Грёзы Февра - Мартин Джордж Р.Р. (мир бесплатных книг .txt) 📗
Тогда началась бойня. Люди повскакивали с мест, с криком бросились бежать, прятались, закрывались в каютах. Но бежать было некуда. Джулиан обратил против них свою силу, свой голос, свой взгляд, на помощь призвав своих людей. Насколько мне известно, в ту ночь на борту «Грез Февра» находилось около ста тридцати пассажиров. Сто тридцать против двадцати моих соплеменников, движимых красной жаждой и приказами Джулиана. В такие моменты жажда бывает просто ужасной. Она, как лихорадка, способна передаваться от одного к другому, пока все не окажутся в ее плену. У Мрачного Билли к тому же на такой случай имелось подкрепление, сброд, Нанятый в Натчезе-под-холмом. Он, пообещав хорошую добычу, разрешил им убивать и грабить людей. Потом, когда бойня зашла далеко, мои соплеменники повернулись против людей, своих сообщников.
Все это, Эбнер, происходило в тот момент, когда я стоял и разговаривал с тобой. Вопли, резня, дикий приступ смертельного страха Джулиана… Но не все шло по его плану, пассажиры оказывали сопротивление. Как мне сказали, ранены были почти все мои сородичи, но, естественно, все их раны затянулись. Винсент Тибо получил ранение в глаз и умер. Два кочегара схватили и бросили в топку Кэтрин. Она сгорела прежде, чем Алан и Курт успели вмешаться. Так что двое из моих соплеменников погибли. Двое из нас и более сотни ваших. Уцелевших затолкали в каюты, двери которых заколотили досками.
Когда все кончилось, Джулиан начал ждать. Все пришли в неописуемый ужас и хотели бежать, но Джулиан не разрешил. Он, как я полагаю, искал разоблачения. Говорят, он вспоминал тебя, Эбнер.
— Меня? — ошеломленно спросил Марш.
— По его словам, он обещал тебе, что на реке никогда не забудут «Грёзы Февра». Он рассмеялся и добавил, что на славу потрудился, чтобы сдержать обещание.
Эбнер Марш почувствовал, как его охватила волна гнева.
— Чтоб ему ни дна ни покрышки!
— Но в ту ночь, когда я вернулся на «Грёзы Февра», я ничего этого не знал, — продолжил Джошуа Йорк. — Я знал только то, что видели мои глаза, что вдыхали мои ноздри, обо всем остальном оставалось догадываться. Я рассвирепел, Эбнер, рассвирепел, как никогда. Как я уже сказал, я отдирал доски, когда появился Джулиан, и я с криками набросился на него. Я орал что-то нечленораздельное. Я жаждал мести. Я испытывал страшное желание убить его, никого еще мне не хотелось убить так, как его. Хотелось перегрызть его бледное горло, узнать вкус его проклятой крови! Мой гнев… знаешь, слова бессильны передать его.
Джулиан терпеливо ждал, когда я кончу орать, а потом спокойно так заявил: «Осталось всего две доски, Джошуа. Оторви их и выпусти его. Должно быть, тебя мучит жажда». Мрачный Билли прыснул. Я ничего не ответил. «Продолжай, Джошуа, — сказал Джулиан. — Сегодня ты по-настоящему присоединишься к нам, так что больше уже никуда не убежишь Продолжай, дорогой Джошуа. Освободи его и убей».
Наши взгляды встретились. Глаза Джулиана завораживали меня, затягивали, пытаясь взять меня в плен и больше никогда не выпускать. Я знал, что если снова попробую вкус крови, то буду всецело принадлежать ему и телом и душой. Он десяток раз побеждал меня, заставлял меня падать перед ним на колени, пил мою кровь. Но еще ни разу не смог он заставить меня убить. Это была моя единственная защита, единственное, что сохранилось во мне от прежнего, от того, во что я верил, что пытался сделать. Теперь его взгляд сдирал с меня последнюю защитную оболочку, за которой не оставалось ничего, кроме смерти, крови и ужаса и бесконечных пустых ночей, которые в скором будущем могли стать моей жизнью.
Джошуа Йорк замолчал и отвел взгляд. Глаза его были затуманены и непроницаемы. Эбнер Марш к своему изумлению увидел, что рука Джошуа дрожит.
— Джошуа, — сказал он, — что бы тогда ни случилось, это произошло тринадцать лет назад. Это прошлое. Оно минуло и кануло в Лету, как канули все те, кого ты убивал в Англии. У тебя не было выбора. Никакого. Ведь ты сам мне говорил, что не бывает ни зла, ни добра, когда у тебя нет выбора. Даже если ты убил того человека, ты и Джулиан — не одно и то же.
Йорк посмотрел ему прямо в глаза и как-то странно улыбнулся уголками рта.
— Эбнер, того человека я не убивал.
— Нет? Тогда что…
— Я оказал сопротивление, — сказал Джошуа. — Я пришел в неистовство, Эбнер. Я посмотрел ему в глаза и ослушался. Я боролся с ним — и на этот раз победил. Мы стояли так добрых десять минут… Наконец Джулиан отвел взгляд и с воплями бросился по ступеням в свою каюту. За ним засеменил Мрачный Билли. Все остальные в изумлении замерли. Вперед выступил Раймон Ортега и бросил мне вызов. Но менее чем через минуту он уже преклонил передо мной колени. «Повелитель крови», — сказал он и склонил голову. Тогда один за другим попадали передо мной на колени и все остальные. Арман и Кара, Синтия, Хорхе и Мишель Ле-Кур, даже Курт, все без исключения. Лицо Саймона просияло, он явно торжествовал победу. Некоторые другие тоже испытывали такое же чувство. Царство Джулиана для многих из них оказалось тяжелым бременем. Теперь они обрели свободу. Я покорил Деймона Джулиана, несмотря на его силу и возраст. Я снова стал предводителем своего народа. Я понял, что теперь имею возможность выбора. Если я не начну действовать, и действовать немедленно, «Грёзы Февра» может быть обнаружен. Тогда все мы погибнем — и я, и Джулиан, и весь наш народ.
— Что же ты сделал?
— Я нашел Мрачного Билли. В конце концов, он был боцманом и правой рукой капитана. Билли в смущении отирался у дверей каюты Джулиана. Я велел ему заняться грузопассажирской палубой, а остальным приказал его слушаться. Работать пришлось всем. С перепуганным насмерть Билли они вскоре подняли на пароходе пары. Мы кидали в топку дрова, жир и тела. Мерзко, правда, но нам нужно было избавиться от трупов. Причалить у дровяного склада было бы слишком большим риском. Я поднялся на капитанский мостик и встал к штурвалу.
Корабль двигался без огней, так что нас никто не мог заметить, даже обладай он способностью видеть сквозь туман. Порой нам приходилось измерять глубину, и тогда мы ползли как черепаха. Порой, когда туман отступал, мы неслись вперед так, что ты мог бы гордиться пароходом, Эбнер! В темноте нам попалось несколько других судов, я им сигналил, и они отвечали. Но все они оставались на достаточном расстоянии от нас и не могли прочесть на борту название корабля. На реке в ту ночь было пустынно, большинство судов из-за тумана стояли на причале. Я, как лоцман, проявил беспечность, но в противном случае нас ждали разоблачение и верная смерть.
Когда наступил рассвет, мы все еще находились в пути. Я не позволил уйти никому. Билли для защиты от солнца натянул над основной палубой парусиновые тенты. Я оставался в рулевой рубке. Когда мы миновали Новый Орлеан, над горизонтом показался край солнца. Мы пошли дальше вниз по течению и свернули в протоку, узкую и мелкую, пришлось проверять почти каждый дюйм. Наконец мы достигли старой плантации Джулиана. Только тогда позволил я себе укрыться в каюте. У меня опять были страшные ожоги. — Йорк умиротворенно улыбнулся. — Похоже, это уже стало входить в привычку… На другую ночь я обошел владения Джулиана. Пароход мы привязали у старой полусгнившей пристани, но это место не представлялось надежным. Если бы тебе взбрело в голову заглянуть на Кипарисовый причал, ты бы без труда обнаружил судно. Разрушать его мне не хотелось, тем более что его мобильность еще могла нам пригодиться. Все же я понимал, что пароход нужно спрятать надежнее.
Вскоре я нашел ответ. Когда-то на плантации занимались разведением индиго, потом, более пятидесяти лет назад, владельцы перешли на производство более выгодного сахарного тростника. Хотя у Джулиана ничего не росло, с южной стороны хозяйского дома я обнаружил старые заброшенные чаны для хранения индиго. К ним от протоки вел канал. Вода в нем была застойной, вонючей, поросшей ряской. Индиго — не слишком полезный для здоровья продукт. Канал по ширине и глубине едва ли подходил для «Грез Февра».
