Повелители Небес - Уэллс Энгус (книга регистрации TXT) 📗

Рвиан посмотрела мне прямо в лицо, я внезапно сник и пробормотал:

— Я не вынес бы повторной разлуки.

— Ты уже говорил это, Давиот, — сказала Рвиан со вздохом. — Ты и в Дюрбрехте это скажешь? Думаешь, подобное объяснение устроит твое начальство?

Я взглянул на свою возлюбленную. На ней была кофта из небеленого полотна и юбка из того же материала, окрашенного в голубой цвет. Ветра не было, и волосы Рвиан струились по ее плечам, лицо же выражало тревогу. Я хотел коснуться ее щеки и протянул руку, но она отстранилась. Меня точно кольнули острием меча.

Я сказал:

— Ты мне не рада?

Она ответила:

— Нет!

Потом сказала:

— Да.

Затем:

— Именем Господним, Давиот, да ты что? С ума сошел?

Я покачал головой, пожал плечами, повел из стороны в сторону своим посохом. Я не мог дать какого-нибудь вразумительного ответа, потому что совершенно не думал о предстоящем, точно ребенок, надеясь, что как-нибудь все само собой устроится, внезапно ощущая себя действительно маленьким мальчиком, не смеющим поднять глаза на рассерженное лицо матери.

Рвиан продолжала:

— Это же безумие. Чего ты рассчитываешь достигнуть своим поступком?

— Я думал… — начал я и, внезапно запнувшись, умолк, но в следующую секунду добавил, пожимая плечами: — Да ничего я не думал, просто не хотел расставаться с тобой.

— Ты думаешь, мне не больно? — спросила она, и я почувствовал, что возлюбленную мою разрывают два противоположных чувства: нежность и раздражение. — Но мы обязаны выполнять свой долг и принуждены будем вновь расстаться.

Я опять упрямо повторил:

— Я не позволю этому случиться. Я останусь с тобой навсегда.

Рвиан на мгновение смежила веки, точно утомленная моим неразумным упорством, а потом вдруг посмотрела мне в глаза.

— Этого не может быть, любимый мой. — В голосе ее более не чувствовалось раздражения — только мягкость и сожаление, точно Рвиан приходилось утешать какого-то упрямого ребенка. — И нам обоим это известно. Мне не меньше, чем тебе, хотелось бы, чтобы все обернулось иначе, но, увы, это невозможно, и присутствие твое здесь ничего не изменит.

У меня все же теплилась надежда, что я получу более теплый прием.

— Хотя бы сейчас я с тобой, — возразил я. — Хотя, может быть ты предпочитаешь, чтобы Тирон сделал остановку и высадил меня на берег?

— Да, — сказала она столь решительно, что у меня мороз пошел по коже и кровь застыла в жилах. — Что еще я могу сделать?

— Позволь мне остаться с тобой здесь, — попросил я.

— Доедем до Дюрбрехта. — Рвиан покачала головой и вздохнула. — И что потом?

Я ответил:

— Это потом, Рвиан, в будущем. Мы будем вместе, по крайней мере, до Дюрбрехта.

— Я все-таки думаю, что ты сошел с ума, — сказала она. — Ты говоришь о будущем, которое обречено. Пройдут дни, в лучшем случае недели. А затем? Что скажет начальство? Твое и мое? Думаешь, им понравится подобная эскапада?

Я открыл было рот, чтобы возразить, но Рвиан сделала нетерпеливый жест, чтобы я замолчал. В глазах моей возлюбленной горела такая ярость, что я почел за благо попридержать свой язык.

Она сказала:

— Когда мы сделаем остановку в следующем порту, ты… нет! Они уже обнаружили твое исчезновение из Карсбри и догадались о его причине. Вариус сообщит об этом во все расположенные вдоль берега замки, и, как только ты ступишь на берег, тебя, вполне возможно, возьмут под стражу. Какой позор! И в том случае, если ты продолжишь со мной путь до Дюрбрехта, — то же самое.

Она задумалась и замолчала, а я сказал:

— Тогда, раз выбор заключается в том, чтобы провести вместе какое-то время или не иметь его вовсе, позволь мне остаться.

Рвиан сказала:

— Может быть, если Тирон высадит тебя в следующем порту, последствия не будут столь ужасающими.

Сердце мое оборвалось.

— Я бы все же рискнул остаться с тобой.

Словно бы я и не говорил этого, потому что она продолжала:

— Да. Чем меньше вина, тем, возможно, меньше будет и наказание, которое ты понесешь.

Объятый ужасом, я сказал:

— Ты что, и правда собираешься так поступить со мной?

Она «посмотрела» на меня и кивнула:

— Ради тебя самого, Давиот.

Голос ее звучал искренне, в нем чувствовалась неподдельная боль, но все-таки Рвиан продолжала:

— Выбора нет. Если я позволю тебе остаться со мной здесь, то в Дюрбрехте твое начальство скорее всего лишит тебя права быть Сказителем.

Я сказал:

— Пусть так.

Я говорил, не думая, не чувствуя ничего, кроме того, что судьба отнимает у меня мою любовь. Да, я растерялся, но в то же время и разозлился на Рвиан за такую рассудительность, ведь я сам сгорал от любви.

Она «смотрела» на меня, широко распахнув глаза.

— Ты соображаешь, что говоришь? — спросила Рвиан.

Я кивнул.

— Долг, который ты так боготворишь, разлучил нас, — сказал я. — Ты уехала тогда, и я ничего не мог поделать, только мечтать о тебе. Я и не надеялся встретить тебя когда-нибудь вновь, но это случилось, и если Бог существует, то ему было угодно это. Или же он просто грязный шутник. Я нашел тебя не для того, чтобы потерять опять. И мне наплевать на последствия! Они вышвырнут меня — ради Бога!

Несколько долгих секунд Рвиан внимательно «смотрела» на меня. Удивление было написано на ее прекрасном лице. Потом она спросила:

— Ты готов отказаться от своего призвания? Перестать быть Мнемоником? Из любви ко мне?

— Из любви к тебе, — ответил я.

Слезы стояли у нее в глазах, но, когда я вновь попытался коснуться своей любимой, она движением остановила меня.

— Нелегкую ношу ты на меня возлагаешь, Давиот, — пробормотала она.

— Что я могу сделать, Рвиан? Я люблю тебя и ради этого готов отринуть свою школу. Все!

Она прошептала едва слышно:

— О Давиот…

Я было подумал, что уговорил Рвиан и мне будет позволено находиться с ней, по крайней мере, до Дюрбрехта, но она покачала головой и сказала:

— Я не могу принять такой жертвы. Я не могу позволить тебе погубить себя.

— Все не так, — сказал я. — Не ты, а этот долг, который стоит между нами, вот что погубит меня.

Рвиан взяла меня за руки, лицо ее было печально, и я едва сдержал желание сжать свою возлюбленную в объятиях. Я подумал, что она не одобрит этого.

— Давиот, Давиот, чем станем мы, если отступимся от своего призвания? Наши таланты — это дары…

Я резко перебил ее:

— Это проклятья, проклятья, потому что они отнимают у нас то, что нам дорого.

— Разве мы дети? — спросила она в ответ. — Которые топают ножками, когда не могут получить того, чего им хочется?

— Нет, мы не дети, — возразил я. — Дети не влюбляются.

Рвиан закрыла глаза и коротко кивнула.

— Все не так просто, — прошептала она.

— Не просто, — сказал я. — Ты называешь мой талант даром? Благодаря ему твое лицо навсегда запечатлелось в моей памяти. Я закрываю глаза и вижу тебя. Я помню каждую секунду, проведенную нами вместе; каждое слово, сказанное нами друг другу, словно клинком вырезано в моем сердце. Я решил жить с этим, но, когда снова увидел тебя, понял, что не смогу. Я знал, что не могу потерять тебя.

— И какой же у нас выбор? — Рвиан сжала руки, ее голос и лицо выражали боль. — О Давиот, наверное, лучше было бы, если бы мы и вовсе не встречались.

— Нет! — воскликнул я.

— Что же нам делать? — спросила она. — Я должна доставить Тездала в Дюрбрехт, мой долг…

— Так выполни его, — сказал я. — А потом что может помешать нам быть вместе?

— Сказителю и колдунье? — Рвиан страстно покачала головой, взмахнув золотыми крыльями волос. — Дюрбрехт этого не допустит.

— Да будь он проклят, этот Дюрбрехт! — вскричал я. — Если стоит выбор между тобой и школой, я выбираю тебя.

Рвиан «посмотрела» на меня с каким-то благоговейным ужасом в глазах, в голосе ее, скорее в шепоте, казалось, звучал страх:

— Знаешь ли ты, что будет, если ты скажешь это в Дюрбрехте?