Дети против волшебников - Зервас Никос (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗
— Сегодня тоже нужно «посканировать» кого-нибудь из училок, — решил колдун Рябиновский.
Правда, когда добровольцы полезли из зала на сцену, Рябиновский почувствовал… необычное. Некую опасную свежесть, прохладцу в воздухе — и странное дело, голоса даймонов зазвучали как-то потише… Даймоны чего-то испугались! Леонарду резко стало не по себе… Он едва различал этот боязливый шёпот невидимых покровителей: «в зале…», «тётка противная, церковная»… «она работает против нас, она мешает»!
— Всё ясно, — мгновенно осознал Лео. — В зале враг. Кто-то сидит и молится. Это страшная помеха, смертельная опасность. Каждому ученику Мерлина рассказывают страшную историю великого волхва Симона, которого даймоны носили по воздуху на глазах изумлённого народа — а потом пришли церковные и начали молиться, и даймоны испугались. Даймоны улетучились, бросив Симона в воздухе, — и Симон упал. Разбился насмерть…
— Вот она… — вдруг резанул по глазам светло-серый, прямой, несгибаемый взгляд. Ах, как Лео ненавидел эти православные взгляды! — Женщина, худая и сутулая, кажется, училка… Это она молится, нет никаких сомнений! Ах ты, сволочь церковная…
Лео узнал её. Училка литературы из школы на Таганке. Как её звать-то, забыл… «Вера… Вера Кирилловна… — ослабленным эхом наперебой засуфлировали даймоны, — молится, молится тупая овца… за кого-то из детей, кто сейчас вышел на сцену… это её ученик вызвался добровольцем, вот она и молится за него… убери выдру, убери!., мешает, мешает!»
— Шестой ряд, крайнее место слева… уведите тётку, как поняли? — быстро прошептал Лео в крошечный микрофончик, болтавшийся на тонкой струнке возле губ. Его поняли правильно — через миг ловкая фигура охранника в чёрной курточке с жёлтым клеймом «БЕЗОПАСНОСТЬ» на спине метнулась к шестому ряду.
Веру Кирилловну вежливо пригласили к выходу — «буквально на минутку, это простая формальность, документики проверим и сразу вернётесь в зал». Простая формальность займёт минут пятнадцать — предостаточно для того, чтобы блестяще завершить последний на сегодня фокус. Глядя, как переполошившуюся курицу вежливо, под локоток провожают в фойе, Леонардо радостно оскалился и тряхнул кудряшками: разумеется, тётка перестала молиться. Голоса хохочущих даймонов завизжали с удвоенной силой…
В это самое время генерал-полковник Тимофей Петрович Еропкин перестал смотреть шоу Рябиновского по телевизору. Охватив голову руками, седой генерал, заметно похудевший и состарившийся в несколько дней, склонился над широким письменным столом в своём кабинете. Ехать домой не было сил: Тимофею Петровичу невыносимо тяжело видеть Надинькины игрушки, её портфельчик в коридоре, маленькие ботинки в прихожей…
Да, сегодня генерал снова проведёт ночь в училище. Еропкин знал: несчастных детей, которые вот так внезапно исчезают из дома, находят крайне редко. Генералу страшно было думать о том, что могло случиться с ненаглядной Надинькой, попади она в руки похитителям — каким-нибудь маньякам, извергам из нищенской мафии и прочим сатанистам, которых полным-полно развелось в загаженной Москве…
— Ищи, где хочешь, — глухо сказал Еропкин доктору Савенкову, сидевшему напротив и внимательно наблюдавшему за магическим шоу. — Я тебе кадетов нашёл, а ты мне внучку найди, понял?
Савенков ничего не сказал. Но Еропкин знал, что Севастьян Куприяныч этим делом займётся всерьёз — и, пожалуй, Савенков найдёт Надиньку. Лишь бы она была ещё жива!
Горе не заставило Еропкина забыть о ребятах, засланных в Мерлин. Каждое утро звонил Савенкову и спрашивал, нет ли новостей. Савенков неизменно отвечал: всё идёт по плану. Капитан Шевцов сообщил, что ребята благополучно высадились на остров, их радиомаяк пока жив.
— Ха! — вдруг кашлянул Савенков, впиваясь глазами в свежий номер «Известий». — Кажется, нашлась твоя внучка.
Еропкин вскочил, едва не опрокинув стол: — Где?! Жива?!
— Да успокойся, успокойся! — испуганно воскликнул доктор Савенков. — Жива и здорова!
— Где она?! — выдохнул Еропкин, подаваясь вперёд всем своим шкафоподобным телом.
Савенков помедлил немного, смакуя момент. Потом снял очки и протянул старому другу разворот «Известий».
— Ты не поверишь, Петрович. Кажется, твои кадеты прихватили её с собой в Мерлин!
Вместо надписи «Площадь Революции» на облицовочном мраморе над путями — там, где пишут название станции, — горели золочёные буквы: «ЛАБОРАТОРИЯ РУССКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ».
— Что-то давно электрички нет, — усмехнулся Ваня. Он уложил пластиковые папки с личными делами детдомовцев в рюкзак, взвалил его на плечи и, покряхтывая, вышел к краю перрона.
— Войцех Шпека и этот, лысый в пенсне, говорили, что Петрушу отправили в какой-то Отсек Полночи, — сказал Ставрик, невозмутимо поигрывая волшебным зонтиком.
— Не Отсек Полночи, а Отрог Полуночи, — поправила Касси. — Жаль, что мы не знаем, где это находится.
— Ну почему не знаем? — Ваня задумчиво почесал нос. — Я думаю, что два злобных колдуна, которые нас искали, побежали именно в Отрог Полуночи.
— Значит, надо двигаться за ними? — Касси с замиранием сердца указала пальчиком на серебристые рельсы, холодными ручьями утекающие в пасть тоннеля.
Ваня хлопнул себя по лбу: личное дело Громыча! Там должно быть указано, куда его направили. Может быть, в документах есть номер Петрушиной камеры или хотя бы сектор, в котором находится этот клятый Отрог Полуночи, не к ночи он будет посещён!
Царицын разогнул обложку и начал читать с конца. Самым последним был подшит клетчатый обрывок, исписанный — Ванька обрадовался — знакомым почерком самого Петруши. Царицын выдернул из папки листочек — сердце его стучало, он волновался так, словно рассчитывал разглядеть на этом обрывке план прохода к Отрогу Полуночи или, например, зашифрованное послание для Савенкова…
Увы. Вот что прочитал Иванушка:
— Это какой-то известный поэт, — уверенно сказала Надинька. — Мне кажется, мы в школе его проходили.
Ваня не ответил. Он читал текст на длинном листке, приколотом к смятой бумажке со стихами:
В четверг, 10 сентября 200… года, во время урока приручения воздушных джиннов, я, доктор Артемиус Кальяни, выпустил духа уныния с целью определить, кто из детей подвержен воздействию этого духа. Классотреагировал пассивно. Однако один из детей (№ 335560, Ашур-Теп Тихий Гром) создал произведение, свидетельствовавшее о том, что от воздействия духа уныния его собственная душа выработала ответную защитную реакцию, связанную с апелляцией к известной Высшей Силе. Воздействие духа уныния на душу студента заставило его обратится к Б. с просьбой избавить его от духа, что в конечном итоге привело к катастрофической феноменизации вдохновения и созданию опасного стихотворения, которое является по сути переложением первого стиха молитвы Ефрема Сирина: «Господи и Владыко живота моего! Дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми…»
Указанный факт однозначно свидетельствует о том, что студент настолько сильно закрыт куполом русской (византийской) защиты, что способен неосознанно создавать стихотворные произведения молитвенного склада, что опасно и недопустимо. Кроме того, налицо врождённое свойство русской души призывать защиту Б. в ситуациях, когда русские подвергаются воздействию тангалактической духовности».
Чуть ниже другим почерком, с завитушками дописано:
«Чрезвычайная комиссия в составе: К. Фост, Арт. Кальяни, Йен. Мак-Нагайна, В. Шпека, рассмотрев чрезвычайное происшествие, приняла решение: студент 335560 неизлечим. Предложение: направить на исправительный полигон особого режима „Курск“. Прогноз излечения: 0%».
Ниже чернел расплывшийся штамп: «ПЕРЕВЕДЁН В ЧЕРНЫЙ ОПЛОТ» — и сразу под ним небрежно, с описками накорябано:
