Сыны Амарида - Коу Дэвид (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
Но Сартол боролся. Теперь это стоило ему явных усилий, лицо покрылось потом и исказилось, плащ взмок и потемнел, в глазах совы появилось затравленное, невидящее выражение. И снова желтый луч начал пробиваться вперед. Все собравшиеся маги не могли противостоять ему.
Дрожа от усилий, едва держась на ногах, Ньялль почувствовал, как силы его иссякают. Он бился за жизнь, за Вардис и свою страну и не имел права отступать. Но Сартол был силен, словно океанский прилив, его было невозможно остановить. Ньялль оглянулся, прикидывая, сколько еще продержатся маги, и заметил, как к Бадену бросился один из служителей Зала. Он закричал, предупреждая, но тут же понял, что Бадену не причинят вреда: гигант отдал ему посох. Он принес церилл и Транну, и равновесие снова сдвинулось, на этот раз окончательно. Постепенно желтый огонь начал отступать. Глаза Сартола расширились при мысли, что у него не хватит сил, и, взвыв от ярости, он повернулся к гигантскому кристаллу спиной; теперь он вынужден был защищать самого себя.
— Тебе не победить, Сартол! — крикнул Баден. — Сдавайся или умри!
В ответ Сартол лишь коротко рассмеялся и сделал то, чего ни один из присутствующих не мог предвидеть. С пылающими глазами, сжав зубы, он обратил огонь против источника своей силы — против большой совы, сидящей у него на плече. Желтое пламя охватило птицу и мгновенно убило ее, и тут же сила всех магов обрушилась на Сартола, погребая под огненной горой и буквально стирая с лица земли. Но между этим моментом и гибелью совы все же успела пройти какая-то доля секунды, и он погиб Неприкаянным, использовав Проклятие Терона, чтобы снискать бессмертие.
Глава 21
Глядя на разгоревшуюся битву, Оррис проклинал собственное бессилие. Он знал, что некоторое время Баден и Транн разделяли его чувства. Правда, у них еще были силы, но без цериллов они едва ли представляли собой серьезную угрозу для Сартола. И все трое смотрели с горьким отчаянием, словно не веря себе, как великолепная сова Сартола, его безмерное честолюбие и гигантский кристалл превозмогают силу всех присутствующих магов.
Только действия служителя, которого Баден вчера припугнул, позволили им в последний момент одержать победу. Когда это случилось, служитель принес посох Орриса. Откуда он мог знать, что это почти бесполезная игрушка? Да, он мог заметить, что у Орриса нет ястреба, но для большинства жителей страны посохи, плащи и птицы были лишь символами. Оррис не винил служителя, он был ему безмерно благодарен за спасение Бадена, и благодарность оказалась сильнее досады. Но он еще не привык чувствовать себя бесполезным. Даже наблюдая с мрачным удовлетворением, как отступает желтое пламя, он не мог не думать о Пордате, и сердце его болело.
Когда Сартол погиб, эти мысли не отступили, только приняли какое-то странное направление. Сразу после смерти Пордата Оррис хотел, чтобы Магистр однажды испытал то же самое. Но он никогда не ожидал, что Сартол сам убьет свою птицу. Подобная безжалостность, подобное безрассудство просто в голове не укладывались. Оррис впервые познал страх, когда потерял своего любимца, а этот сумасшедший добровольно предпочел вечный непокой подчинению или смерти. Просто в голове не укладывалось.
Оглядев Зал, Сартол увидел потрясение, написанное на лицах других магов. Нависла тишина. Уже тысячу лет ни один маг не посягал на устои Ордена и не погибал подобною смертью. Может быть, его труп позволил бы воспринимать происшедшее как некую реальность, но от Магистра, только что едва не возглавившего Орден, не осталось ровным счетом ничего, как, впрочем, и от его совы. Только темный и бесцветный Созывающий Камень напоминал о том, что случилось. Только золотой медальон на куполе напоминал, что Магистр когда-то сидел за овальным столом. Сегодня где-то на севере Равнины Тобина появится бледно-желтая фигура не с совой, но с большим темным ястребом.
Молчание нарушил Баден.
— Спасибо, — сказал он служителю и сжал его плечо. — Ты спас нас всех. Почему? Я думал, ты на стороне Сартола.
— Мы обслуживаем Зал и всех вас. Инструктируя нас, Сартол сказал, что мы должны оказать помощь в аресте предателей. Он сказал нам, что это вы. А когда я увидел, что преступник — он, я решил, что лучше вернуть вам кристаллы.
Баден улыбнулся:
— Я рад. Назови свое имя.
— Мансель, Магистр.
— Орден и вся страна благодарны тебе, Мансель.
Уши служителя покраснели от смущения, он кивнул и, не говоря больше ни слова, удалился, чтобы снова приняться за работу.
Баден оглядел присутствующих:
— Нам надо последовать примеру Манселя. Как и вы, я еще не пришел в себя от того, что здесь произошло. Нам надо многое обдумать и обсудить. И надо оплакать, как должно, не только Джессамин и Передура, но и Сартола. Однажды он был почитаемым членом Ордена, и его падение — урок для нас. Но пока что не время предаваться скорби. Враги Ордена и страны все еще бродят по земле, и их надо остановить, пока другие деревни не повторили судьбу Казры и Излучины.
— Иноземцы? — напряженно спросил Радомил.
— Да. Если кто-то еще не верит, спешу заявить: это правда.
— Терон сказал нам об этом, — добавил Джарид. — Он видел их. Остается еще не менее дюжины.
Глаза Радомила расширились.
— Дюжины?
— Терон так сказал.
Некоторые маги беспокойно зашевелились.
— Их надо остановить, — повторил Баден. — Но сначала надо найти их. Я готов выслушать ваши предложения.
— Прежде чем я рискну что-либо предложить, — возразил Радомил, хотелось бы услышать, что еще по этому поводу сказал Терон.
Баден кивнул и повернулся к Джариду.
— Терон рассказал нам не все, что ему известно, — начал молодой маг, отбросив волосы со лба. — Как и следовало ожидать, он сохранил враждебное отношение к Ордену и поначалу вообще отказывался помочь.
— Мне кажется, — горячо сказал Одинан, — враждебно должны быть настроены мы. Он наложил на нас это проклятие, а не наоборот.
— Не совсем, Одинан, — возразил Оррис. — Учитывая то, в каком я сейчас положении, у меня есть все основания ненавидеть Терона и бояться его проклятия. Но рассказ Джарида и Элайны убедил меня, что то, как умер Магистр, не должно уменьшить его заслуги при жизни. Он, так же как и Амарид, сделал вклад в открытие Волшебной Силы и в основание Ордена. Пора нам это признать.
— Согласна, — кивнула Сонель, и некоторые присоединились к ней. Честно говоря, Магистр Одинан, не думаю, что сейчас стоит об этом спорить.
Одинан вздрогнул и печально опустил голову.
Джарид продолжил рассказ.
— Чего бы они ни желали, — сказал он, — они решили сначала избавиться от Ордена и Волшебной Силы. Терон сказал, что их сила совершенно иной природы и не такая могучая, чтобы одолеть нашу.
— Он не сказал, какова ее природа? — спросил Радомил.
Джарид помотал головой.
— У меня есть идея, — сказал Баден. — Многие из вас все еще не склонны верить моему рассказу о механических птицах и изрыгающем огонь оружии. Пока что я могу лишь заверить вас, что это правда. Оррис все видел и может описать. Я полагаю, что в этих предметах и заключена сила, о которой говорил Терон. Чужеземцы обладают способностью имитировать природу и Волшебную Силу с помощью механических приспособлений.
Ньялль внимательно посмотрел на Бадена:
— И откуда они?
— У меня есть гипотеза, — отозвался Оррис. Все маги обернулись к нему, и он пересказал свой разговор с Кробом.
— Я что-то такое слышал о Лон-Сере от отца, — сказал Меред. — Он купец с Верхнего Рога. — Светловолосый маг печально улыбнулся. — Не думаю, что я из его рассказов многое понял, но ведь зачем-то он поделился ими со мною.
— Лон-Сер, — задумчиво сказал Радомил. — Мне всегда было интересно, как там живут.
Лицо Одинана исказило отвращение.
— Почему?
Лысый маг пожал плечами и огладил бороду.
— Тобин-Сер и Лон-Сер некогда были едины. Несомненно, у двух народов много общего. — Он снова пожал плечами. — Мне кажется, что это интересно.
