Схимники. Четвертое поколение - Дорош Сергей Васильевич (полная версия книги txt) 📗
– Учитель, как же ты ошибался! Искатель, мне не хватало смысла. Я не хотел быть псом, которому в удел отдана ордынская степь. А Отшельник. Он – самый старший, он всегда помогал нам, хоть ему-то как раз и было труднее всех. Потому он поддержал мою идею.
Он заговаривался, повторялся, но я не останавливал его. Бродяге надо было выговориться, разделить свою боль, и он делился щедро. С щедростью аскета, готового отдать тебе все, потому что самому ему ничего не нужно.
– Вы не видели этого. Когда миротворец превращается в мясника. Представляешь, Искатель, два боярина не поделили клочок земли, примерно как тот, на котором построен дом Книжника. Смешно, правда? И как это у них водится, выехали с дружинами поговорить начистоту. Представляешь? Они пшеницы вытоптали больше, чем та земля за десять лет уродила бы, пока строились да съезжались. Он говорил с ними, пытался убедить, втолковывал, что повод слишком мелок для того, чтобы класть из-за этого дружинников, молодых, сильных парней, которым жить бы да жить. Что недостойно тех, кто правит, быть столь мелочными. Много всего говорил. Но ты же знаешь, сложно убеждать тех, кто сам привык повелевать. Особенно на глазах их людей, когда молодая кровь уже кипит в предвкушении боя… и тогда Отшельник сорвался. Он убивал так, как учил Охотник, быстро и без жалости. Жалость из нас вытравили первым делом… Хотя про это я, кажется, уже говорил.
Бродяга замолчал, уронив голову на колено. Сабля глухо стукнула об пол, выпущенная ослабевшей рукой. Рядом упал оселок. И конечно же те, кто был внизу, ничего не услышали. Этот дом так был построен, чтобы в комнатах не слышали, что происходит на чердаке.
– А я? А что я? Стоял и смотрел, не помня себя от страха. Это действительно ужасно, когда схимник убивает простых людей. Отшельник просто не видел другого выхода. Его слишком хорошо научили убивать. Тогда я видел его в последний раз живым. Знаешь, Искатель, если бы я сам не был уверен, что Отшельник мертв, то решил бы, что убийства схимников – его рук дело. Мне тоже иногда хочется перебить вас за ту мелочную возню, которой вы заменили поиск своего предназначения. А я гораздо сдержаннее его.
– Может, он инсценировал свою смерть? – предположил Ловец.
– Нет. – Бродяга рассмеялся. – Мятежник видел его. Любой схимник в состоянии легко отличить мертвого от, к примеру, того, кто просто остановил сердце. Тем более что его видел и я.
– Ты был там? – Мне не удалось сдержать удивленного возгласа.
– Я всегда держался рядом с ним. Хоть выйти к нему боялся. Потому и в чумной Лихов не пошел. Я попробовал кровь на его мече, а потом – кровь убитых имперцев. И тогда понял, что одного тела не хватает. Кто-то убил Отшельника и ушел. Это сделали не погибшие ученики Императора. А вчера я почувствовал вкус той же крови на сабле Караванщика. Да, нам есть чем гордиться. Мои братья пролили кровь врага. Остальные умирали, даже не прикоснувшись к нему. Но знаешь…
– Что?! – воскликнул Ловец в нетерпении.
– В крови не было тех частиц, которые отвечают за омоложение.
– Это лишь подтверждает, что убийца – не схимник! Понимаешь? Не схимник, потому что все мы омолаживали тела. Этого уже не скрыть.
– А с чего ты взял, что он – из тех, кого вы прозвали богоборцами?
– А кто же еще? – опешил Ловец. – Тайное общество. Даже я не знаю, с какой стороны начинать их поиск. Сколько лет они уже истребляют все, что связано со старыми верованиями, не дают возродиться. Понимаешь?
– Я-то понимаю, а ты? Смотри, Заморье. С ним торгует ограниченная кучка купцов. Никто больше до сих пор не проник в эту организацию. Мало того, имена этих купцов неизвестны.
– Но как же?..
– А так! Знают корабли, знают капитанов, но, я думаю, даже Механик и не подозревает, кому идет львиная доля прибыли от этой торговли, кто всем заправляет, кто дает приказ: «Этого пропустить, а вот этого – на корм рыбам». И это разумно. Человек слаб. На силу найдется еще большая сила. Лишь тайна хранит надежнее всего. Мало? Вспомни о тех товарах, что идут через Кхсар Фэй ар-Румал. Там та же ситуация. Караванные тропы контролируются горсткой купцов. Ими куплены вожди бедуинских племен, они решают, какой караван пропустить, а какой разграбить. И все та же тайна. Империя разгромила Кхсар Фэй ар-Румал. И что, поток товаров из-за пустыни обмелел? Нисколечко!
– Ты думаешь, это кто-то из них?
– Я ничего не думаю. Лишь показал вам, что вариантов может быть больше одного. Разве никто из схимников не задумывался о том, чтобы бросить все и податься в неизвестные страны? А это – уже вызов купцам, контролирующим пути туда. Вы слишком привыкли к нашей неуязвимости. А я вам скажу так: грамотно построенная засада смертельна для любого из нас. Наши братья забыли то, что я говорил: лишь тайна хранит надежнее всего. Есть люди, которые слишком много знают о схиме. Простые люди, потому на них мы внимания не обращаем. А их много. И количество иногда может побить качество. Вот и все, что у меня есть сказать вам.
– Потому ты не хочешь присоединиться к Книжнику? – уточнил я.
– Ты опять прав, Искатель. Твои братья привлекли к себе слишком много внимания. Не хочу участвовать в этом. К тому же если в теории мы, объединившись, сможем создать силу, способную утихомирить враждующие стороны, на практике это не так. У твоих братьев есть ощутимая цель и мысли, как этой цели достигнуть. А мы вынуждены будем избрать оборонительную тактику. Обороной же не была выиграна ни одна война. Чтобы поднять людей в атаку, им надо четко объяснить, ради чего. Нет, кузен, я не участвую в этом фарсе. Об одном прошу: если со мной что-нибудь случится, присмотри за Егерем. Он неплохой человек. Только слишком привык подчиняться.
– Ничего не могу обещать тебе, Бродяга.
– Я и не прошу твоих обещаний. Вижу, просьбу мою исполнишь, если хватит сил. Эх, где же мы с Отшельником ошиблись? Жаль, тебя не было с нами. Тогда что-то могло бы получиться.
– Пойдем, Ловец, – покачал я головой. – Здесь нам ловить нечего.
– Разочаровался? – Бродяга криво усмехнулся.
– Отнюдь. Узнал много нового и интересного. И знаешь, кузен, кажется, я теперь понимаю и тебя, и твоего покойного брата.
– Которого из них?
– И того, и другого. Ты мне подкинул много пищи для ума. Не люблю оставаться в долгу. Потому подумай и ты вот над чем. Омоложение своих тел мы проводим постоянно. Потому в нашей крови есть отвечающие за это частицы. А что будет, если прекратить этот процесс? За какое время они исчезнут полностью? Мы этого не знаем. Зато прекрасно понимаем, что без омоложения схимник может жить очень долго, прежде чем тело начнет отказывать ему и придет обычная старость. Дольше, чем простые люди.
– К чему ты ведешь?
– К тому, что лично я с возрастом стал это делать все реже. Мне все равно, на сколько я выгляжу, ведь настоящий возраст гораздо больше. Что, если то же второе поколение считает нужным омолаживаться, к примеру, раз в пятьдесят лет? Тогда у нас есть схимник, считающий себя вправе следить за исполнением обычаев и карать нарушителей. И у него имеется опыт, как этого достигнуть.
– Охотник, – пораженно выдохнул Бродяга.
– Да, твой учитель. Он никогда не отличался милосердием. Ведь после того, что мы вчера узнали, мне стал понятен конфликт Псеглавца с Экспериментатором. Рано или поздно их народы столкнулись бы. Но не с Охотником. И коли уж твой наставник пошел на убийство брата, что помешает ему убить ученика?
Я повернулся к нему спиной, оставляя Бродягу наедине с новыми мыслями.
– Постой, Искатель! – крикнул он.
– У тебя есть место на галере, которая отходит завтра, – бросил я через плечо. – Тебя ждет степь. Вот и плыви туда. Кстати, если я правильно помню, Охотник – хунну, как и вы с Ловцом.
– Подожди.
– Не спеши, Бродяга. Я все равно вернусь к Книжнику. Если надумаешь чего, дождешься меня, а нет – беги в степь. Я ведь тоже не могу объяснить, ради чего поднимать людей в атаку, и главное – против кого.
