот господин плохой, злой? Может нам надо убить его? Борай не хочет, чтобы его клевали.
― Как бы я хотел. Убить его, ― промолвил Тормант, сжимая руку в кулак. ― Но не могу, понимаешь, Борай? Мы должны выполнить обещанное, иначе нас ждут пытка и гибель. Ты должен мне помочь, пойми? Ты должен стараться. Делать то же, что и вчера, и семиднев назад. Подчиняться, чтобы я мог искать...того, кто...сможет...спрашивать много-много...маленьких мертвых, понимаешь? ― Тормант потер веки пальцами.
― Да. Борай понимает. Борай все сделает. Борай все уже придумал, ― закивал никчемыш.
― Что ты там придумал?
― Маленькие мертвые очень хотят быть живыми, ― объяснил никчемыш.
― Все хотят быть живыми, ― буркнул Тормант.
― Они все время говорили, что боятся. Бораю их очень жалко. Они не могут ходить и кушать, только сидят там и злятся. Вот Борай и обещал им, что они будут живыми.
― Что? ― жрец в ужасе уставился на мальчика.
Сохрани Домин, не может быть, чтобы мальчишка все-таки спятил! Неужели в кривой голове медиума лопнул все же какой-то сосуд, и Борай уже начал заговариваться и вот-вот помрет. Что с ним тогда сделает Агталий, мелькнуло в голове у Торманта.
― Они сказали, что это все равно страшно, но они подумают. Я не знаю, почему им страшно, но они сказали, что тот, кого мы ищем может их убить совсем-совсем. Какой-то страшный человек. Мне их жалко. Один из них приходил и все время слушал. А теперь он говорит, что поможет мне. А я сказал, что он будет живой и сможет ходить и все видеть по-настоящему...
― Борай, у тебя не болит голова? Ты хорошо себя чувствуешь? ― срывающимся голосом спросил жрец.
― Нет, у Борая ничего не болит, ― безмятежно отозвался никчемыш. ― Борай привык, и кровь уже не течет. Борай хорошо все придумал. Много людей умирает, и их тела никому не нужны. Когда Борай был маленьким, одна девочка умерла в доме рядом, она сидела возле своего тела, и она была грустная, а потом...ее забрали в хорошее место, а тело осталось и испортилось бы, как рыба на берегу, если бы люди не сожгли его. А если бы нашлась другая мертвая девочка, которая заблудилась или побоялась уходить, она могла бы пожить в том теле, и всем было бы хорошо...
Жрец вгляделся в лицо никчемыша. Мальчик, похоже, умирать не собирался и выглядел гораздо лучше самого учителя, ― оживленным и отдохнувшим.
― Борай! Что ты несешь, недоумок?
― Борай говорил с одним мертвым, который согласился найти для нас человека для Да... беловолосого господина.
Тормант молчал. На его поросших щетиной щеках перекатывались желваки. Вечерний ветер охладил плечи под взмокшей от пота рубашкой. Манжеты загрязнились, и, похоже, он мазнул рукавом по рыжей глине, когда помогал никчемышу влезать на обрыв. Руки тряслись.
― Признайся, что врешь, и я не накажу тебя, ― вымолвил, наконец, Тормант.
― Борай не врет, ― тихо сказал мальчик.
― Ты можешь говорить с мертвыми?
― Они сами говорят со мной. Мама учила меня, что не отвечать, когда с тобой разговаривают, -невежливо.
― И как давно?
― Давно, ― никчемыш замешкался, соображая. ― Был маленький. Было скучно. Борай играл с пятнышками. Потом я был уже взрослым, но скучно было все равно. Они сказали мне, что найдут мне Учителя. Чтобы я путешествовал и помогал им. И тогда приехали вы.
― Что они тебе говорят?
― Некоторые все время меня просят. И жалуются. Это скучно. Я их прогоняю. Другие злые. Они ищут людей и просят меня указать на них, чтобы сосать их, как та пиявка, что меня укусила в озере. Я тоже их прогоняю. Они приходят снова. Но другие очень добрые. Их жалко. Если дать им тела, они будут живыми хорошими людьми. Я все время говорю им, что еще не знаю, как это сделать, но они повсюду следуют за мной.
― Ты помнишь что-нибудь из транса...из того...когда я укладываю тебя спать?
― Нет. Не помню. Борай потом ничего не помнит. Бораю не нравится. Зачем говорить с маленькими мертвыми во сне, если можно спросить их так? Если бы они не нашептали мне, что мы ищем кого-то для беловолосой Дамы, ― никчемыш запнулся, ― для беловолосого господина, я никогда бы не узнал этого. Вы, Учитель, могли бы спрашивать меня просто так. А я бы вам все рассказал.
― Докажи мне, что ты говоришь с ними. Что они шепчут тебе сейчас?
Борай растерянно почесал в затылке:
― Они всегда шепчут всякую скучную ерунду. Но если вы спросите...
― Пусть скажут, откуда у меня этот шрам.
Борай прикусил губу, посидел, словно к чему-то прислушиваясь:
― Они говорят, что знали человека...маленькую тень, ту, которая оставила вам его. Они говорят, что он не остался среди них, а ушел дальше, принял свою судьбу.
― Тень? Да, он был тенью, наемным убийцей. Маленьким уродцем из катканского клана. Каткане считают, что убийство не грех. Странно, что он не стал пленсом.
Тормант нахмурился, долго молчал, сжимая и разжимая пальцы, потом попытался объяснить, с трудом подбирая слова:
― Если бы ты сказал мне раньше...Впрочем, я должен был понять...Какой же я дурак! Слепец! Все так очевидно. Судьба дала мне все оружие, а я все ловлю блох и шарю по карманам в поисках медяков. Я потерял столько времени. Я сошел со своего пути, сошел, ― жрец смотрел на заходящее солнце, на его глазах выступили слезы, он перевел взгляд на никчемыша. ― Послушай меня сейчас. Понимаешь, они говорят со мной твоим ртом, ты ищешь - я спрашиваю. Мне так...удобнее. Я как бы говорю с ними через тебя. Давай не будем ничего менять...пока...если уже ты привык. Только найди того, кто согласится, а я с ним поговорю. Я ведь хорошо знаю, что спрашивать, а ты...ты можешь что-нибудь перепутать...
― Ну хорошо, ― согласился мальчик. Он улегся на коврике и блаженно вытянул ноги. ― Учитель очень умный. Учитель ничего не перепутает, а Борай и впрямь может перепутать. Мне не трудно. Я позову того маленького мертвого, что не боится найти человека. А кто он, тот человек, которого мы все время ищем?
― Это тебя не...Это нас не должно тревожить. Тот человек нужен господину Агталию.
― Этот господин очень плохой. Второй плохой господин, чтобы мучить Борая. Борай поскорее найдет для него нужного человека, и мы уйдем отсюда, да, Учитель? Очень плохо, когда не хочется кушать и трудно спать, правда?
― Правда, Борай, ― Тормант присел на колени рядом с никчемышем. - Если все получится, мы сразу же уйдем отсюда.
― Борай только не поймет, как господин, который выглядит как женщина, и внутри тоже ― женщина, может быть мужчиной, ― проворчал мальчик, уже закрывая глаза. ― Врет, наверное.
