Жребий принцессы - Тарр Джудит (читать книги txt) 📗
— Почему? — вскричал Мирейн, охваченный той же болью, которая терзала ее.
— Это было возможно, — произнес ее язык помимо воли. — Это казалось логичным. Неужели мне следовало попросту убить себя?
— Тебе следовало убить отродье льва. — Я люблю его.
— Ты… — Он осекся. Его глаза стали бешеными. — Ты глупец. Проклятый глупец. — Он встряхнул ее так, что она задохнулась. — Ты предал нас всех.
— Я спасла нас. — Она оторвала его руку от своего плеча и прижала его ладонь к своему животу. — Вот наша надежда, отец. Вот залог нашего мира.
Мирейн попытался вырваться. Ребенок шевельнулся, и он замер.
— Наш сын, — сказала Севайин. — Мой и юного льва. Он будет рожден в магии, отец. Он будет дважды царственным.
Мирейн ничего не ответил. Он был совершенно потрясен. Севайин звонко рассмеялась.
— Ну что ж, отрекись от меня. Это твое право. Я совершила предательство. Я согрешила против тебя, согрешила против самой природы. Но ты не можешь отречься от своего внука и лишить его права наследства.
— Неужели ты думаешь, что я отрекусь от тебя? От изумления она пошатнулась. Отец поддержал ее. В нем не было мягкости, и его гнев вовсе не уменьшился. Он сказал:
— Я не стану нарушать законы, которые сам же и установил. Не стану призывать тебя к ответу за это последнее из твоих безумств. Пока не стану. Но если мне в руки попадут те, кто сотворил это с тобой…
— И здесь я твой союзник, — вмешался Хирел. Он стоял рядом со своим отцом, рука императора лежала на его плече, и две пары горящих золотом глаз были устремлены на Мирейна. Хирел едва заметно пошевелился, словно предупреждая, как это делают кошки и волки: "Это моя женщина. Дотронься до нее, и ты погиб". Мирейн пристально смотрел на них.
— Ты многое получил, — сказал он Хирелу. — Ты о чем-нибудь сожалеешь?
— Конечно, нет, — ответил Хирел. — Но я не прощу тех, кто сделал это.
Севайин встала между ними, согрев холодный воздух жаром своего гнева.
— Вам обоим придется подождать, пока я не покончу с ними. — Все трое мужчин хотели возразить, но она не дала им сказать ни слова. — Вы не забыли, где мы находимся? И почему? — Она положила ладони на свой округлившийся живот. — Вот здесь лежит конец этой войны. Оставите ли вы ему мир, которым он сможет владеть?
Императоры не сделали ни шага и все-таки отдалились друг от друга.
— Это не так просто, — сказал Зиад-Илариос. А Мирейн добавил:
— Ты не можешь купить мир ценой одной любви. — Почему нет? — спросила Севайин. — Почему? — Дитя мое, — сказал Мирейн. — Госпожа, — сказал Зиад-Илариос. Она подняла вверх кулаки и яростно взмахнула ими, словно желая сокрушить все вокруг себя.
— Я не хочу слушать вас! Один из вас должен править миром, и вам даже все равно, кто именно. Вас совершенно не волнует, какую цену заплатит эта земля за ваше соперничество.
— Меня очень беспокоит, какую цену заплатит Асаниан, — сказал Зиад-Илариос. — И он уже дорого заплатил. Наша самая тяжкая война заключается в том, что мы разумные люди. Мы почти беззащитны перед фанатиками востока.
— А разве причина этого не душевная слепота? — парировал Мирейн. — Вы отвергли собственных богов. Вы отвергаете все, чего не могут видеть ваши глаза и до чего не могут дотронуться ваши руки. Вы называете нас фанатиками, а мы просто верим в истину.
— Неужели? — Оба императора повернулись к Хирелу. Он скрестил на груди руки и холодно смотрел на них. — Для разбирательства старых обид нужно подходящее время и место. Мне не кажется, что это место годится. Вы видели нас; вы знаете, что мы прибыли сюда по доброй воле, заключив между собой мир. Примете ли вы его? Согласитесь ли наконец задуматься об этом?
Императоры переглянулись. Севайин не почувствовала в них ни ненависти друг к другу, ни даже антипатии. В другом мире они могли бы быть братьями. В этом мире ни один не желал уступить другому. Их разделяло слишком многое: войны, смерти. Этот мир был чересчур мал для них обоих.
Она подошла к Хирелу и встала рядом с ним. Они стояли плечом к плечу и смотрели на своих отцов. — Вы можете убить друг друга, — сказала она. — А мы останемся жить и сделаем то, что вы отказываетесь совершить. Сейчас или позже, отец мой и свекор. Выбирайте.
Воцарилось молчание. Несмотря на кажущееся спокойствие, Хирел едва заметно дрожал. Севайин слегка прижалась к нему, он обвил рукой ее талию. Она чувствовала, что оба императора испытывают горькую радость. Каждый человек счастлив знать, что род его продолжается. Но то, что он продолжается именно таким образом, им было трудно вынести. Мирейн медленно произнес:
— Я могу поразмыслить над тем, что вы сделали. Но не обещаю, что приму это.
— И я тоже, — сказал Зиад-Илариос. — Мой народ должен все узнать, а мне необходимо подумать. Ты пойдешь со мной, Асукирел. Ты расскажешь мне и принцам все без утайки и объяснишь, почему я должен уступить твоим требованиям. Хирел глубоко вздохнул.
— Откуда мне знать, могу ли я довериться тебе? Я видел достаточно предательств и более чем достаточно тюрем.
В глазах Илариоса заплясали гневные искорки. Его голос зазвучал с ужасающей мягкостью.
— Ты мой сын и наследник. Никто не может лишить тебя титулов. Запомни это.
Хирел вздрогнул, словно от удара. Севайин крепко сжала его руку.
— Верь ему, — сказала она. — Он может попытаться втянуть тебя в эту войну, но не станет принуждать тебя. Он знает, что не получит никакой выгоды, если ты восстанешь против него.
— Без тебя я не пойду, — процедил сквозь зубы Хирел. — Не пойду.
— Нет, пойдешь. — В бархатном голосе Солнцерожденного зазвучали стальные нотки. — Кто-то должен предстать перед моей армией. Кто-то должен рассказать им, что произошло с их Высоким принцем. Я не намерен лгать им и еще меньше намерен оставлять заложника моим врагам. Севайин ждала этого, хотя и не проявила восторга. — Я должна идти, Хирел, — сказала она со всей возможной твердостью.
На его лице появилось великолепное упрямство. — Я не отдам тебя в руки наших врагов. — Это мой народ, — парировала она. — И ни в чьи руки я не попаду. Я сама выбираю свой путь. — Ты моя жена.
— Но я не твоя собственность! — Она вырвалась из его рук, сдерживаясь, чтобы не ударить. — Черт возьми, львенок, сейчас не время для безрассудств. Отправляйся со своим отцом. Вложи в его голову хотя бы крупицу разума. И будь уверен в одном: я не собираюсь вести споры, сидя в клетке.
Хирел был холоден и высокомерен, иначе он не выдержал бы и расплакался, и был слишком разгневан, иначе он выложил бы им всю правду о том, что не может находиться в разлуке с Севайин. Он и представить себе не мог, чего ей стоило коснуться его легким поцелуем, одарить ослепительной улыбкой и повернуться к нему спиной. Она оказалась на спине Брегалана раньше, чем ей успели помочь, и приказала своим зхил'ари охранять Хирела. В этом она была непреклонна. С ней оставался Юлан, который стоил дюжины воинов, пусть даже воинов Белого Жеребца. Она не глядела им вслед. Ее глаза и разум были устремлены на армию. На армию ее отца. На ее собственную армию, дарованную ей по праву рождения. Если только эта армия не восстанет и не отречется от нее.
