Судья Королевского дома - Сударева Инна (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗
23
Середина мая...
Цветущий замок поместья Теплый снег в эту пору по-настоящему цвел и благоухал. Сотни бабочек всевозможных окрасов порхали над пестрыми ухоженными клумбами и дикими лужайками. Воздух дрожал от жужжания пчел-трудяг. Мед в Теплом снеге никогда не переводился...
Хоть и намечались майские праздники, а в замке не было особого веселья. Уже почти год прошел, как его обитатели находились в унынии и каком-то оцепенении. Их хозяин, их Король так скоропалительно уехал из своего родного поместья, не захотев ни с кем делить горе. Оно было так велико, что даже родной кроха-сын не смягчил его. Уехал и не спешил возвращаться. Все боялись, что он вообще не вернется. Здесь, в траурной части замкового парка, были могилы его радостей: отца, матери и жены.
А сын Короля рос. Быстро и весело, и его беспечный смех звенел под сводами древней фамильной крепости, настойчиво прогоняя печаль и тоску его жителей. Малыш Гарет стал для них ярким солнечным зайчиком, согревающим и вселяющим надежду. «Не может быть, чтоб отец не вернулся к сыну, – говорили в замке, – к тому же он обещал».
Гарету показывали портрет отца, но он всегда пугался двухметрового полотна, где Фредерика изобразили грозным рыцарем в белых доспехах с мечом и черным знаменем, на котором щерился белый дракон. Портрет матери был ему более приятен: много спокойного зеленого цвета – платье и искристые глаза, которые художнику особенно удались. Королева Кора смотрела тепло и ласково, чуть наклонив голову с пышными огненными волосами.
Мамой же он звал даму Марту...
Она приехала в Цветущий замок и настояла на том, чтобы ее определили в няньки королевичу. Многие усмотрели в этом кое-что большее, чем простую симпатию к розовому крепышу, но никто ее не осудил и не отказал. Тем более что через пару дней заметили: ребенку она нравится. А еще: через какие-то полмесяца он топал рядом с Мартой по желтым дорожкам парка и, если что-то надо было, обращался к ней «мама». Может, так он на свой лад произносил ее имя...
Рано утром в канун первого майского праздника Марта взяла за ручку накормленного пшеничной кашей Гарета и отправилась в соседний с замком небольшой лес: собрать цветов для украшения стола и осмотреть ягодники. Ей нравилось вот так гулять по дороге, слушая, как журчат в небе птицы, купаясь в потоках солнечных лучей. Гарет, похоже, также был не против прогулок. Ему позволялось бегать, ползать, возить руками в пыли. К тому же время от времени Марта совала ему в рот крохотные пышки с творогом, на один укус...
Ягодники обещали богатый урожай черники и земляники, а цветы собрались довольно быстро.
Марта присмотрела уютную поляну на опушке леса для отдыха. Гарет, устав ловить мотыльков, прилег рядом, положил голову ей на колени и задремал. Прикрыв его голову от солнца легким платком, она достала крючок и начатое вязанье.
Со стороны дороги послышался стук копыт – кто-то ехал. Марта подняла голову, отложила вязанье, встала с травы, взяв малыша на руки. Он лениво зевнул, проснувшись, и с радостью обвил ее шею ручками, заулыбался, вновь назвал мамой.
А сердце ее вдруг забилось чаще.
Из-за поворота показался всадник на крупном сером коне.
Марта сделала шаг вперед.
Человек остановился, спешился, не сводя глаз с Марты, а точнее – с розового малыша, быстрым шагом, топча траву и цветы, направился к ним. Он был уже так близко, что девушка увидала, как блестят слезами его серые глаза, как улыбаются и одновременно дрожат его губы.
Король Фредерик протянул руки, и Марта опустила в них кроху Гарета. Как необычно они смотрелись: суровый рыцарь в черной кожаной одежде, с мечом за плечами, и двухлетний малыш с золотистыми волосками на голове в нежно-голубой рубашонке, с пальцем во рту.
– С возвращением, сэр, – сказала Марта, дотронувшись до его плеча.
– Я был безумцем, когда решил уехать, – ответил Фредерик, улыбаясь беспечно и счастливо. – Какой он уже большой и как похож на свою маму. – Он осторожно поцеловал Гарета в пушистую челку.
– Папка, – вдруг объявил малыш, достав для этого палец изо рта.
– В самую точку, кроха, – обрадовался Фредерик. – Как же я рад видеть вас...
– А уж я как рада. – И тут девушка не удержалась от слез.
Король протянул ей руку.
– Иди ко мне, детка. – Он обнял прильнувшую к нему Марту. – Все хорошо.
– Вы будете замечательным отцом, – прошептала девушка.
На такие слова Фредерик покачал головой:
– Ага, это после того, что я бросил сына в первый год его жизни. И свою страну. Нет, детка, я негодный отец и негодный Король. В который раз жалею, что корона попала на мою голову.
– Сэр, но об этом жалеете лишь вы один. Не думаю, что кто-то из тех, кто вас знает, думает так же... Тогда, год назад вам было так тяжело... Но теперь вы вернулись, вы ведь хотели и вернулись. И теперь все будет хорошо. Вот если бы еще... – Тут Марта запнулась.
Фредерик вопросительно глянул на нее.
– Если бы вы нашли кого-нибудь, – совсем тихо произнесла она.
– Кого-нибудь себе в жены? – холодно продолжил Король.
– Ну неужели за время своих странствий вы не встретили ни одной пригожей девушки? Их ведь на севере, я слышала, много.
– Всюду полно пригожих девушек. А что с того?
Потом он замолчал... Ему вдруг расхотелось думать о том, что было. То, что есть, занимало гораздо больше: на его руках был сын, глазастый прекрасный малыш, который по-хозяйски дергал пряжку перевязи, что крепила меч на спине, и пыхтел, стараясь дотянуться до рукояти клинка. «Какое сокровище я чуть было не потерял», – подумал он, еще сильней прижав Гарета к груди.
Марта все поняла.
– Пойдемте в замок, сэр. Все так обрадуются вашему приезду, – сказала она...
Он лежал в мягкой траве под цветущими каштанами и наслаждался теплом и легким ветром, полным душистого медового запаха. В его волосах был венок из желтых цветов, и сын, сидевший рядом на траве, щипал оттуда цветки. Всевозможные вкуснейшие яства и столетние добрые вина, которые были на застолье в честь его возвращения, разморили Фредерика. Он почти засыпал. К тому же на поместье тихо опускался вечер.
– Вы всем довольны, сэр? – голос Марты.
Конечно, он всем доволен. Теплая ванна, чистая мягкая домашняя одежда, шикарный обед, песни и танцы красивых девушек, улыбки на лицах, розовый сын, а теперь – темноглазая красавица рядом с ним в саду... После странствий, битв, опасности – это ли не то, к чему он стремился. И Фредерик удовлетворительно кивнул головой.
– Давно ты в няньках у моего шалопая? – спросил он, подняв Гарета над собой на вытянутых руках – малыш звонко захохотал.
– Больше полугода, сэр.
– Я слышал, он зовет тебя мамой.
Марта чуть помедлила с ответом:
– Имя «Марта» ему сложно выговаривать.
– Может быть. – Он прижал сына к себе, и тот затих, уткнувшись личиком в грудь отца... лежать бы так вместе с сыном долго-долго, чувствуя, какой он трогательно теплый, как дышит, как перестукивается сердце с его маленьким сердцем. – Не пора ли тебе спать, непоседа? – улыбнулся, видя, как малыш зевает.
– Да, конечно, уже и звезды появились. – Марта взяла сонного Гарета за руку, поклонилась поднявшемуся Фредерику и пошла с малышом в сторону замка.
Король смотрел ей вслед, и так ему захотелось, чтоб эти пышные волосы были не черными, а огненно рыжими. Чтоб она шла в дом, ведя за руку сына...
Он шел к могиле Коры, срывая по дороге душистые цветы с веток деревьев.
Вот он, этот камень, эта плита, эти строки, которые он сам сочинил. Впервые в жизни он сплел слова в стих. Для кого? Для умершей любимой...
