Королевский маскарад - Демченко Оксана Б. (читать книги без .TXT) 📗
– Ей будет не до тебя, – пообещал наместник, с любопытством всматриваясь в зрачки принцессы. – Занятно. Если бы он был эльфом и сказал слова клятвы полного брака – примерно так менялась бы его невеста.
– Мяу, – привычно ужаснулась Лэйли.
– Оказывается, эфритам достаточно родства душ без обещания, – закончил мысль рыжий эльф. – Ты вернула его, теперь вы не чужие. Лэйли, а ты заметила, что шалишь, как двадцать лет назад, когда не плакала еще, похоронив короля Рртыха? Ты удачно поделилась своей радостью, и вам стало легче на душе – обоим.
– В Дэйгэ говорят: разделенная радость удваивается, а горе, нашедшее сочувствие, исчезает, – кивнул Рахта. – Еще в столице Дэйгэ полагают, что волшебные гости хороши, но в меру. Я отослал письмо султану, с его гонцом, передавшим приглашения. Самшар Аль-Дафти ждет нас вечером во дворце. И он уже знает, что на седьмой день от нынешнего мы покинем город. Нам приготовят караван с наилучшим парусным шелком.
Лэйли довольно кивнула. Сморщила нос, почесала его, оттирая с кожи остатки сомнений. Было дело, обещала она эфрити кинжал Рртыха… Пора отдавать. Основатель Иллора гордился бы такой судьбой своего лучшего изделия. К тому же в словах Жависэля есть правда. Стоя радом с Рахтой, трудно грустить о прошлом. И короля гномов удается вспоминать без слез. Прошлое греет душу, но не обжигает.
Пальцы сами отстегнули ножны, не давая сознанию слишком много времени на размышления. Селима восхищенно вздохнула и вцепилась в кинжал обеими руками, поглаживая и прощупывая его. А Кошка Ли уже искала локтем бок Рахты. Надо торопиться. Всего неделя выделена на разграбление рынка, сбор записей местных рецептов блюд для мамы и сестры Ольви. Кроме того, следует добыть семена острых, ценимых гномами пряностей и попытаться развести такие же в Рэлло, этим охотно займется сестричка Риола… Много дел.
Глава 16
Бремя древнего долга
Лоэль-а-Тэи, средний сын короля эльфов, направился от трактира в долине Рэлло на север, не прилагая ни малейших усилий для маскировки. Зачем? Его путешествие задумано давно, даже сроки оговорены. Мудрая Эриль, наставница принца, сама советовала выбрать осень – пока холода невелики, но сила зимы растет. Странным образом побег родителей совпал с планами. Лоэль нервно пожал плечами на бегу. К чему понадобилось маме затевать побег? Да ни один эльф не смеет не то что слова сказать – подумать что-либо неугодное королеве. Маму любят и берегут, как величайшее сокровище долины. Она – Единственная, она – Сердце эльфов. Горячее, беспокойное и несравненное. Кто решится встать на пути собравшейся отдохнуть и развеяться королевы? Тем более если в путь она собралась с папой, первым воином и магом долины. Принц улыбнулся.
Первой на маминой тропке окажется, само собой, младшая бестолковая сестричка. Упрется всеми четырьмя конечностями и потребует взять ее с собой – охранницей. Он родился в семье третьим ребенком, а Кошка Ли – шестой. Каких-то тридцать шесть лет разницы! Но выросли и повзрослели все дети Сэльви, кроме малышки Ли. Ее баловали изощренно, усердно, да еще при участии гномов и даже людей. Ее любили так же сильно, как маму. Зеленоглазое чудовище с непобедимым обаянием: маленькая хорошенькая ведьма с непонятными ей самой способностями и маминым неумением обращать их во зло.
Когда-то давно Лоэль ревновал сестру, похитившую всеобщее восхищение и затмившую умницу Риолу и хозяюшку Ольви. А потом вырос и примирился с Кошкой. Как можно сердиться на младшую, глядя в ее огромные удивленные глаза? Ли не просила и не уговаривала ее любить. Наоборот, пряталась, уставая от умиления окружающих. Или начинала вытворять такое, что долина содрогалась в самом буквальном смысле.
Лоэль рассмеялся, вспомнив, как гномы два месяца пилили быстро одеревеневший бобовый росток. Кошка Ли бегала внизу, таскала обрезки огромных листьев, подавала веревки и инструмент – всячески старалась помогать, с отчаянием осматривая то, что вырастила за одну ночь, и сама неспособна теперь «врастить назад», как со слезами сообщила проказница маме…
Путь на север Лоэль задумал, окончив изучение отцовских записок «Снежная магия древних». Увесистую кипу листков король Орильр много лет дополнял, переписывал, снабжал вставками – и воровато прятал от мудрых. Когда магия зимы еще жила, ему не исполнилось и трехсот лет. Молодой воин слышал о заклинаниях краем уха, не более того. Юность Орильра пришлась на страшное время древней войны с демонами, едва не уничтожившей всю расу эльфов. До войны вечные населяли обширную равнину к востоку от современной долины Рэлло. Теперь на ее месте – пустыня. И прежней долину и ее окрестности помнят лишь отец и немногие выжившие в войне и сохранившие силы, чтобы помнить. Для прочих прошлое угасло, когда помнившие его повадились впадать в Сон забвения, признаваемый нынешним законом эльфов самоубийством и величайшим преступлением…
Тогда было иначе, без древней королевы все законы стали лишь словами, не имеющими силы. Память о незапамятных временах и знаниях сохранились благодаря усилиям каких-то двух десятков эльфов. Одолев невзгоды, изоляцию и ужас власти неправедного короля, вечные стали восстанавливать память.
Двести лет о-Рил, неизменный и наследственный хранитель архивов, донимает в долинах всех и каждого, требуя усердно восполнять потерю свитков и книг. Те, кого неутомимый архивариус сочтет ленивыми, вносятся им в ежегодный черный список – и лишаются права посещать трактир королевы Сэльви. Лоэль улыбнулся. Кто не жил в долинах, не оценит силы и страха этой казни. Но подданные боятся ее более, чем любой иной.
Единственная не только великолепно готовит. Она – что гораздо важнее – выслушивает каждого гостя. Ходят к ней с большими и малыми бедами привычно и уверенно: поймет, посочувствует и поможет. Даже в самом трудном и страшном, непоправимом, – разделит боль, утолит горе. Она ведь Сердце эльфов. Лишиться общения с ней – значит утратить тепло и свет души. Потому «лентяи» всерьез боятся архивариуса и пополняют его библиотеку самым активным образом.
Только короля о-Рил неспособен усмирить. Орильр помнит больше остальных и охотно отдает знания бумаге. Но только те, в которых уверен. А заклятия зимы – лишь бледные картинки давней юности.
Лоэль мечтал изучить их с детства и в конце концов выпросил записи у отца, и не просто так, а по совету умнейшего короля Рртыха, завсегдатая трактира Сэльви. Рыжий гном, тогда уже изрядно седой и степенный, позвал расстроенного очередным отказом юношу в малый каминный зал, куда Сэльви допускала только самых родных. У огня кроме Рртыха сидели мама и тоненькая светловолосая жена Рртыха, сохранившая и в пожилые годы свое необычное для подгорной женщины хрупкое обаяние.
– Королева, – серьезно начал Рртых, властно уминая принца в большое кресло, – ты чего ребенка изводишь? Хочет холода заклинать – пусть старается. Дело полезное. Помнишь, как я чуть в статую не превратился, когда зимой верхом испробовал путешествовать?
– Помню, – охотно кивнула Сэльви. – Хорошее время было, мы как раз познакомились. Я тебя отогрела, теплым пивом отпоила.
– Вот. Изволь исполнить мою королевскую просьбу. Уйми упрямство Орильра, пусть подарит малышу свои тайные записи на день рождения. То есть твое ведьминское величество, месяц тебе на веселые скандалы. Понятно ли толкую?
– Не смею возражать, – смиренно кивнула королева. – Ты редко просишь за моих детей.
– Но всегда по делу, – огладил бороду Рртых и лукаво улыбнулся. – И учти, я на тебя управу знаю. Вот перестану гостить – и все дела. И любимого внучка Бронга отлучу от вашего с ним пивного заводика.
– Тиран, – ужаснулась Сэльви. – Не верю! Ты наше новое темное «Старый горн» пробовал? А красное, «Лава под солнцем»? Ох, только посмей сказать, что не ценишь наше крепкое, на черном перце, «Угольный забой». Мальчик только-только отпраздновал совершеннолетие, у него талант! Я тебя, того… прокляну!
