Битва Стихий (СИ) - Дженкинс Кассандра (библиотека электронных книг TXT) 📗
И тогда она прошептала так громко, как смогла:
— Нет… Аригос! Заклинание!
— Продолжай! — рявкнул Калесгос. — Тири, любимая, не трать силы, — прошептал Калесгос. — Аригос сможет. Смотри, твои браслеты… Они светятся!
Они светились тем же темно-аметистовым светом, что и Оковы Магии. Она собралась с силами и сказала:
— Аригос… Оковы и браслеты… едины.
Аригос вздрогнул. Оглянулся на Оковы Магии. Огромная, почти безграничная стена простиралась вверх и по обе стороны от него, переливаясь тягучими тяжелыми волнами. На месте смертного эльфа возник Аспект Магии. Наравне с ним стена перестала казаться столь огромной. Она окрасилась в кроваво-рубиновые оттенки. Тиригоса знала, что Оковы взывают к дракону даже сильнее, чем к ней. Она не представляла, каких трудов стоило Аригосу не отвечать на их зов.
Аспект обернулся.
— Вы должны убраться, — прогрохотал он, — хотя бы отсюда. Если Тиригоса будет слишком далеко, заклинание может не подействовать. Я Лидер Синей стаи. И это мой приказ!
Лицо Калесгоса исказил гнев, в бессильной злобе сжались кулаки. Губы превратились в тонкую черту. Он кивнул.
Тиригоса поглядела на Аригоса. Он догадывался, возможно, что Оковы Магии не причинят ей вреда, как не причинили Оковы Света, ведь она была призраком, в конце концов. Но он спасал жизнь Калесгосу. И делал это ради нее.
Дракон опустил голову, так что Тиригоса увидела себя в его бесцветных глазах. Он тоже прощался с ней. Она никогда больше его не увидит. Аригос был ей другом. Когда-то давно он даже был влюблен в нее, из-за этого неуместного чувства она оказалась в Грим-Батоле. Он обрел силу Аспекта, которой противился всю свою жизнь, и это привело его к неминуемой гибели.
Она протянула руку, зная, что даже не сможет коснуться сапфировой чешуи. Аригос зажмурился. Но чудо не произошло. Он распахнул глаза и поднялся.
— Идите! — взревел Аспект Магии.
Калесгос и Тиригоса устремились к пустой арке Оков Света. Залом владела тьма. Факелы погасли даже в туннелях подземелья. Тьма стремилась завладеть древней крепостью, в которой Культ Сумеречного Молота старательно зажигал каждый факел, каждую свечу, лишь бы ее рассеять.
Калесгос заглянул ей в глаза, прошептал:
— Прости меня, Тири. Сколько времени мы потеряли, пока я служил у Королевы драконов. Я не понимал этого раньше. Мне казалась, у нас вечность впереди. Прости меня, — повторил он.
Она стояла так близко, что слышала биение его сердца.
— Что это за амулет на твоей шее? — спросила она.
Калесгос высвободил из-под одежды небесно-голубой не ограненный камень.
— Это амулет Старейшины Азурегоса. В нем магия турмалиновой стаи. Я должен был передать его Аригосу. Так считалось… пока он не уничтожил Нексус.
— Ты искал Азурегоса, когда это произошло?
— Да. Я искал тебя в Нексусе. Я вернулся в крепость, но было уже поздно. Мы улетим отсюда, Тири. Улетим вместе. Вот увидишь. Я больше никогда тебя не оставлю.
— Я всегда буду с тобой, — прошептала она.
— Смотри, смотри. Твои браслеты исчезают!
Она покачала головой и улыбнулась.
— Это не браслеты. Это я исчезаю. Я рада, что ты успел, Кейлек. Теперь перекидывайся в дракона и улетай. Улетай, как можно дальше. Борись за свою жизнь ради меня. Перекидывайся! — крикнула она.
Аметистовая вспышка стерла тьму, стерла камни и черные блестящие лужи. Освобожденная чистая магия обрушилась на них. Тиригоса до последнего глядела в темные глаза Калесгоса. Пока они тоже не растворились в ярком сиянии.
Тарион едва замечал, что шагает сквозь каменные дома, проулки и горную породу. Когда-то Ноздорму рассказывал ему, как Нелтарион нырял в земляную твердь, будто в воду. Тогда на Тариона это произвело огромное впечатление. Обретя власть над стихией Земли, он первым делом проверил именно эту способность.
Из Подземья он отправился в Грим-Батол. Напрямик, сквозь толщу целого мира. Смертокрыл, конечно, первым узнал о его появлении в крепости. Хроматическим драконам был дан приказ убивать каждого черного дракона возле входа в подземелья Н-Зота. Тарион не собирался рисковать понапрасну. К тому же ему некуда было спешить. У него еще оставалось время, а стихии преданно служили ему. Заблудившиеся в крепости ветра, грунтовые воды и сама земля рассказывали ему о каждом шаге Смертокрыла или тех, кто был причастен к другим Оковам Н-Зота.
Тарион сменил облик и едва ли не сразу наткнулся на мальчика лекаря в темном проулке. Он помог мальчику и вернулся. Даже тогда у него еще оставалось время. Он облачился в фиолетовый плащ Сумеречного Молота и находился среди культистов на главной улице, ведущей к подземельям. Никто не искал человека. Это было проще простого.
Когда черное чудовище с хлыстами вместо рук вышло из подземелья и возвестило о начале ритуала во славу Древнего Бога, культисты, как один, последовали за ним. Тарион поспешил убраться с опустевшей улицы. Он войдет в подземелья, сам и когда придет нужный час. До тех пор, он бродил, не вызывая ничьего подозрения. А затем ветра рассказали ему об Оковах Света.
… «Оковы Света пали», — прошелестели ветра.
… «Поспеши. Оковы Магии следующие», — добавили грунтовые воды.
Тарион перекинулся в дракона. Теперь он был готов рисковать. Он не мог упустить ни минуты. Он полетел так быстро, как мог. Скалы расходились перед ним, прокладывая дорогу к самым глубинам, к мигу его предназначения. В одном из поворотов за ним увязался хроматический дракон, значит, он был близок к своей цели. Скалы позади него сомкнулись, преследователь погиб мгновенно.
Кромешная тьма обступила его. Он летел вперед, не зная преград. Он доверился Зову. Зову пятого Древнего Бога.
Он заметил огненное пламя впереди себя. Пламя урывками освещало драконью пасть и смертных вокруг него. Его сердце ухнуло в пятки, когда ветер под его крыльями просвистел:
… «Это Смертокрыл Разрушитель».
Тарион взвился как можно выше, он честно старался не глядеть вниз. Он знал, что нельзя иначе. Любое промедление может стоить его отцу жизни. Теперь он разобрался в каждом, даже самом противоречивом предсказании Аспекта Времени. Теперь он знал ответы на все вопросы.
Это была его единственная встреча с отцом. Мимолетная, скорая. Другой не будет. Но тем он спасет ему жизнь.
В наивысшей точке над отцом и смертными Тарион резко спикировал вниз. Как раз вовремя.
… «Оковы Магии пали», — проскрежетала гора.
Не сбавляя скорости, Тарион влетел в подземелье Древнего Бога. Кажется, там была арка и два драконьих трупа возле нее, но это уже не имело значения. Он летел дальше, вглубь, где освобожденная Магия усиливала и питала Тьму. Скоро тьма завладеет Грим-Батолом. А после того, как падут Оковы Тверди, долгая ночь накроет мир Азерота.
Тарион услышал рычание позади себя. Его отец был зол. Очень зол. Он оставил смертных. Некоторые бежали, другие были мертвы. Сейчас отец еще не осознал до конца, как вышло, что смертные смогли задержать его и тем самым позволили Тариону стать первым. Сейчас Зов Н-Зота не дает ему осознать то, что произошло с его сыном в Подземье. Если он выживет, он поймет.
Любой заблудился бы в темных туннелях, любого другого сожрали бы чудовищные твари, рыщущие в поисках жертвы. Он мчался напрямик, сквозь твердь, не разбирая дороги. Он был близко.
Во тьме с ним произошло то же, что когда-то произошло в Пандарии на Бронзовой горе, когда яд венке попал в его кровь. Он утратил личность, вместо одного сердца обрел сотни других. Теперь он знал, что это была его связь с Азаро-Той. Он догадался об этом, когда великовозрастный пандарен рассказал о ней на похоронах Хайди. Но ее настоящий Зов он услышал, когда Мать-Скала наделила его властью над стихией Земли.
Тогда его сердце остановилось. Он увидел мир и крошечных неразумных созданий, населяющих его. Ощутил неутихающую горечь утраты.
«Найди их», — журчанием реки проговорила Мать-Всего-Живого. — «Ведь они живы», — шелестом ветра в кроне деревьев добавила она. — «Только тебе по силам это. Только ты слышишь меня», — донесло пение птиц.
