Клоп (СИ) - Шананин Илья (онлайн книга без .txt) 📗
А вот за стенами…
Магия, умеющая преображать, умеющая создавать и разрушать, была здесь, по словам Шемлы, в такой концентрации, что ее можно было резать ножом. Но если в прежнее время она собиралась в потоки невидимых нитей, из которых ткалось полотно отеля, то теперь была будто разлита. Так появились места, где на каждого могла воздействовать бесконтрольная сила. Любой, пропустив ее через себя, мог ощутить особую власть на кончиках пальцев. Скорее всего, если бы кто-то принес в такое место ящерицу и попытался повлиять на нее этой новой необычной силой, то в считанные секунды превратил бы ее в какой-нибудь фейерверк. Для играющих с магией ситуация могла обернуться большой опасностью. Кажется, догадаться об этом не представляло сложности, однако за подобными занятиями застигли немало личностей: несколько Клопов и добрая часть обслуживающего персонала. За попыткой использовать магию застали и Тоила, впоследствии сочинялось много шуток о том, как Тоил отправился колдовать, так эти рассказы и начинались, а потом что он только в них не вытворял: и наколдовывал себе шелковые кудри, и делал себя румяным красавцем, и великим оратором, и мозгов он себе наколдовал, а они умерли от скуки и т. д.
Валунна отдала распоряжение обнести все эти места лентой и поставить таблички с предупреждениями. Но везде что-нибудь происходило, и невозможно было заполонить лентами все коридоры. Обслуживающий персонал прибавил к своим обязанностям еще одну — иногда бороться за жизнь. Эта обязанность особенно пригодилась, когда в отеле совсем перестал работать лифт (заставить его двигаться поворотом ручки больше было нельзя) и пришлось постоянно блуждать по лестницам. Концентрация движения на них ничего хорошего не сулила, если раньше можно было тихонько проскочить, то теперь риск выскочить куда не нужно увеличился. Что же там только могло не происходить, если два человека, одновременно начавшие спуск и подъем по одному пролету, по какому-то закону никогда не могли встретиться?
Однажды Пиус и Лил стали свидетелями интересной сцены, когда в отель с багажом вошел прилично одетый мужчина, возможно, приехавший издалека, не слышавший ни о каких волшебных отелях и об опасности разлившейся магии. Он еще не успел назваться у стойки регистрации, лишь заметил, что сейчас придет его жена с остальными чемоданами. И в этот момент он попал, как говорили, в струю неразбавленной магии, или еще говорили, его хлестнул прут жесткого волшебства. Как будто невидимая кисть прошла по его лицу, правый глаз вдруг сильно вырос и занял большую часть лица, а все остальное: левый глаз, нос и рот — уменьшилось и переместилось практически к подбородку. Это было неожиданно и эффектно, даже Рэни и Клайвель, стоявшие напротив, вздрогнули. Сам господин, похоже, чувствовал себя прекрасно и никакой разницы не ощущал. А вот жена, появившаяся вскоре в отеле, упав в обморок от вида супруга, долго пребывала без чувств. Многие, кто полюбовался зрелищем, в том числе и Пиус с Лил, надолго запомнили его. Подобная деформация встретилась в отеле впервые и была отнесена к разряду сложных случаев. Господину с глазом пообещали, что со временем на его лице восстановится прежняя форма, потому что данное волшебство ничем не фиксировано. Восстановление может занять около месяца, при этом могут ощущаться головные боли. Кое-кто из постояльцев предложил на этот период свою помощь, пообещав следить за процессом и даже приготовить снадобье против головной боли, если господин будет жить здесь. Но тот после второго обморока жены в одиночестве сбежал из отеля. Место возле стойки регистрации обнесли лентами с предупреждением об очень сильном и опасном источнике магии. Когда поднесли швабру, тряпка на другом конце обратилась в деревянный лист, господин Ривилиан тут же выронил новый предмет, полезный, если только использовать его как лопату для снега, в других экспериментах нужда отпала.
Теперь кто угодно мог свалиться кому угодно на голову. Люди в отеле пропадали "пачками", а потом сыпались отовсюду. Никто не возмущался, что его так запросто сбили с ног, потому что завтра и ты мог приземлиться кому-то на голову. В местах, где наблюдалось большое количество выпадений, разбрасывали матрасы и подушки, а дно камина в общем зале регулярно натирали специальной мазью. Правда, потом все ее запасы извелись, потому что эффект пружины длится недолго, а постоялец, знающий рецепт, выехал из отеля, и тогда камин набили мягкими валиками. Дополнительная неприятность заключалась в том, что никак не удавалось вести точную перепись тех, кто пропал и появился, там была сплошная путаница. Еще обитатель отеля мог провалиться в ступеньку, вскоре выкатиться из плитки на стене, закрыться в номере, никого ни о чем не известив, самолично переживая обиду, и непонятно, успел ли за это время его кто-нибудь потерять.
Какое-то время ребята надеялись на пропажу Лугаса Карикейма или Черного Плаща, потому что кто-то описал, как в одном коридоре из картины с морским пейзажем вырвалась волна и пропала в другой картине на противоположной стене, при этом смыла проходящего мимо господина, одетого во все черное. Ребята подумали, что было бы здорово, если бы Черный Плащ куда-нибудь сгинул. Но потом Лил увидела его в холле, спокойно выходящим из отеля. Строились предположения, что он покидает свое логово в поисках пропитания, ведь в ресторан он никогда не спускался, а еду в номер заказывал очень редко (это были только десерты, служащие оставляли тележку за дверью в коридоре, сейчас не самом безопасном месте). Друзья испытали разочарование.
Зато родственники Пиуса снова стали держать своих чад в номерах. То, что отпрыски пропадут в зыбучих песках, их беспокоило так же, как нашествие на отель Ордена Пяти.
Не было слышно ни детских криков, ни разговоров взрослых Клопов, и во всем царила обманчивая тишина и спокойствие. За каждым поворотом что-то ожидалось. И это ощущение передавалось всем. Ребята иногда думали, что сейчас повернут за угол и перед ними окажется огромный тролль, и не какой-нибудь сипух, а озлобленное чудовище с крепкими зубами, или не менее приятная компания гролей. Если что угодно могло пропасть, почему бы не появиться чему угодно?
Друзья чаще проводили время, закрывшись в номере Пиуса, и старались без особой надобности не разгуливать по отелю. Все отметили, что Крочик решил не бросать друзей, ему бы держаться подальше от творящихся запредельных странностей, но в отель он наведывался, наверное, даже чаще, чем раньше, и проводил здесь больше времени. Элберт находился с ребятами, кажется, тоже больше времени, и выглядел иногда очень растерянным. Он был, как всегда, молчалив, зато меньше слушал и чем-то интересовался, сидел где-нибудь в стороне, уставившись в точку, а иногда ни с того ни с сего начинал улыбаться, чего раньше дети редко замечали, а сейчас их это даже пугало. Еще, несмотря на то, что видно его было довольно хорошо, у ребят иногда создавалось ощущение, что контакт с ним куда-то пропадал. Он мог даже не услышать или не понять, что ему говорят. Исключением оставался Пиус, который лучше других сохранял с ним связь.
Посреди беспорядков Джозиз заявила, что подустала от них и хочет отправиться в Западный Пашехон навестить Раграпа. Эту идею все поддержали. Дети целый день тщательно собирались в дорогу, во многом подготовка заключалась в обсуждении соревнования, и на следующее утро вагон помчал их по тоннелям. Они поднялись на лифте в заброшенной пещере и вскоре оказались на знакомом пустынном поле. Погода была хорошей, небо почти ясным, но вокруг открывалась непролазная грязь, говорившая о недавних проливных дождях. Стоял разгар весны.
Перебравшись через поле, ребята двинулись прямиком к заводу. Проходя по деревне, они встретили несколько групп людей, туристов здесь хватало, ведь пивовары трудились круглый год.
На аукционе брошюру удалось продать очень выгодно, теперь Раграп ни в чем не нуждался, а на заводе появился целый раздел, посвященный скифам, получалось, спонсируемый отелем "Клоп". Когда ребята оказались на заводе, их быстро разыскал Роки Бобкин. Он улыбался им своей фантастической улыбкой, в первую очередь дал подробный отчет о делах, попросил подписать несколько бумаг. Крочик очень удивился, когда и ему поднесли какой-то листок, чтобы он его подписал. Еще Роки Бобкин осторожно поинтересовался, нельзя ли будет в скором времени раскрыть настоящие имена победителей Молийских гонок, потому что журналисты быстро разглядели псевдонимы и наседали с требованием правды. Пиус резко возразил, что сейчас этого делать ни в коем случае нельзя. Даже его друзья растерялись от такого уверенного ответа. Что до господина Бобкина, он лишь вежливо улыбался и поддакивал головой, будто на самом деле это предложить и намеревался.
